Алан Чароит - Эльфийский подменыш

– Я уже давно заметил. Чародей должен быть внимательным. – Джерри заложил большие пальцы за ремень. – Я тренируюсь, как мастер Флориан показывал. Сначала пытаюсь вспомнить, как выглядит человек, до мельчайших подробностей. А потом при случае проверяю себя.

– Ой, а я-то гадал: чего ты на меня пялишься с такой ненавистью! – Элмерик рассмеялся, но смех получился невесёлым – быть чьим-то предметом изучения оказалось неприятно.

– Не только на тебя. На всех. И не надо путать ненависть и сосредоточенность.

– Ага, у тебя только взгляд мрачный, а в душе ты добряк! – фыркнул бард.

Джерри на подначку не ответил, лишь скривился.

– Кстати, Мартина я тоже поизучал. Интересный тип…

– Что высмотрел? – Элмерик оживился. – Давай сравним наблюдения?

– Предлагаю пари. – Джеримэйн ухмыльнулся. – Будем по очереди говорить, что заметили. Победит тот, за кем останется последнее слово. Проигравший угощает элем.

– Эль – это скучно. Давай лучше спорить на короткий гейс – обет; скажем, от восхода до заката. – В своей памяти Элмерик не сомневался и был уверен, что может дать Джерри сто очков вперёд.

– Идёт, – хмыкнул тот, – Ну, кто начнёт?

– Ты! – Элмерик выбросил почти растаявший комок снега; наконец-то нашлось занятие поинтереснее.

Луна спряталась за тучи, и снова стало темно, хоть глаз выколи. Бард лишь по звукам мог догадываться, чем занят его собеседник. Вот отошёл. Зашелестел сеном. Наверное, поудобнее устраивается, натягивает на голову плед, как капюшон, и ухмыляется. Надеется победить? Ну-ну, пускай попробует!

Азарт отвлекал от мрачных мыслей, и мир вокруг не казался уже таким безрадостным. В споре был определённый смысл: они ведь собирались обсудить слабости врага. Это могло помочь найти на Мартина управу.

– Он хороший боец, – начал Джеримэйн. – У него на руках мозоли – похоже, от меча. И ещё старые шрамы есть. Ну и поступь выдаёт. У нас как-то к банде прибилась парочка таких ребят: их тенями прозвали – за то, что ходили бесшумно и появлялись из ниоткуда.

– Не удивительно. Он ведь бывший рыцарь. – Элмерик представил, как лицо Джерри, невидимое в темноте, вытягивается от удивления, и улыбнулся.

– С чего ты взял? Из сказки, что ли?

– Нет, Мартин сам признался.

– Это не считается. Может, он тебе лапши навешал на уши. А ты вот возьми и докажи.

Элмерик поскрёб в затылке. Кажется, состязание оказалось не таким уж и простым.

– Хорошо, как тебе это: он отлично владеет дикой магией. Они обсуждали это с рыцарем Сентября. И я видел своими глазами, как Мартин поджёг старый дуб.

– Ладно, засчитано, – протянул Джеримэйн с явной неохотой. – А след от кольца на пальце видел? Думаю, он был женат. Или, может, был лендлордом, пока разбойничья стезя не лишила его земель и регалий.

– А вот и нет! Мартин сказал, что жены у него никогда не было!

– «Ма-а-артин сказал», – передразнил Джерри. – Слушай его больше! Если тебе нечего возразить, тогда твой ход.

Элмерику легко было представить, как Джерри сейчас хмурит брови и терзает свою ни в чём не повинную чёлку.

– Если верить сказке, у Мартина и мастера Патрика одинаковые фамилии. И в лице что-то общее есть – не находишь? Не удивлюсь, если выяснится, что они дальние родственники. И, кстати, в таком случае нам стоит поменьше откровенничать с мастером Патриком.

– Болотные бесы! А ведь и правда схожи! Как же я это упустил? – Джерри скрипнул зубами от досады, но всё ещё не сдавался. – Ещё он недурно видит в сумерках и даже в темноте. Как эльф.

