Надежда Курская - По лезвию ножа

Запоздало подумав, что возможно нужно обращаться к нему на «ВЫ». При этом хотелось добавить язвительно вроде титулованного «ваше величество, и т.п».

– Дэй, – быстро поправил он, дотронувшись до шеи, болезненно скривился.

А есть разница?! Я вообще-то спрашивал о полном имени! Ох, уж эти эльфы, как же вас сложно понять!

– Понятно, – на этот раз скривился я, погрязнув в «заковыристости» эльфийского звучания.

Слишком короткое и простое, легко произнести и трудно забыть, то есть совсем непохоже на настоящее эльфийское имя. Не понимаю, зачем скрывать от меня свое имя? Он что беглый преступник? Не похож. Почему он боится сказать свое настоящее имя? Хотя бы сказать к какому роду или клану относится? Я правда все равно в этом не разбирался, но решил, что хочу знать.

– Так значит, – продолжил он и я заинтересованно перевел взгляд на него, – ты боевой маг Белого Ордена Сираель Кросс. Твоя слабая сторона в магии это защита. Еще ты совершенно не способен к целительству, – эльф знал о чем говорит. Ничуть не сомневаясь, продолжил. – Лучше всего тебе дается магия огня, скорее всего у тебя уже четвертая ступень. Почти магистр, – со знанием дела, совершенно не взвешивая для меня каждое слово, а весьма уверенно произнес он, уверенный что несомненно прав. Мне бы его чертову уверенность! Уважения ни в тоне его голоса, ни в собственно в сказанном им я совершенно не заметил.

Запоздало потрясенно выдохнул:

– Откуда?! Как?!

– Просто внимателен к деталям, – он поспешил объясниться, но я уже понял.

Он же видел, что я без усилий взглядом разжег костер, вскипятил воду и на основании только этого он сделал правильный вывод!

– Я наблюдал, как ставишь защитный круг, как расточительно пользуешься Источником, не зная всей его силы. Другие стихии тебе тоже подвластны, но в гораздо меньшей степени, но это можно исправить, – он утвердительно покачал головой, словно в такт своим мыслям, продолжил выражать свои мысли вслух, будто бы рассуждал о чем-то давно и всем известном:

– То как ты лишь одним усилием воли зажигаешь огонь для костра, не прикладывая при этом совершенно никаких усилий, заклинаний и жестов – это заметно сразу же. Твоя сила сильна, но ограничена, тебе неизвестны границы собственного Источника, и в этом твоя основная слабость. К сожалению, с рождения многие лишены такого богатства, от природы нечасто встретишь такой интересный дар, но с его развитием можно помочь. Тем более, что боевыми магами обычно становятся именно те, кто владеет в совершенстве той или иной стихией природы, в твоем случае – стихией огня, а она самая опасная и разрушительная из всех известных нам стихий. Есть и другие разрушительные силы, но не похоже, что ты ими владеешь.

Последняя фраза прозвучала уж слишком цинично. Нет, он что, проанализировав все это теперь будет насмехаться надо мной? Или уточняет, сверяясь с выражением моего лица? Погодите-ка, он меня не просто оценивает? Такое впечатление, что он читает меня как раскрытую книгу, словно все обо мне знает: и способности и слабости, но ему это все еще интересно?

– Самые опасные: Магия Крови, некромантия, магия хаоса. Мне незачем ими владеть темными искусствами.

– Согласен, – мрачно кивнул эльф, и глаза его вдруг потемнели, через мгновение словно призывно заалев.

Я пожалел, что напомнил ему о заточении. Возможно, как раз на нем как раз применили самую темную магию. Подобных неприятных тем в будущем следует избегать, а то мало ли что… Тем более что, я надеялся, что рано или поздно он расскажет мне все, что с ним произошло.

На этом непродолжительный разговор закончился, вечер уже закончился, совсем стемнело и эльф лег, завернувшись в одеяло. Я ждал, когда он заснет, но он был встревожен мыслями и сон к нему не шел. Я вглядывался в темноту, используя «ночное зрение», тренировался, расширяя свой кругозор, пытаясь посмотреть дальше возможной границы.

Эльф заворочался под одеялом, я заметил как он накрыл глаза рукой. От него не донеслось ни звука, но я понимал, что ему пришлось тяжело, мокрые дорожки на щеках сообщили мне об этом. И я был рад, что он мог не скрывать вырвавшихся из-под контроля чувств. Очень часто обретение свободы дается слишком великой ценой. Особенно для людей, потерявших надежду.

Больше мы не говорили, хотя я тоже не спал и через некоторое время я услышал заметно спокойное и глубокое дыхание спящего.

Утром я не смог его добудится и позавтракал в одиночестве. Что ж, видимо слишком устал. Самое интересное, что едва проснувшись, я заметил, что вчера рассеянно поставил защитный круг, забыв включить в него эльфа и лошадь. Время тянулось медленно, мне не терпелось двинуться в путь, хотя эльфу требовалось отдыхать и восстанавливать силы. Когда пришло время обеда и солнце нещадно палило я смог наконец-то его разбудить.

Долгое время он не мог проморгаться, чтобы глаза перестали слезиться, и прикрыл ладонью глаза. Он несколько раз тряхнул головой, потянулся всем телом, сбрасывая сонное оцепенение. Глаза его все также слезились от яркого солнечного света. Он сходил к ручью, умылся и когда вернулся, мы поели жидкую похлебку, которую лишь с натягом можно было назвать овощным супом, так как я готовил его на воде, а не на сытном жирно м бульоне.

Дэй

Это было самое одинокое время. Прошло меньше года заточения, а мне показалось что было их три.

Мне не забыть холодную камеру, которую изредка посещали жрецы, издеваясь над со своими пленниками, принося жертвы ради безумных опытов. После всего оставили в покое, почти забыв обо мне, но на жизнь это мало было похоже, скорее на существование. Потому что у меня не были ни цели, ни смысла. Я остался жив, хотя должен был по всем законам мироздания умереть.

Больше всего я боялся сойти с ума. Во мне поселился дух противоречия: лесной эльф и вампир постоянно боролись во мне за первенство, но на самом деле не было ни побед, ни поражений, лишь сплошные сражения, которые выматывали истерзанное тело и ослабленный дух. Это противоборство каждый раз заканчивалось ничьей победой, ничьим поражением, оба отступали в сторону и я оставался самим собой. Я не участвовал ни в одном из сражений, но незримо присутствовал, не понимая где заканчиваюсь я и начинался другой я – вампир.

Когда меня обращали в вампира я, признаю, что действительно, не хотел умирать, ведь любое живое существо не желает себе смерти, если оно, конечно, в здравом уме и морально не убито горем, а желает жить и изо всех сил борется за жизнь и свободу.

Кто придумал это: «Эльфы умирают от вампирского укуса»? В момент укуса я отрицал эту всем известную истину, но я никак не ожидал, что останусь жив и буду продолжаться бороться только уже не за жизнь, а с самим собой. Оставил за собой право жить, не умирая как лесной эльф. Это желание не должно было осуществиться, ведь это нарушало все законы природы.