Мария А. Петрова - Это не мой мир

«А со мной вы убьёте их всех! И Сяовэй!»

Отбиваясь от ударов лисьей свиты, уворачиваясь от магии их хозяйки, Чхоль терял терпение:

– Если ты нам поможешь, я клянусь, что сохраню Сяовэй жизнь!

Эти слова много значили для Арён, было видно, как она колеблется ещё немного, пока кумихо обступают нас, боясь напасть: демоницы не знали, чего стоит ожидать от жрицы.

Золотом вспыхнула магия, разнеслась по комнате, обволакивая мои стрелы, заклиная их, Хвост Дракона в руках Чхоля тоже налился светом.

Лисы тут же атаковали Арён, но я опередил их, засыпая стрелами. Благодаря волшебству теперь каждая попадала точно в цель. Было дано обещание не вредить Сяовэй, о её прихвостнях речи не шло, но жрица с грустным взглядом смотрела на убитых девушек. Их молодые тела, облачённые в нежные ткани, замерли навсегда, раскинув руки, разинув в бессильной ярости красивые рты. Блеск в мёртвых глазах погас.

«Девочки мои! Что же вы наделали, изверги?!»

Кумихо пришла в ярость, всё меньше её тело походило на человеческое, всё сильней рвалась юбка, выпуская мощные хвосты.

Фаланги моих пальцев всё ещё чувствовали стрелу, когда она пригвоздила один из хвостов к полу. Раздался рёв загнанного зверя: испуганный и злой. Магия кумихо могла одурачить нас прежде, сбить с толку, но в бою без поддержки была совершенно бесполезной. Стоило раскрыть обман, и не осталось ничего кроме тупой животной силы.

Нам быстро удалось скрутить демоницу, связав по рукам и ногам лоскутами её же одежды и лентами, что ещё вчера ласкали взгляд в танце.

«Прошу, пощадите! Я уйду и никому больше не причиню зла, буду жить в лесу, питаться зайцами, как и положено обычной лисе, прошу!» – горько зарыдала Сяовэй.

Всё было кончено.

Кумихо, признавая своё поражение, сидела на полу и молила о пощаде, опустив голову. Её прекрасная свита убита, её мерзким замыслам конец!

«…»

Выплыла новая табличка, но она не принадлежала ни Сявоэй, ни Арён. Мы обернулись. В дверях стоял увешанный доспехами воин. Мгновение, и тяжёлый меч, только что покоившийся на его бедре, уже крепко был сжат в руках.

«Кто вы? Почему моя жена связана?»

Жена? Поймав одуплённый взгляд Ким Чхоля, я повернулся к кумихо. Демоница попрятала свои хвосты, лицо её вновь ничем не выдавало ни злости, ни лисьей натуры. Испуганная, жалкая, лежала она связанная, накрытая лишь только спутанной рыбной сетью волос.

«Как хорошо, что ты вернулся, любимый Мин Ки! Они мучали меня, но я не выдала тайны, не сказала им, где ты держишь свои награды…»

Картинно закатив глаза, Сяовэй откинула голову и обессиленно упала, разыгрывая сцену обморока.

«Глупая, никакие награды не дороже, чем ты! А вы! Как смели вы поднять руку на женщину, насколько жестокими нужно быть, чтобы убить всех этих девушек?! Вы поплатитесь!»

Словно одержимый Мин Ки бросился на нас, из горла его вырвался воинственный клич. Ему вторили тяжёлым топотом вооруженные до зубов воины, только что вернувшиеся из похода они ещё не успели снять доспехи, не успели даже обнять своих детей и жён, а с готовностью отозвались на крики своего полководца.

Как котёнка Ким Чхоля сшибли с ног, резкими ударами сразу отовсюду, слышно было, как легко ломаются его кости, крошатся суставы, словно кто-то специально заглушил все прочие звуки, только мерзкий хруст.

Со звоном гонга из моей головы силой выбили последние мысли, вырвали из ослабших рук древко лука и повалили на пол. Ударившись, я потерял контроль над собственным телом и обмяк тряпкой, чувствуя, как меня мнут, топчут кожаные подошвы. Моё тело уже ничего не значило и было не более, чем клетка для разума, боль ушла, мир оглох, перед глазами осталась только одна неподвижная картинка: сжавшаяся и плачущая от страха Арён. Жрицу никто не трогал. И за то я был благодарен небесам.

«Вы ведь не тронете госпожу Со Хва, если она окажется лисой? Пожалуйста, пощадите её, ради меня!» – мерзкое ощущение дежавю выдернуло меня из темноты и расплылось перед глазами тошнотворным табло с буквами.

Тело не болело, я был жив и при оружии, Чхоль шёл чуть впереди, совершенно невредимый и очень сосредоточенный. Он обернулся, чтобы пронзить меня сердитым взглядом. Горечь поражения сжигала его изнутри.

Арён… она шла точно так же, как и тогда, когда мы возвращались в деревню в первый раз. Моя память не исключительна, но я готов был поклясться, что именно такая милая впадинка между сдвинутых бровей была и в прошлый раз, и даже, могу поклясться, моргнула девушка столько же раз. И эта внезапно выскользнувшая из причёски прядь тёмных волос и то движение, с которым Арён поправила её – всё повторялось точь-в-точь. Неестественно и пугающе.

Что-то замерцало чуть выше моего поля зрения, шестым чувством я уловил это мерцание раньше, чем увидел. Надо мной висела голова дракона, кровавая, с раскрытой в бешенстве пастью, безумно вращая глазами. Даже две, просто одна помигала и тут же исчезла. Над Ким Чхолем висело три головы, но моргнув одна из них испарилась, оставив две другие. Я перевёл взгляд на Арён, индикаторы над её головой сверкнули всеми тремя головами и остались на месте.

Жизни или попытки, можно назвать как угодно. Похоже, свою первую я израсходовал, когда меня чуть не убил куродракон, Чхоль только что “умер” впервые, а Арён ещё не использовала ни одной. Что же, это значило лишь то, что впредь мне нужно быть особенно осторожным, не хочу подвести друга, заставляя проходить игру снова из-за моей ошибки.

– Я думаю, что мы не можем оставить кумихо в живых. Давай просто убьём её сразу, как она себя выдаст, – я дождался, пока индикаторы погаснут, прежде чем начать говорить.

– Да? Правда что ли? И не будешь просить меня быть с ней мягче, не пугать её? – звучало с издёвкой, но мне показалось, что Чхоль искренне удивился.

– Нет, делай, как считаешь нужным.

«…» – даже молчание жрице приходится отыгрывать текстом.

– Не думаю, что Арён будет нам помогать, но не вини её, прошу тебя.

Захотелось коснуться жрицы, успокоить, погладить, попросить понять и нас, мы не можем рисковать дважды, думая, что всё то же самое сработает снова, даже если бы количество попыток было бесконечным, не менять тактику – глупо.

«Вы свободны в своём выборе, я не смею указывать.»

Лёд глаз пронзил меня, заморозив душу, дотягиваясь щупальцами холода до самого сердца, пытаясь раздавить его. Никакие слова сейчас не достигли бы разума Арён, она осталась бы глуха к любым уговорам. Скорей всего, она даже не помнила поражения, для неё этот раз был первым и единственным. Я принял на себя сдержанный гнев жрицы. Надеюсь, когда всё закончится, она сменит его на милость.

Исцелённые искусственностью мира роскошные предметы мебели обставляли абсолютно целую комнату, ни следа погрома, ни капельки крови, а посреди облачённая в богатый ханбок лиса с лицом госпожи Юн Со Хва.