Надежда Курская - По лезвию ножа

– Хватит уже. Надо промыть и перевязать раны иначе будет воспаление, – я осекся вдруг задумавшись, а возможно ли оно в данном случае?

Мой голос словно вывел его из оцепенения, он повернул голову, посмотрев жутко пронзительным взглядом прямо в глаза. Я заметил, что дышал он через рот, словно воздуха не хватало, губы у него были бледные и сухие как у покойника и он их постоянно облизывал. Кровь струилась сквозь сцепленные пальцы, если мы ничего не сделаем, так он потеряет много крови. И еще ему нужна была вода.

НЕ ВОДА ему была нужна! А КРОВЬ!

Поэтому он и оттолкнул мои руки, не желая чтобы я прикасался к нему.

– И правда…– судорожно выдохнул, вслух согласившись с последней пришедшей правильной мыслью. -Встать можешь? – зачем то спросил я, видя его жалкие попытки самостоятельно подняться.

Ему все-таки удалось встать, неловко поддерживая сползающий плащ с правого плеча. Я передал ему воду, он сделал несколько жадных глотков, а оставшейся воды в нем только и хватило на то, чтобы поверхностно омыть раны. Я пожалел, что прихватил с собой так мало целебной мази, ее остатков как раз хватило, чтобы покрыть легким слоем места укусов. Эльф помогал мне и вдвоем получилось довольно быстро управиться. Остаток бинтов ушел на эту перевязку, нашел в сумке немного запасной ткани из старой рубашки, разодрал на неровные полоски и худо-бедно перевезял плечо и руку, на большее сил у меня не хватило, так что будем надеяться, что оставшийся путь пройдет без эксцессов. Оставил эльфа в покое, про себя отметив, что ему снова были крайне неприятны мои прикосновения, он все время хмурился, дергался, отворачивался, избегая смотреть мне в глаза, но я списал это на боль и природную брезгливость эльфов по отношению к людям.

– Тебе отдохнуть и поесть… – сказал я, снова напоминая ему о важных вещах.

– Нам надо ехать, – глухо сказал он.

Уже рассвет скоро, а вместе с его приходом мы должны двинуться в путь, после практически бессонной ночи будет не просто, но время дорого. Я не был уверен, что вновь раненный осилит этот переход, но до города было уже недалеко.

Я предложил ему ржаные гренки с остатками похлебки, лучшего на этот момент у нас не было. Он никак не прореагировал, лишь спина наклонилась ниже, то ли он так дремал, то ли пытался скрыть боль. Возможно, была и другая причина, о которой мне даже не хотелось думать. Он отталкивает помощь не потому, что серьезно обременяет меня заботами, а потому что, возможно боится причинить мне вред из-за одержимости жаждой и страхом потерять контроль над собой.

Теперь можно немного подремать как раз до рассвета, только присесть в чистое место, не запятнанное кровью и не занятое мертвыми телами волков.

Я и не заметил как в полудреме пролетело несколько часов. Эльф имел странную привычку и снова проснулся на рассвете. Встал, как зачарованный и с блаженной улыбкой на лице поклонился в сторону восходящему солнцу, затем выполнив этот несложный, но весьма важный ритуал, снова лег и после этого безумия, от которого мне стало дурно, провалился в недолгий беспокойный сон – усталость взяла свое, притупив тревоги и страхи. Больше погони не было, и в итоге мы задержались почти до полудня, хотя место побоища хотелось покинуть как можно скорее. Я пожалел в первую очередь себя, позволив немного выспаться, пожалел раненного эльфа и дал ему поспать до обеда. Потом пришлось его будить. Когда он проснулся, то, кажется, выглядел немного лучше вчерашнего, но сразу же отвернулся от меня и отдалился подальше от костра, и начал задавать странные вопросы, вроде:

– Скажи мне, сейчас светит солнце?

Уж не тронулся ли он за ночь умом? Я непонимающе уставился на него.

– Сегодня ясный солнечный д-день… – завороженно я, не совсем понимая что именно хочет услышать от меня эльф.

Он сидел спиной ко мне, снова пряча взгляд рубиново-красных глаз. Легкий тревожный холодок прошелся у меня по спине, вызывая мурашки, наверное, мне еще очень повезло, что я сегодня смог проснуться и даже не единожды за это утро… как-то неразумно и весьма опрометчиво поступил, поддавшись усталости, свалился спать. Впредь нужно быть вести себя осторожнее, так, на всякий случай, решил я, а то мало ли что. Сегодня проснулся, а завтра может так не повезти, когда жажда крови станет запредельно невыносимой.

Как я позже узнал от него. Зрение вампира было идеальным ночью, ты все видишь как днем, даже лучше и четче, предметы яркие, видимость в вблизи и в даль отличная. Днем от солнца у него обычно слезились глаза, это особенно сильно его беспокоило в момент зенита. Но сегодня все вокруг было серым и однообразным. Вампирам не повезло, что они видят мир мрачно серым лишь с разными оттенками контрастности, где единственными яркими красками являлись живые существа из плоти и крови, полыхающие как костры, манящие своей теплотой и жизненными соками, в то время как, например, небо было абсолютно белым, земля темной, горизонт – серым. Ни солнца, никаких ярких красок.

Дэй был странным до невозможности. Я чувствовал себя предателем, став записывать его привычки. Например, вставать с рассветом по эльфийской традиции означало встретить и поблагодарить за новый день восходящее солнце. Не думаю, что это обязательно было делать со слезящимися от слишком яркого света глазами. Зачем просыпаться ни свет ни заря, чтобы не пропустить рассвет, когда тебе рассветый свет едко жжет глаза? Затем как ни в чем не бывало ложиться спать после восхода солнца и сразу же безмятежно засыпать? И потом отказываться от мясного бульона мог лишь тот, кто никогда его не пробовал. Но даже став частично вампиром, почему бы и не изменить натуре и не попробовать вкуснятину? Но он был готов воровать в садах и потом что-нибудь готовить, лишь бы только я не ловил кроликов и птиц нам на обед. Если ты стал хищником, есть ли смысл продолжать отказываться от мяса? Все это не укладывалось у меня в голове. Но моральные принципы и вековые традиции видите ли мешали это сделать! Я же не сырое мясо ему предлагал съесть! Так он еще и обиделся потом, предпочитая оставаться голодным, но упрямым.

Судя по всему, его измененное тело получило больше слабостей, чем преимуществ от обращения. Вспомнить его плохую замедленную регенерацию. С другой стороны, он выжил, хотя должен был умереть, чем не плюс положения? Вон, другим и этого счастья не дано.

Жизнь продолжается, несмотря на невзгоды и пока сражение не проиграно. Ты жив, значит еще не все потеряно, ты еще можешь победить. Можешь освоиться, привыкнуть к измененным условиям жизни, побороть слабости, изучить и развить свои способности – это и есть главное, двигаться дальше, не останавливаться каким бы не был сложным твой путь. Когда восстановишься, сможешь отомстить своим врагам, кто сотворил с тобой такое и они об этом очень сильно пожалеют, но будет уже поздно. И эта последняя мысль, что придет им перед гибелью.