– Откуда ты знаешь? – Бард, устав стоять, опустился на сено. Плед нащупать не смог – похоже, Джерри заграбастал оба.

– Видел, как он ходит по дому ночью без свечи. Твой ход.

Элмерик задумался.

– Мартин вырос в Холмогорье, а в Объединённые Королевства попал уже взрослым. Он пытался избавиться от говора, но я-то слышу. Я ведь и сам из Холмогорья.

– В противостоянии это нам ничем не поможет, – хмыкнул Джерри. – Разве что он теряет волю при звуках волынки… На этот раз, так и быть, засчитаю, но впредь давай обойдёмся без очевидного. Итак, я скажу, что он азартен. И жутко злится, когда проигрывает. Может, на этом его как-то подловить, а?

– Вы в фидхелл,что ли, играли?

– Нет, в кости. Ну давай, не тяни. Или сказать больше нечего?

Признаться, Джерри был недалёк от истины. Элмерик судорожно пытался припомнить что-нибудь ещё, но в голове было пусто.

– Этот негодяй приставал к моей девушке! – выпалил он.

– Понимаю: ты расстроен, – озадаченно сказал Джерри после небольшой заминки. – Но я не понял, какое отношение это имеет к нашему спору?

– Знаешь, как обидно? – Луна вышла как раз вовремя, чтобы осветить расстроенное лицо барда. – Я считал его своим другом, а он… Разве друзья так поступают?

– Понятия не имею, как поступают друзья. А ты мне зубы не заговаривай. Если нечего сказать, признавай поражение, – напирал Джерри.

– Ладно, твоя взяла. – Элмерик вздохнул. – Я просто устал и хочу спать. Но ты ведь тоже почти выдохся, а?

– Вообще-то, нет. Хочешь, ещё расскажу кое-чего? Мартин часто охотится с луком и метко стреляет, что, впрочем, неудивительно для человека с разбойничьим прошлым. Он тренирует Орсона на заднем дворе и учит его сражаться на деревянных палках, как простолюдин. Что ещё? Не любит спать в четырёх стенах: пока не похолодало, часто ночевал под открытым небом. Ещё он почему-то избегает Келликейт, хотя раньше они частенько болтали. Любит расспрашивать, но мало рассказывает о себе. Теперь-то понятно почему. А ещё обожает сладости. Хочет казаться душой компании, любит внимание, а вот ссоры не любит и до открытого противостояния старается не доводить. Значит, будет избегать схватки до последнего. Это, кстати, тоже может оказаться нам на руку… – Джерри замолк, переводя дух.

– Ого! И что, ты так про любого можешь рассказать? – Элмерик присвистнул.

Скрывать восхищение не стал – всё равно бы не получилось.

– Ага… хочешь, про тебя расскажу?

– Не. – Бард мотнул головой; пожалуй, он был не готов к рассказу о себе в исполнении Джеримэйна. – Давай лучше про Брендалин.

– Никак соскучился? – Джерри нашарил в кармане припасённый сухарь. – И чего ты в ней только нашёл? Она же такая вредина!

– Тебе не понять. – Элмерик вздохнул. – Вот когда сам влюбишься…

– Упаси меня божечки! Все влюблённые такими дураками становятся! – Джерри громко захрустел найденным сухарём. – Ладно, хочешь – слушай. Твоя Брендалин вроде тихоня, но себе на уме. Задирает нос. Низкорождённых в грош не ставит. Зато жадная до знаний, как я, если не больше. Мастер Патрик считает её любимой ученицей, дозволяет брать его книги и даже оставляет одну в кабинете. Ещё с ней вечно случаются мелкие напасти, а вот почему – это интересный вопрос… может быть, какое-то проклятие? Брендалин любит молоко и тыквенное печенье, а ещё – голубой цвет. Кстати, она не такая белоручка, какой хочет казаться. И вовсе не боится мышей: когда её некому защищать, сама спокойненько гоняет их метлой. Ей важно, как она выглядит и какое впечатление производит на окружающих. Но, в отличие от Мартина, ей нужно, чтобы ею восхищались, а не любили.