Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

Дракон посмотрел на меня, на мгновения наши взгляды встретились, я почувствовал, как думает чудище, впрочем, дракон явно был чудовищем намного меньше большинства людей. Он вёл суровую и честную жизнь, пребывая в бесконечной тоске и одиночестве, лишённый общества своих соплеменников, лишь изредка встречая их, не зная, чем закончится такая встреча: новыми шрамами или дружескими разговорами. Да, драконы умели говорить, причём даже с людьми, любили хорошие истории, были любознательны и общительны. Их тяготила охота рыцарей, необходимость убивать нападающих людей, однако природный драконий фатализм заставлял их упорно, столетие за столетием жить. Да, драконы жили столетиями, может даже тысячелетиями, просто большинство редко доживало до сотни лет, обычно погибая от сородичей или удачливых рыцарей. Всё это пронеслось у меня в голове за мгновение, как дракон взмахнул крыльями ещё раз и окончательно взмыл в небо, сбив меня с ног жутчайшим потоком воздуха, исходящим от крыльев.

– А-а-а! – услышал я внезапно вопль герцога.

К нему присоединились остальные немногочисленные выжившие. Зрелище было как всегда после схватки с драконом неподготовленных солдат: бегающие с горящими спинами лошади, обугленные трупы, горящие раненые, пытающиеся затушить одежду, оплавленное оружие, ожоги, ожоги и ещё раз ожоги. Герцогу досталось меньше всех, но орал его светлость громче всех. В отличие от немногочисленных выживших оруженосцев, с почти сожженными лицами, сдирающих раскалённые латы, герцогу обожгло половину лица, даже глаза остались целы, хотя волос и бровей его светлость лишился, как всегда щеголяя без шлема. Стрелков, оттеснённых оруженосцами в задние ряды задело мало, конечно им досталось, но основное пламя приняли на себя люди герцога. Рядом был холодный горный ручей, обожженных поливали ледяной водой, вроде им становилось легче. Пришлось встать лагерем, хотя солнце было ещё высоко и постараться облегчить страдания раненных. Герцог вскочил в седло и направился в ближайший город в поисках лекаря, впрочем, только для себя, обещать прислать в лагерь, как не кричал обожженный его оруженосец его светлость не соизволил. Стрелки обнаружили неподалёку богатый хутор, их встретил неприветливый хозяин с копьём, но, узнав, что всего-то нужно отвезти к лекарю на возке раненых и даже заплатят, стал добрым, налил эля, раненым дал крепчайшего пойла, хоть немного облегчающего страдания, а батраку приказал запрягать волов и ехать в город, да вернуться затемно, а не шастать по кабакам. Оставив хозяину пару монет, мы направились в городок Ньюби Бридж, где, по словам селян врачевал не какой-нибудь цирюльник, умеющий только зубы рвать, да кровь пускать, а настоящий учёный лекарь, ставивший на ноги безнадёжно больных. Отчего светило проживало в такой дыре, а не столице? Повздорил с королём, был сослан в родной городок, откуда лет двадцать назад юнцом уехал на юг учиться у тамошних просветлённых врачевателей. Странствия не пошли на пользу верноподданническим настроениям: лекарь стал вольнодумцем, писал возмутительные книги о власти, короче, слишком много видел. А таких, всегда не любят, указывающих самому королю что делать. Поэтому из столицы в этот городишко стекались больные, разного уровня достатка и хворестей, чтобы излечиться. Болезни-то неважно, поддерживаешь ты короля или супротив измышляешь, богатый или бедный, тело-то она одинаково терзает. Лекарь говорят, выкупил большой дом, устроив там больницу, совсем бедняков лечил бесплатно, с богатых деньги брал, чтобы закупать снадобья и пищу для бедняков. Местные поведали, что почитают лекаря за святого.

– Дракон говорите! – вскинул брови высокий и прямой человек, с окладистой седой бородой и пронзительными глазами, умывая окровавленные руки, – любопытно, не видал раненых драконами.

– Ожоги, ничего необычного, – покачал я головой, – мы заплатим.

– Если можете, платите, – кивнул лекарь, – ребята здоровенные, едят, поди много, с другой стороны крепкие, быстро и выздоровят, не истощённые крестьяне с хуторов поди.

– К вам направлялся герцог, – начал было я.

– Да, де Шерентье, совершенно невоспитанная скотина, – фыркнул доктор, – требовал его немедленно вылечить, освободить ему одному целый зал, скандалил, угрожал.

– И что? – хотел узнать продолжение я.

– Я тоже не последний человек в королевстве, чтобы на меня так орать, сквайр Филипп Хохенгейм, к вашим услугам, – показал на изрядный кинжал лекарь, – после обучения в Болонском университете я прослужил в имперской армии полковым хирургом не одну кампанию, поэтому я осадил наглеца, отказался ему предоставить место и продал ему мазь от геморроя за два фунта.

– Но у его светлости нет геморроя, – усмехнулся я.

– Будет так орать на незнакомых людей – будет, – пообещал лекарь, – а то лишнюю дырку в брюхе кто проковыряет, пусть мазь от геморроя из конского навоза повтирает, ожог слабый, не опасный, у меня трёхлетний малец обварил руку в кипятке сильнее, но молчит, как положено мужчине, хотя украдкой плачет ночью.

– Рад увидеть учёного человека в таких местах, – кивнул я и передал кошель лекарю, – здесь двадцать шиллингов, должно хватить на лекарства, постой и оплату ваших услуг, мы вынуждены ехать дальше, но если вас занесёт на материк, будем вам рады при королевском дворе в Турене, а то императорский Ахен посетите, там хорошего лекаря всегда привечают.

– Возможно вы правы, родина встретила довольно прохладно во всех смыслах, – кивнул лекарь, – столицы правда мне не по вкусу, вот слыхал в королевстве городок Сарж весьма славится промыслами и учёностью, друзья советуют ехать туда.

– Вы не представляете какой это прекрасный город, – вздохнул я, вспомнив о доме, отчего защемило сердце, – какой там воздух, виноградники, даже красильни и кожевенные цеха не портят этот небольшой, но славный город.

– Вы явно бывали в Сарже, раз описываете его с такой любовью, – улыбнулся лекарь и махнул помощникам, что скоро придёт, – де Шерентье я слышал и владеет Саржем, но как при таком грубияне и невеже расцвели науки и цеха?

– Де Шерентье находится в изгнании, после предательства короля, – покачал я голвой, – а Сарж и все земли герцогства теперь принадлежат новому владельцу.

– А, Годфрид Драконоборец, наслышан, наслышан, даже если половина россказней верна, счастливец и умница каких мало, этот барон, – кивнул лекарь, – почёл бы за честь пожать руку этого рыцаря.

– Держите эту руку Филипп, – протянул я ладонь сразу понравившемуся мне лекарю, – я Годфрид из Саржа.

– Ну, да, дракон… – растерялся лекарь, а потом ухватился двумя руками и затряс руку, – неожиданное и приятное событие!