Олег Щербак - Дикие века

– Стриж, все хорошо. Просто дуркую, у меня сегодня праздник.

– А, ты же из холодных, – догадка улыбкой озарила обветренное и раскрасневшееся на морозе лицо воина, – Вот за что мы вас не любим – когда остальным хреново, вам хорошо.

– Ага, мы такие плохие же. Хуже нас только Кощеи, и то не все. Но бывай, не мерзни.

Пройдя ворота, я все-таки не удержался и связал простенький узелок. Небольшой снежок, пролетел десяток шагов и гулко врезался в шлем Стрижа, рассыпавшись белой пылью. Задорный мат сразу на трех языках и обещание врезать в нос сообщили, что стража была в хорошем настроении и что шутка прошла.

Димитр, нынче пропадал в разъездах. По слухам, ловил беглого оборотня-медведя в предместьях. А может, просто отдыхал от вечных интриг. Наши бояре хоть и уродились прямолинейнее и проще, чем знать при дворе кесаря Кирении, но проблем создавали все равно достаточно. А ведь требовалось без передыха стравливать богатые рода друг с другом, не допуская даже призрачного союза против Великого Князя. Требовалось вести учет вампиров и следить, чтобы они не нарушали Правду. Ну, еще у придворного волхва хватало и других забот, связанных с чародейством и защитой крепости и города.

Дверь в его дом оказалась заперта. Помимо обычного замка, защитных чар на ней висело больше, чем блох у бродячей собаки. Сумрачные клинки, сеть молний, пятерка разнообразных проклятий и обычное укрепление. Тратить столько сил для обороны мог позволить себе только могущественный чародей. И если я что-то понимал в искусстве вампиров, то внутри еще бродил оживший покойник с парой чудесных вещиц, подпитывающий всю эту защиту. Так что найдись самоубийца, решивший попытать счастье и обокрасть сие жилище, то от его трупа остались бы только зубы. Но не больше трех.

Поодаль послышалась возня. Самые молодые отроки, вооруженные деревянными лопатами, тщательно очищали двор от снега. Разгоряченные, веселые, в распахнутых кафтанах они тоже радовались такой погоде. Зима только начиналась, и подобная работа еще не успела стать надоевшей обязанностью, а наоборот, приносила пользу молодому и сильному телу.

Подходы к княжескому терему расчистили в первую очередь, естественно. Обив сапоги о крыльцо, стряхнув с плаща случайные снежинки, я вошел внутрь. Дощатый пол, несмотря на все старания челяди и холопов, никак не мог сохранить чистоту. Вдоль стен располагались низенькие и широкие лавки. Говорят, в этом зале могла собраться вся старшая дружина. В прошлом так, возможно, и было, когда людей жило поменьше, но сейчас сорок человек, одетых по-зимнему уже занимали всю залу. Великий Князь Ярослав Всеволодович собрал знать и воинов для решения обыденных забот на грядущий месяц. Сам владыка в соболиной шубе восседал в кресле, целиком вырезанном из ствола многовекового дуба. Внешне это выглядело как огромный медведь, по пояс, вылезший из земли и держащий в лапах трон – резчики хорошо постарались, выделяя каждую шерстинку. Кому-то поручался объезд границ города, кто-то должен сопровождать купцов вдоль Ляры. Я присел на свободное место, дожидаясь своей очереди. После Василькового Поля меня окончательно приписали к княжеской дружине, хоть и гласно отдав меня в помощники Димитру.

– Велибор, ты же одаренный Кёльда, какая зима будет?

Ярослав Всеволодович приметил меня и решил прерваться от набивших оскомину забот и бесед.

– За всю зиму не ведаю, княже. Но сегодня ночью до нас доберется метель с Асгвайра. Сугробы должно намести прилично, да и похолодает после серьезно.

Действительно, гигантская тяжелая туча шла к Престолу к северу. Она была богата на снег, поэтому чувствовалась легко и издалека.

– Тогда собирайся в дорогу немедленно. Тут прибыли просители с Родниковой. Утверждают, что их тревожат кикиморы. Подати платят они исправно, так что надо разобраться. Других холодных у меня нет, а ты и сам в непогоду уцелеешь, людей и коней сохранишь, коль придется в дороге застрять.

– Какие кикиморы? Холодно же. Они все в спячке уже в своих гнездах, – забывшись, я прервал князя, но почти сразу замолчал. Тот, по счастью, не обратил внимание на мое своеволие.

– Я знаю, что в Круге так называют только определенных чудищ, но для крестьян кикиморы это все чужое и опасное с болот. Даже разбойники и лешие из порченных, если прячутся там, или собаки бродячие.

– Ясно, где Родниковое находится?

– Верст десять на восток, не больше. Там дальше трясины. Семен Красный с сыновьями тебе помогут. Они те места знают, охотились там, бывало.

Рослого дружинника, поднявшегося со скамьи, я доселе не знал. Ростом он вышел не ниже встреченного на воротах Стрижа, но оказался гораздо шире в обхвате. Видно, что последние года он больше совершал подвиги на пирах, да на мирной службе, чем махая мечом и копьем. Даром, даже простейшим, он не владел, что не удивительно при таком образе жизни. Сыновей рядом не стояло, скорее всего, по молодости их даже не пустили в терем.

Великий Князь же продолжал:

– Велибор, Семен, разведайте, что там происходит. Если вдруг какое гнездо рядом появилось, то на рожон не лезьте. Лучше в город вернитесь, а там уже дружиной, волхвами и десницами выжжем заразу. Как при отце выжигали. А теперь ступайте.

Оставив Семена искать обоих сыновей во дворе да договариваться насчет телеги или саней, я направился в сторону старого храма. В конце концов, боярина челядь слушает охотней, чем одаренного, а вот со жрецами следовало потолковать и выпросить некоторые особые припасы.

Если новый храм Стихий строился людьми без всякой помощи от чародеев, как символ стремления обычного смертного к великим свершениям, то старое святилище было возведено еще самим Велиславом за год до его ухода, а также ближними соратниками. Гигантские гранитные плиты стали стенами, крышу сформировали ветви касура – чудесного дерева из самой глубины владений Леших. Удивительным образом оно пропускало солнечный свет, но останавливало любую непогоду, сохраняя у подножия сухость и уют.

Ноги вели меня к кельям хранителей Аквима. Именно они считались самыми искусными мастерами по изготовлению необычных, но полезных штуковин для войны и мира. Именно у них мне удалось выторговать небольшую склянку с желтоватой жижей – идеального яда против болотных чудовищ. Смазать таким оружие и все – тварь умрет от любой хорошей раны. Поместив отраву в один из кармашков на перевязи, я поправил зимний плащ и вышел на улицу. Вьюга стала ближе на час, и следовало поторопиться.

Естественно, дородный Семен не собирался идти пешком. Сани, запряженные парой пегих невысоких, но сильных лошадок, уже ждали практически собранные. Оба отрока сейчас забрасывали внутрь дровишки. В самый раз, чтобы хватило переждать одну ночь. Разница между ними была в год или два, не больше. Такие же рыжие как отец, но пониже ростом и, конечно, не такие упитанные. Старший Семенович пытался отрастить уже усы, младший еще толком не знал бритвы. Тонкие волчьи шубы были распахнуты, меховые шапки сдвинуты на затылок. Работа грела не хуже печки. Боярин, наблюдающий за подготовкой с другой стороны, решил подойти и поздороваться первым: