Живиль Богун - Время доблестных

Рауль собирался возразить, но в этот самый момент во дворе залаял пёс. Бонифаций не просто гавкал – он захлёбывался лаем от радостного возбуждения. Так он встречал только одного человека…

– А вот и Клим! Так рано…

Не договорив, Аглая выбежала на крыльцо.

Бросив рюкзак и папку для рисунков между клумбами в палисаднике, Клим уже обнимался с мохнатым товарищем, который всё норовил лизнуть его в лицо.

– Боня, перестань! Ты меня завалишь, медведь ты этакий… Или я тебя?

Сцепившись, они кубарем покатились по траве, пока парень, победно хохоча, не вынырнул из-под собаки. И тут он увидел на крыльце Аглаю.

– Мама!

Миг – и он уже обнимал мать, приподняв её над ступенькой.

– Пусти, надорвёшься! – рассмеялась Аглая, целуя сына в макушку. Клим бережно опустил её на пол, и теперь её макушка оказалась ниже его ключицы. – Боже, какой ты здоровый вымахал! Вроде всего два месяца не виделись, а ты ещё выше стал…

Тут она почувствовала, как Клим напрягся, глядя поверх её головы. Она обернулась: в дверях стоял Рауль.

– Познакомьтесь! – неестественно бодро сказала Аглая. – Это мой сын Клим, а это – наш гость, Рауль… – она запнулась, поймав предупреждающий взгляд Кауница.

Однако у Клима была отменная зрительная память, развитию которой, между прочим, Аглая уделяла большое внимание чуть ли не с первых дней жизни ребёнка.

– Тот самый? – одними губами спросил он, но слух Рауля наверняка был не менее развит.

– Тот самый, – подтвердил он, протягивая парню руку. – Рауль Кауниц, рад знакомству!

Они обменялись крепким мужским рукопожатием.

– Вы к нам по делам или так, отдохнуть? – деловито поинтересовался Клим.

«Всего-то!» – с облегчением вздохнула Аглая. Зря она беспокоилась по поводу того, как сын отнесётся к неожиданному гостю…

– Раулю нужна наша помощь, – быстро сказала она. – Давайте пройдём в дом, там и поговорим. Кстати, сынок, каким образом ты так быстро добрался?

– На попутке, – ответил Клим. Он бегом вернулся к калитке, подхватил брошенные там вещи и только тогда прошёл в дом, на ходу поясняя: – Ребята подобрали прямо на автовокзале… – Увидев, что Рауля уже нет в прихожей, он шёпотом спросил: – Мам, откуда он взялся?!

– В лесу нашла, – так же шёпотом ответила она и громко сказала: – Мой руки и проходи на кухню!

Спустя несколько минут они снова сидели на кухне за столом, теперь уже втроём. Аглая отметила, что Рауль и теперь не стал объяснять, как оказался в лесу раненый, а лишь спросил, сможет ли Клим проводить его до усадьбы Эрхартов. Выслушав просьбу гостя, парень кивнул:

– Конечно, провожу. Правда, я никогда не забредал дальше хутора – даже местные ребята до конца старого шляха не ходят. Но по их рассказам примерно представляю, где эта усадьба находится.

– Когда сможем пойти? – Рауль с трудом сдерживал нетерпение. – Тебе, наверное, надо отдохнуть с дороги?

– Да я и не устал вовсе – с поезда сразу в автобус, потом на машине… Наоборот, не помешает размяться. – Клим придвинул к себе стеклянную вазочку, которую Аглая поставила перед ним. – Сейчас и пойдём, я только поем: мамино мороженое самое вкусное на свете! Попробуйте – клубнично-ванильное!

– Спасибо, я уже пробовал и всецело с тобой согласен: самое вкусное на свете! – ответил Рауль с улыбкой и принялся за кофе, поданный хозяйкой.

Пока Клим поглощал воздушное бело-розовое мороженое, Рауль задумчиво смотрел то на него, то на Аглаю, сооружавшую бутерброды с домашним сыром и огурцами. Они были так удивительно похожи, мать и сын! Правда, парень был широкоплечим и рослым не по годам, а она невысокая, вся плавно-округлая, с маленькими кистями и ступнями, как у дам на старинных портретах, но у обоих были тёплые карие глаза и мягкие светло-пепельные волосы, а когда они улыбались, и у матери, и у сына на щеках появлялись совершенно одинаковые ямочки.

А как сердечно они обнялись при встрече, с каким взаимопониманием смотрели друг на друга теперь, на кухне! Рауль с горечью подумал, что он никогда в жизни так искренне не радовался встрече с родителями. Нет, он скучал по ним, конечно, когда долго не видел, но никогда не выражал своих чувств так открыто. Ему никогда бы не пришло в голову сжать маму в объятьях и приподнять над полом, а она никогда не целовала его в макушку – может, только в раннем детстве, но он этого, увы, не помнил.

А домашнее мороженое! Аглая Галицкая наверняка полночи готовила для сына его любимое лакомство. Мария Стефания де Кардона, скорее всего, ни разу за всю сою жизнь на кухне не появлялась. Рауль рос в доме отца, а когда приезжал в гости к матери, та неизменно давала повару указание испечь большой шоколадный торт, хотя маленький Рауль любил фруктовый; повар об этом знал, а графиня не знала; перечить ей никто не осмеливался – и в итоге торт оставался почти не тронутым, но мать этого не замечала…

Симона, бывшая жена Рауля, наоборот, обожала устраивать детские праздники. Она неизменно собирала большую компанию и заказывала на всех кучу еды в соседнем ресторане. Вот только сам Рауль старался под любым предлогом избежать этих шумных сборищ, которые, судя по постным личикам, его собственным детям тоже не особо нравились…

Его невесёлые думы прервал жалобный скрип стула – это сын хозяйки потянулся, расправляя могучие плечи.

– Я готов! – Клим отодвинул в сторону пустую вазочку. – Можем идти.

– А нормально поесть? – забеспокоилась Аглая. – Я кому бутерброды готовила?

– Заверни-ка их нам с собой! – попросил Клим. – По дороге съедим. Или сделаем привал у родника.

Аглая тут же принялась перекладывать бутерброды с тарелки в большой бумажный пакет. А Рауль ещё раз подивился редкому единодушию между матерью и сыном.

– Может, я дойду с вами до родника? – заворачивая край пакета, Аглая вопросительно посмотрела сначала на Клима, затем на Рауля. – Заодно наберу домой воды…

И тогда Рауль сказал то, чему позже, вспоминая тот эпизод, сам очень удивлялся:

– А может, вы дойдёте с нами до усадьбы? Мне кажется, вам будет интересно познакомиться с Эрхартами. Как-никак, соседи…

– Вы серьёзно? – Аглая чуть не выронила пакет с бутербродами. – Я бы с радостью… Но как-то неудобно заявляться в чужой дом без приглашения.

– Да ладно тебе, мам! – Клим взял у неё из рук пакет и сунул его в потёртый кожаный рюкзачок вместе с пустой двухлитровой бутылью для воды; подумав, взял с полки ещё одну бутыль и отправил следом за первой. – Как они могут тебя пригласить, если и знать не знают о твоём существовании? Решено: пойдём все вместе!

– Ну, хорошо… Я только переоденусь! – и Аглая бегом кинулась в свою комнату, пока не струсила и не передумала.

Мужчины остались одни.