Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

– Видал такую штуковину? – протянул мне чудной полутораручный меч Гонсало, у него такой же висел на поясе, – эспадо роперо, меч для одежды.

– Знатная штуковина, – оценил я длину и вес, – а такая гарда чтобы руку защищать?

– Да, латная перчатка не нужна, – кивнул Гонсало, – щит тоже не нужен, довольно кинжала типа даги.

– И как, так? – встал я в стойку.

– Мой наставник по фехтованию выпорол бы тебя, – улыбнулся Гонсало, – на кинжал принимаешь удар, рапирой колешь или рубишь, так, по кругу, заходи справа, это искусство фехтования называется Дестреза.

– И чем лучше итальянской школы? – спросил я, ощущая движения, как показывал Гонсало.

– Всем лучше, – ухмыльнулся Гонсало, – итальянцы всё делают красиво и правильно, а испанцы видят суть вещей и движений, недостаточно просто заучить выпады и защиты, нужно почувствовать искусство фехтования и тогда будешь непобедим, впрочем, до первой пули.

– Да, это весьма удобно, – кивнул я, повторяя движения за испанцем и запоминая его атаки и защиты, – пожалуй, я тоже сменю меч на рапиру.

– Дестреза позволяет действовать с алебардой и топором, да любым оружием в паре, – нахваливал Гонсало искусство фехтования своих соотечественников, – это не немецкий подход: выстрели из пистолета и дубась им по голове, врубаясь мечом со всей силы.

– Кстати тоже неплохой подход, – заметил я, упражняясь в выхватывании и убирании рапиры, – главное выжить, остальное неважно.

– Делай это красиво, – улыбнулся Гонсало запросто выбив рапиру из моей руки, – хватит быть дремучим бароном, теперь искусство фехтования самое модное при дворе.

– Ты мне ещё в дуэли предложи участвовать, – скривился я, – в этом бесчестном убийстве слабых и неумелых, от твоих обожаемых итальянцев кстати принесли.

– Спасибо, – отмахнулся испанец, – эти ваши дуэли без чести и правил: против меча пистолет, против пистолета мушкет, опытный вояка может вызвать мальчишку, слыхал, даже женщины собрались дуэлировать?

– Наверняка вздор, – сказал я, – обычно дуэль используют для бесчестного убийства в укромном месте, могут и наёмников привести, сапоги-то точно снимут, ещё и секунданты дерутся.

– Я слыхал граф де Гиш и виконт Тюренн затеялись стреляться из аркебуз, – хохотнул Гонсало, в шутку меня атакуя и показывая уколы, больно тыкая в рёбра и наслаждаясь моими неумелыми попытками защищаться, – они в ходе дуэли застрелили двух лошадей и зрителя, после чего помирились и отправились в кабак.

– По себе-то любимым больно поди стрелять, – сказал я, уже привыкая к защите и уворачиваясь от уколов, – даже помереть наверное можно, а лошадей и зрителей много, не жалко.

– Будем тренироваться, – кивнул Гонсало и убрал рапиру, – на корабле поудобнее меча будет, не тесаком же, как пираты орудовать.

– Если в трюм не соваться, на палубе вещица полезная, – кивнул я, – лёгкая, вёрткая, руку хорошо защищает, длинная в меру, думаю пригодится.

В Ла-Манше англичане чувствовали себя вольготно, тьма кораблей сновала туда-сюда вовсе без опаски. Оно и понятно, каперы и пираты больше промышляли восточнее, у англичан самих пиратов было навалом. Барбаросса принялся за дело с великим прилежанием, разграбив и пустив на дно три дюжины кораблей за неделю. Трюмы наших кораблей были заполнены специями, серебряной и дорогой стеклянной посудой, сотнями довольно сносных ружей и арбалетов, доспехов и даже книг. Нужно было разгрузиться, для этого мы направились в Булонь-сюр-Мер, где ожидали наш груз королевские и императорские посланники. Графство было спорным с англичанами, они норовили его захватить, но пока огромный порт был под французской короной. Вскоре показалась башня Одра – маяк, построенный ещё императором Калигулой. Впрочем, город было немудрено отыскать по тысячам рыбацких лодок, здесь вылавливали половину рыбы королевства, а может больше. Настороженные солдаты гарнизона бдели у пушек, корабли в гавани тоже подозрительно отнеслись к флотилии. Барбароссу я оставил на внешнем рейде, благо крупногабаритных грузов у них не было, пираты брали только золото и драгоценности. Граф, узнав, что корсары привезли изрядную добычу повеселел: его доля будет немалой. Конечно, у всех будет соблазн занизить добычу, продав её самостоятельно, однако имперские чиновники всё тщательно записывали и передавали по документам тамплиерам. Эти рыцари-банкиры легко распродадут втридорога добычу, вычтут честно долю короля, императора, мою, себя не обидят и графа тоже. Добычу они свозили в замок графа, довольно внушительную серую крепость с мощными круглыми башнями и каменным мостом. С тамплиерами удобно иметь дело: не нужно ценности возить через всё королевство или империю, довольно простого листа, где написано: сколько тебе положено выдать в любой крепости ордена. Учитывая, что замки ордена высились повсеместно в любой стране, можно было спокойно отправляться в паломничество или на войну, даже можно было передать орденским братьям управление хозяйством. Конечно, это стоило денег и немалых, однако проще налегке скакать и получать нужные суммы у тамплиеров, чем быть зарезанным разбойниками, увидевших толстый кошель.

Пираты Барбароссы придерживались другого мнения: всё носили на себе, поэтому были увешаны серьгами, ожерельями, браслетами и перстнями. Грабить их было некому, разве если другие пираты украдут ночью или на военный корабль наткнутся. Сам Барбаросса был одет в расшитый золотом шёлковый халат, на чалме красовалась сотня, может больше крупных жемчужин. Сабля была усеяна разными самоцветами, пояс тоже был украшен драгоценными камнями и золотом. Мне не понравилось, как Барбаросса присматривался к порту, видимо прикидывал налёт. Впрочем, здешний граф был весьма знаменитым военачальником, гарнизон содержался в порядке, а присутствие в городе тамплиеров позволяло надеяться на полсотни отчаянных головорезов и скорую помощь из ближайших орденских замков. Опять же в городе всегда находилась сильная флотилия, готовая отражать атаку кораблей англичан, поэтому король выбрал Булонь-сюр-Мер для передачи добычи не случайно. Барбаросса продолжал присматриваться к порту, где накапливались сокровища, мы разгружались в порту уже три раза, наши трюмы быстро наполнялись, мы стали забирать корабли получше, вместе с грузом и приводить в порт, для чего держали на судах призовую команду из здешних мореходов. Вести о нашей флотилии быстро распространились по побережью, английские корабли вскоре стали рисковать ходить только ночью по одиночке, а днём или отсиживались в порту, или сбивались в кучу, имея иногда довольно внушительное пушечное вооружение. Однако три такие флотилии мы захватили, еле выстрелив поперёк курса, некоторые суда успели разбежаться, но большую часть мы захватили, едва хватило людей довести корабли в порт. Вскоре английские корабли стали редкостью, тем более военные, суда с английскими солдатами мы топили безжалостно ядрами. Это позволило королю, получившему, наконец, поддержку войсками, вернувшимися из Италии, приступить к наступлению на север. Гарнизоны замков сопротивлялись отчаянно, но пушки делали своё дело, вышибая ворота и разрушая высокие и тонкие стены рыцарских замков.