Сергей Москвичев - Молчаливый голос

На вошедшего Волэна обратил внимание лишь мужчина за стойкой, очевидно, тот самый Йоэл, о котором говорил Андерс Хольм. Официантка беседовала с молодым менестрелем, судя по пёстрому шёлковому наряду неместным.

– Хороший клинок, – по пути к корчмарю Волэн получил комплимент от заросшего темноволосого мужчины за столиком у деревянной подпорки.

– Ржавый, – Надсон-Нарбут освободил Пьющего души от ножен. Дедушка Дикен в подобной манере нелестно отзывался о клинке, когда хотел понизить градус оказываемого внимания.

– Вижу, что это не так. Скорее, сплав метеоритного железа и серебра, – мужчина встал и протянул руку. – Скьялль Оберг, местный кузнец.

Представившись в ответ и пожав крепкую руку, Волэн внимательней рассмотрел невероятно мощного высокого парня, именно парня, когда кузнец встал, его лицо с пушком на щеках лучше осветили огни таверны, и теперь Надсон-Нарбут был готов поклясться, что Скьяллю не больше двадцати лет.

– Я родился здесь и не видел раньше тебя, Оберг.

– Прибыл после войны, ковал мечи и топоры на заставе Голдвэйн. Был наслышан о Кроссвинде, сделал ставку на то, что такой посёлок, раскинувшийся вокруг перекрёстка, станет удачным местом для торговых заказов.

– Не ты один удивлён местными переменами после войны.

– Поделишься своими наблюдениями? – Скьялль жестом пригласил за стол.

– Если ты готов потолковать о своих предположениях касаемо моего хорошего клинка, – Волэн присел, оторвал грудастую официантку от флирта с менестрелем, попросив пива и две порции жаркого. Музыкант наконец-то понял, что его задача играть мелодии для всех, а не только для колоритной девахи. Ветеран передал меч кузнецу. – Ещё никто не удосужился сказать ничего путного ни о металле, ни о рунах на нём.

– Символы – не моя специализация, но вот о ковке и материалах мне известно достаточно. В сплаве точно присутствуют те металлы, что я перечислил, возможно, ещё что-то в меньшей степени, – Скьялль приблизил острие к глазу, поводил лезвием в воздухе, вызвав тихое пение меча. – Примеси остаются даже при лучшей технике ковки.

– Это уже фамильное оружие. Меч стал трофеем моего покойного деда из экспедиции в могильники Затопленного леса.

– Это многое объясняет. Мой учитель неоднократно восхвалял таланты кузнецов королей зимы некогда правивших этими землями. Может быть, руны простая гравировка на мёртвом языке, только вот к чему делать их столь броскими и значительными?

– По крайней мере, ты выдвинул предположения касательно сплава. Наш старый кузнец, Кроггерд, вечных ему пиров в чертогах Вотана, ничего не смог сказать. Но почему метеоритное железо?

– Уверен, меч не требует заточки и не коррозирует. Такими свойствами его могли наделить только звёзды.

– А ты показался мне смышлёным парнем. Веришь во всякую чепуху, вроде упавших осколков неба, волшебства или ещё какой чертовщины?

– А ты нет, Волэн? Тогда откуда подобные чудеса?

– Никаких чудес тут нет. Для всего находится объяснение.

– А как же боги?

– Боги это боги. Для них и их дел не нужны объяснения, только вера.

– И нет никакой возможности допустить, что и для волшебства одной веры достаточно?

– Магию, по суевериям, творят люди, Скьялль. Простые смертные, как мы с тобой. Я повидал много людей в своей жизни, людей, которые уже мертвы. На войне не встретил я ни одного колдуна, ни одного чародея-целителя, только воинов и знахарей. Для меня этих аргументов достаточно, чтобы не быть суеверным.

– Боль от потерь не даёт развиться суевериям, – прошептал кузнец Оберг.

– Да. Слишком много близких людей я потерял. И никакое колдовство не пришло на помощь, не сработало, не вмешалось. Вся моя семья лежит в земле этого посёлка. Не все умерли своей смертью. И поэтому я жажду ответов, в первую очередь на вопрос: «Кто убил моего отца?» Для этого я сегодня пришёл сюда.

– Его убили здесь?

– Да. Как сказал мне наш аптекарь, произошло это здесь, точнее, за порогом «Горячего быка», но началась заваруха в этих стенах.

– Прости, Надсон-Нарбут, но с этим сейчас я тебе помочь не могу. Зато остальные, вполне. Оглянись вокруг. Посетителей не так много, но всё же. Троица за овальным столом – типичные местные старикашки, привыкшие с утра до ночи наполнять свои кружки элем, а головы сплетнями, похуже баб всяких. А вон та четвёрка в углу – каменщики из Бэрбелла. Не помощники в сборе слухов и сведений. Отсиживались всю войну в тылу, как конунг Уве Хедлунд. Теперь держат путь в заставу Врорк, а потом и в Голдвэйн. Ремонтными работами руководить.

– Руководить? – Волэн усмехнулся.

– Меня тоже это забавляет. Бойцы, оставшиеся в пограничных крепостях, поднимут на смех таких прорабов.

– Устроят им крещение огнём, и всё уладится. Мои сослуживцы прошли через пекло, но с соотечественниками примирятся.

– Должно быть так. Тем более, вроде как по указу ярла [4] Ярл – правитель фолька. Фольк – область, район, основная административная единица в Скайсдоре. Одда Хедлунда по прозвищу «Ледяная Ладонь» они на работы направляются. Брат конунга завоевал авторитет у каждого северянина.

Официантка принесла жаркое. Скьялль проводил её задумчивым взглядом:

– Эта красавица здесь каждый день работает, наверняка была и в роковой вечер на посту, как и Йоэл. Он с собой притащил девушку с орехового холма. Не спрашивал, но подозреваю, что она родня ему.

– С этими двумя я потолкую, но вот с пожилыми пьяницами, не знаю, стоит ли тратить время на сплетни?

– Со мной же не поленился лясы точить.

– Просто меня и в самом деле заинтриговал твой комплимент фамильному клинку.

– Если хочешь, я и о рунах на нём постараюсь что-нибудь выяснить. В Кроссвинде мне сейчас действительно нечем заняться.

– Так зачем оставаться здесь?

– Бэрбеллские каменщики поведали, что Одд «Ледяная Ладонь» будет возрождать Скайсдор, начнёт с укрепления границ, потом займётся торговыми маршрутами и постами, вроде Кроссвинда, – Скьялль Оберг поднял кружку. – За военных героев, за тебя.

Волэн поддержал, но, поставив кружку, спросил:

– С чего ты взял, что я герой?

– А хочешь сказать с таким клинком ты в кузне сидел, как я?

– Обычный клинок, прекращай.

– Это ты заканчивай отнекиваться, Надсон-Нарбут. Вижу я, что этот меч тебя волнует не меньше, чем семейные трагедии. Так что приходи, помогу, чем смогу, если не умру со скуки. Постараюсь разгадать и надписи, и тайны ковки этого… у него ведь, наверняка есть имя?

– Пьющий души, – сурово произнёс Волэн.

– Вот видишь, попил, значит, мечишка душонок заспианских, – молодой кузнец хлопнул ветерана по плечу, Оберг уже слегка захмелел.

– Попил, хоть баллады слагай, – Надсон-Нарбут перевёл взгляд на менестреля. – А певец давно здесь устроился?