Полина Кумар - Молчание тундры

Весь оставшийся путь она рассматривала мужчин. Все они были грязны, грубы, некоторые плевались и чесали себя там, где не следует этого делать – по крайней мере, у всех на виду, – и ей становилось смешно.

Возле храма их встретил священнослужитель. Дарун заговорил с ним, оставив девочку стоять в стороне. Она смотрела на толпу, шумевшую позади. Все эти люди собрались ради Лит, значит, она важная? Выходит, между ней и Нералом Талимом есть что-то общее. Может, когда-нибудь она станет похожей на него? Такой же храброй и сильной, будет защищать своих друзей.

Взгляд Лит снова упал на мальчика с серыми глазами, но тут Дарун закончил разговор и окликнул племянницу. Она очнулась от задумчивости и вошла в храм следом за священником.

Наместник остался снаружи.

Внутри оказалось холодно. В дальней части у пьедестала на трёхногих подсвечниках горели сальные свечи, единственные источники света. Они сильно коптили, распространяя зловоние, которое смешивалось с другими запахами – сырости и плесени.

От алтаря доносился унылый тягучий звук капающей воды. Мрачные стены храма давили, навевали болезненный сон.

Лит шла мимо каменных ниш, из которых выступали высокие статуи. Они были безлики – камень весь покрылся плесенью и лишайником, черты лиц стёрлись, поверхность выщербилась. Изваяния казались трухлявыми и давно отжившими свой век.

Вся эта обстановка, – забытые герои без лиц, восседающие на конях, мечи со сколотыми остриями и щиты, унесли Лит в далёкую древность. Статуи не соответствовали укладу деревенской жизни, безнадёжно устарели и были девочке непонятны.

– Это Нерал Талим, – сказал священнослужитель и остановился.

Огромная статуя бородатого воина упиралась в потолок. Свечи освещали широкую грудь в плаще и кольчуге. Рука в латной рукавице покоилась на треугольном щите, другая держала меч, а голова в рогатом шлеме скрывалась где-то в полумраке.

У ног Нерала Талима еле слышно журчала вода в бассейне. Стенки из отполированного камня переливались голубым цветом, шедшим из глубины кристаллов. Лит взялась за бортик и заглянула внутрь, – на дне блестели монеты и камни.

Девочке показалось странным, что лицо статуи, скрытое тенью, отражается на поверхности воды так отчётливо. Лит даже почудилось, будто губы Нерала двигаются. Она посмотрела наверх, но нет – статуя была неподвижна.

– Присядь, – указал на скамью жрец.

Лит села на самый край и окинула взглядом священнослужителя. Он был ещё молод, но волосы тронула плешь, всю голову покрывали пучки волос неопределённого цвета.

– Мы поклоняемся Нералу Талиму вот уже тысячу лет, и он всегда слышит наши просьбы, – заговорил он, и Лит заметила, что у мужчины во рту нет ни одного здорового зуба. – Молиться – значит благодарить или просить о чём-то. Просят здоровья, хорошего приплода оленей, тёплого лета. Мужчины обычно всегда просят… – Он осёкся. – Ну, тебе это знать не обязательно. Дарун попросил меня рассказать тебе самое главное, вот я и рассказываю. Женщины просят, чтобы у них родились сыновья. Маленькие девочки просят, ну… я не знаю, о чём могут просить маленькие девочки.

Лит смотрела на Нерала Талима.

– А что это у него в руках? – спросила она.

– Меч и щит.

– А для чего они?

– Первым бьют, вторым – защищаются.

Воображение девочки живо нарисовало картину, что это она стоит в доспехах на месте героя, и держит оружие. И ей понравилась эта иллюзия.

– А почему люди воюют?

Жрец зевнул.

– Мальчики вырастают и становятся мужчинами, – ответил он. – А мужчины иногда дерутся друг с другом. Но это раньше было, когда войны шли.

– А вдруг и у нас будет война?

– Не будет.

– А если Дор-Тайо на нас нападут?

– Чепуха!

– Но они же напали тогда…

Священника начал раздражать этот бестолковый разговор.

– Разве старшие не говорили тебе, что девчонки не должны много болтать? Слушай, что я говорю и не перебивай!

Лит уставилась на него и замолчала. «Противный!» – подумала она, и ей захотелось уйти.

– В храм надо входить только в определённой одежде. Когда захочешь помолиться, встань перед статуей Нерала Талима на колени, склони голову и попроси что-нибудь про себя. В благодарность нужно оставить пожертвование храму, – хлеб, мясо или шкуры. Если будешь послушной, Нерал исполнит твою просьбу. Если нет, то накажет тебя.

– Но он же умер много-много лет назад, как он может нас слышать?

– Он умер как человек, но остался жив душой, и живёт в других мирах. Тебе этого не понять.

– Значит, мои родители тоже живут в других мирах?

– Нет. Жив только Нерал Талим, потому что он был героем. Поняла?

Девочка кивнула.

– Раз поняла, то перестань задавать вопросы и иди помолись.

Лит встала со скамьи и, подойдя к статуе, опустилась на колени. От холодного сырого пола ноги девочки промокли и замёрзли.

– Здравствуй, Нерал Талим! – беззвучно прошептала она одними губами. – Я не знаю, о чём тебя попросить. Наверное, это должно быть что-то важное. Я подумаю и попрошу в следующий раз. Будь сам здоров там, в других мирах. И пусть у тебя будет то, что обычно всегда просят мужчины.

Лит встала с колен, посмотрела наверх, затем перевела взгляд на отражение в бассейне, и снова ей показалось, что лицо Нерала будто живое. Потом она прошла к ящику для пожертвований и опустила туда мешок со шкурами, который дал ей Дарун.

Дверь храма отворилась, в проёме возник наместник.

– Вы закончили?

– Да, – ответил священник, явно обрадовавшись, что может отвязаться от Лит.

– Вот и отлично. Тогда быстро домой.

Толпа уже почти разошлась, когда Лит вышла из храма. Обратный путь домой наместник с племянницей проделали молча.

– Сегодня будет много людей. Не наделай глупостей и не опозорь меня, – строго сказал Дарун, отворяя ворота, и пропустил девочку вперёд.

Во дворе уже собрались старейшины с жёнами и детворой. Лит улыбнулась гостям, приветственно помахав рукой. Из котелков, подвешенных над кострами, валил пар. Женщины за уличным кухонным столом катали овсяные лепёшки с сыром, а рядом на сковороде потрескивал раскалённый жир. У девочки заурчало в животе.

– Иди переоденься, – сказал ей Дарун.

Она зашла в дом и увидела в холле Халгара. Старейшина сидел возле каменного очага и вертел в руках кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Лит удивилась, ведь Дарун обычно сердился, когда кто-то брал его вещи.

– Почему вы взяли дядин кинжал? – спросила она.

– Это подарок, – ответил мужчина и улыбнулся, обнажив огромные жёлтые зубы.

«Страшилище», – подумала девочка, глядя в жабье лицо Халгара, на мясистые пальцы и выпиравший из-под туники живот. Она попятилась, обходя старейшину, и стала подниматься по лестнице.