Кирилл Вер - Над вечным покоем

– Я не вру… – прошептала лекарша, будто стыдясь ее взгляда.

– Вано Федрыч, вот! Сколько тебе говорила, золото, а не девушка. И хозяйка, и дохтур. А красавица какая! Она меня еще ни разу не подвела. И досталась же такому говну, как этот вот! – Бобриха ехидно указала пальцем на Маркова.

– Спасибо за теплые слова, – Марков наконец закрыл дверь и подошел к столу. – Давайте уже покончим с этим. Мне вытянуть руки вперед, чтобы мне их связали?

– Ты думаешь, я за этим пришла? – удивленно спросила Бобриха.

– Это не вина Миши, Фекла Ивановна. Честно! Митрич чем-то отравился, а я… Я не смогла его вытащить, – по раскрасневшимся щекам Юли вновь заструились слезы.

– Ну-ну-ну! Не плачь, моя девочка! – Бобриха легонько пристукнула ладонью по столу.

– Миша все рассказал. Он был там. Неужели вы и правда убили его? И всех остальных? – зажмурившись, произнесла Юля.

– Фекла Ивановна – главный защитник Студеных, – торжественно объявил Карабин. – Что она делает – все во благо. Я умный мужик, но Ивановна умнее, чтоб я сдох.

– Моя дорогая, это правда, – без тени сомнения произнесла Бобриха. – Я отравила старика.

– Твою ж… – выругался Марков, прикусив кулак. – Вы…

– Полегче! – Карабин напрягся и заслонил собой госпожу на случай нападения.

– Зачем вы это сделали? – прошептала Юлька, мотая головой в разные стороны. – Он же… Он никому не мешал… Нет, мешал, но его нужно было судить. На вече. Или…

– Я говорил, это она! И теперь подлая сука пришла в твой дом…

– Замолкни! – гаркнул усатый, стукнув оружием по полу.

– Послушайте меня. Спокойно. Я пришла не для покаяния и прощения. Я сделала это потому, что Митрич не тот, за кого себя выдавал.

– Да уж что ты там лепечешь! – Марков ткнул пальцем в сторону Бобрихи. – Ты друга моего убила!.

– Юля, моя хорошая. Тяжело это говорить, но ты, наверно, не понимаешь, почему твой муженек так взвелся?

Юлия уставилась на супруга недоверчивым взглядом.

– Митрич планировал поджог деревни. Его сдал Бронька. Тот хотел лишь заведовать лесорубами и рассказал про задумку товарища. А старый дурак все про Ленинское да про Ленинское трепался. Ходил туда кто-то из молодых. Хотели заховор сделать. А потом дым, и Митрич, видать, подумал, что его «друзья» устроили переворот. Они хотели на вече устроить пожар в моем заведении. Я решила устранить их раньше.

– Ты врешь, стерва, – процедил сквозь зубы охотник.

– Да-а-а! – потянула Бобриха, развалившись на стуле, что продолжал терпеливо скрипеть. – Ты ведь тоже не тот, кем представлялся!

– Что ты несешь…

– Давно я хотела выговориться! Эх! – с наигранной радостью прыснула Фекла. – Знаете, дети мои. Когда-то давно… может зим двадцать пять назад, я у Степановича кухаркой была. Юлька, ты еще у меня хлеба просила постоянно, помнишь, дорогая? Да… Славное времечко. Так вот. Про булки ты точно не забыла, а человека, что пришел к нам в Речное, ты уже и не припомнишь.

Юлька, утирая слезы скатертью, покачала головой

– Конечно! Тебе от роду зим пять было. Так вот. Постучал в ворота однажды человек из южных краев. Шел на север, а наша деревенька встала у него на пути. Ну, мы же чужаков не любим, сами знаете, – Бобриха кинула взгляд с прищуром в сторону зверолова и продолжила. – Он остановился у Степаныча, хотел передохнуть и набрать припасов. Старый ведь был, не мог долго идти. Жалко стало мужика, хотя держался он бодро, весь статный такой, широкоплечий. Шел он в одиночку, говорил, что пойдет через горы эти… Снежные Хребты. Брел он… в какое-то место чудесное. Яросвет называется.

