Николай Горькавый - Курьер-619 (Юпитер – Челябинск) [litres]

Речь профессора доносилась до Джера глухо, словно сквозь стекло, потому что, для того чтобы долететь до координат профессора за шесть минут, нужно было идти на пяти g. Без противоперегрузочной капсулы это было очень тяжело. Вообще говоря, Джер должен был уже потерять сознание, но понимание того, что сейчас им предстоит смертельно опасный трюк со смертельно опасным врагом на хвосте, удерживало юношу от беспамятства.

И вдруг перед ним засияло кольцо зеленого света. Оно было слегка смещено от носа корабля. Джер ввел поправку и прохрипел:

– Профессор… вижу кольцо… зеленый свет…

– Отлично, червоточина открылась! Это светится поляризованный вакуум на пространственно-временных флуктуациях. Сбавь ускорение до трех g – дадим червоточине время для стабилизации. Через две минуты вы будете у цели.

Падение ускорения до трех g Джер воспринял почти как невесомость.

– Дедушка, – сказала беспомощно Николетта, – значит, через две минуты… мы улетим и уже никогда не встретимся с тобой?

– Николетта, я так счастлив, что ты смогла выбраться и летишь отсюда, обманув всех этих зверей. Подожди, сейчас я им задам жару. За то, что они подняли руку на фоуров, они должны быть казнены! Прощай, моя любимая внучка! Спасибо тебе, Джер, я надеюсь на тебя! Вы уже вошли в туннель, удачи вам!

Действительно, вокруг корабля засияли зеленые стены, а Европа стала быстро отдаляться в уменьшающемся черном окне за кормой. И тут Джер с Николеттой увидели, как треснули топливные баки экспедиционного корабля «Беринг» – и на месте станции вспух огромный огненный пузырь, сметая и пиратский корабль, и всю нечисть на его борту.

– Дедушка! – заплакала Николетта.

И тут корабль начало трясти. Стенные шкафы раскрывались, оттуда высыпались разные вещи, в грузовом отсеке что-то громыхало – и Джер подозревал, что это сорвался с креплений погрузчик.

В какой-то момент корабль тряхнуло так, что Джер на время отключился. Придя в себя, он посмотрел на данные капсулы: Николетта лишилась чувств, но была жива.

Джер лежал в кресле, придавленный перегрузкой, и следил на экране за ракетой, которая свирепой гончей шла по их следу. Она была еще в нескольких минутах лета от горловины червоточины – и тут корабль снова на что-то налетел, и какая-то мощная рука выжала досуха остатки сознания Джера.

2 февраля 2013 года

Тьма. Тьма. Тьма. Шепот. Тьма. Бормотание. Тьма. Всхлипывание. Тьма. Почему так темно? Джер медленно всплывал из каких-то неимоверных черных глубин и пробовал открыть глаза, но тьма вокруг не реагировала – оставалась всепоглощающей кромешной тьмой. В ней кто-то тихонько плакал, почти скулил. И гладил Джера по лицу. Кто? Мысли вспыхивали в темноте, но такие редкие и слабые, что они не могли ее победить. Наконец они собрались редким созвездием и осветили последние события. Спутник Европа, бегство, червоточина. Николетта. Это она всхлипывает? Джер попробовал произнести ее имя, но из пересохшего рта вырвалось лишь жалкое шипение. Но кто-то услышал и вскрикнул:

– Джер, очнись, ну пожалуйста!

Значит, это была Николетта. Джер попробовал что-то ответить девушке, но сумел издать лишь какое-то «х-х-ш». Но она и этому была рада.

– Мне так страшно, Джер! Здесь такая тьма! Я нашла тебя в углу рубки, искала на ощупь, но что делать дальше – совершенно не знаю…

Джер медленно приходил в себя, но говорить пересохшим ртом уже не пытался. Он лежит в углу рубки? Поводив руками вокруг, он нащупал ручку небольшого люка в стене. Это то, что нужно. Почему же, черт побери, так темно? Он открыл люк, нашарил там длинную трубку и сломал ее. Она засветилась жемчужно-белым светом, разгораясь по всей своей длине.

– Ура! – закричала Николетта. – Ты добыл свет!

Следующим жадным движением Джер достал из аварийного запаса две тубы с питьем – и одну сунул Николетте, а в другую впился сам. Лишь высосав весь тюбик, он смог хрипло выговорить:

– Ты цела?

Николетта, стремительно допивая воду с лимонным соком, кивнула головой:

– Я очнулась в противоперегрузочной камере. Она меня легко выпустила, но вокруг была жуткая тьма. Пока я искала тебя, сначала нашла пару синяков, но это сущие мелочи. Я тебя уже целую вечность тормошу! А ты лежишь без сознания и хоть бы хны – даже в ус не дуешь, дезертир!

Джер сделал попытку пошутить:

– А ты пробовала делать искусственное дыхание «рот в рот»? Тогда я бы сразу очнулся.

Николетта засмеялась с облегчением:

– Как я рада слышать твой голос, даже когда он говорит всякие гадости!

– Ну, не такие уж это и гадости… А почему такая тьма?

– Это ты меня спрашиваешь? Кстати, ты был пристегнут к креслу, как ты оказался на полу?

– Это очень хороший вопрос, – пробормотал Джер, постепенно приходя в себя. – Судя по состоянию организма, ремни не выдержали. Но почему не светятся индикаторы? Не понимаю. Вокруг куча приборов с автономным питанием. Но ни один не горит…

Он посмотрел внимательно на встревоженное лицо Николетты, потом поднял светильник и осветил рубку, по которой будто прошелся ураган. Заодно он увидел свою руку, покрытую мелкими капельками крови – уже давно засохшей.

– Нам удалось пройти через червоточину и спастись от ракеты? – спросила Николетта.

– Ну, она должна была нагнать нас в течение нескольких минут. Если мы еще живы – то это хороший признак…

– Дедушка наверняка погиб… Там был такой взрыв.

Николетта замолчала, и ее лицо исказилось отчаянием. Джер понимал, что такое выражение лица совершенно противопоказано при кораблекрушении.

– Эй, Николетта, нам надо думать о нас, потому что мы еще не спаслись.

– Разве?

– Все системы корабля мертвы. Если мы не оживим «Солнечного зайца», то умрем от холода. Или из-за удушья – не могу сказать, что убьет нас скорее. Видимо, холод успеет первым…

– И сколько у нас осталось времени?

Джер подумал, поежился и сказал:

– Несколько дней, не больше. Мы далеко от Солнца, и вокруг такой холод, что отсюда Антарктида кажется тропиками. Мы должны запустить реактор – это единственный источник энергии и тепла. Проблема в том, что реактор запускается с помощью бортовых батарей, а они пусты.

– Откуда ты знаешь?

– Пульт совершенно безжизненный, а он питается от этих батарей. Конечно, я проверю их заряд, но полагаю, что не ошибся. Проход через червоточину каким-то образом осушил все источники энергии на корабле.

– Значит, тебе предстоит новый экзамен на выживание! Ты справишься!

– Его программировал не преподаватель, а немилосердная реальность. Она могла и не позаботиться о непременном наличии варианта спасения. Кроме того, я никогда еще не отвечал сразу за двоих.