Услышав знакомое слово, Марков округлил глаза.

– Да-да, Миша, мой дорогой. Я думаю, ты знаешь, про кого я говорю.

– Этого не может быть… – прошептал Марков, уставившись на Бобриху взглядом, полным недоверия и злобы.

– Смотри как шары выкатил. Откуда я, по-твоему, могла это узнать? – Бобриха засмеялась. – А этот мужик странный был. Как и ты! Запудрил мозги Степановичу, так дуралей ушел на север вместе с твоим стариком!

– Я думала, он умер, – вмешалась Юля, хлюпнув носом. – Папа говорил, что он заблудился в лесу.

– Так, наверно, и было! Да он даже дочь прихватил, ты представляешь? Дурак дураком! Так и не вернулись ведь назад, хоть и обещали. А мне пришлось становиться рулилой, потому что Степаныч оставил меня за главную, пока он не вернется. И, как видишь, он до сих пор где-то бродит.

– И что вы еще помните? – Марков не хотел верить хитрой тетке, стараясь вывести Бобриху на чистую воду.

– Дядька этот, конечно, в душу запал. Глаза такие голубые, а голос – как хруст снега под ногами, хриплый такой, поставленный. Он говорит, а ты слушаешь и слушаешь, а время будто ускользает. И нашел он себе свободные уши. Прокляни Потряс, какую же чушь он нес! Только это спустя годы осознаешь, а тогда думал, какой же он умный! Как много знает! Черт подери, старикан точно чудодей какой-то. Прямо перед тем как уйти, мужик сказал, что Хмурый – место странное. Страшное. А еще сказал, что я должна быть наготове. Должна защищать это место до последнего. Я запомнила его наказ на всю жизнь! В отсутствие Степаныча я взяла столовую под крыло, потом доросла до главы… Я готовилась. И, похоже, момент настал.

– Не церемонься с ним, Фекла, – буркнул Карабин. – Говори все как есть. Времени мало.

– Ладно, Вано Федрыч, твоя правда. Миша, родной, помнишь, тебя принесли в мою деревню при смерти? Помнишь? Да не кивай ты головой! Только с моего позволения Юлька тебя выходила.

– Это правда, – вздохнула она.

– Увидела тебя и ахнула! Сразу поняла, кто ты. На тебе была форма белая под шубой твоей разорванной. Уж не знаю, кто там тебя подрал, медведь или свои же, но я боялась одного – раз ты здесь, значит, старик не лгал.

– Он говорил обо мне? – с детской наивностью спросил Марков.

– Он говорил, что безумцев тянет на север. Это точно выразился! Степаныч точно головы решился, раз поплелся в обитель бурь! А еще он говорил про одного глупца, который выбрал не тот…

– ЭТО НЕПРАВДА! – вспылил Марков, но Карабин не дал ему броситься на Бобриху. – ОН НЕС ЧУШЬ! ТЫ САМА ЭТО СЛЫШАЛА!

Юля испуганно сжалась, прикрыв рот руками.

– Боже мой, что происходит? – она вновь зарыдала. – Почему я… Почему я узнала все в последнюю очередь? Почему меня все обманывают?!

– Я ждала тебя. Знала, что рано или поздно заявишься сюда. И как только твою тушу притащил Митрич, я стала действовать. Навела о тебе справки, пока ты срал под себя. Не плачь, моя дорогая. Уж не знаю, настоящее это имя или кличка, но так его кликали с давних пор. Он воевал на далекой войне, которая к нам пока никого отношения не имела. Их дикую ватагу разбили, и вот он приполз сюда, зализывать раны.

– Что вы хотите от меня? – злобно прорычал Марков, которого окружили собаки.