Наталья Федюшина - Восходящее солнце Астерии: Гора Диюй

Если она потребует корону, я буду защищаться.

Кондрат сжал живую руку и ощутил всю власть, которая насытила кровь и заколола на кончиках пальцев. Никто до сих пор не знал, какая в ней скрыта мощь. Король надеялся на это. Магия звала покорять новые земли, но Оливия крепко держала его в узде. К счастью, жена осталась во дворце под присмотром голема, с которым приходилось считаться даже королю. Сам же Кондрат решил лично проследить за разгрузкой товара.

– Мы почти закончили! ― крикнул капитан.

– Отлично. Можем выдвигаться обратно.

– Но наши люди устали, ― вмешался Бернон.

– От чего? От пышных женщин и исхудалых бутылок виски? Я сказал, выдвигаемся.

– Есть, мой король.

Бернон кивнул и вернулся к своим людям. Кондрату хотелось выть от тоски. Его взгляд устремился мимо парусов на море. Сердце желало войны. Даже железная рука чесалась. Надоело слушать Оливию и решать, какой будет пить чай. Быть королем оказалось очень уныло, когда не любишь страну, а предпочитаешь пытки и кровь. Каждая тренировка с солдатами добавляла им новые увечья, но за достойную плату они готовы были их сносить с гордо-поднятой головой. Жестокость проявлялась в каждом взгляде Кондрата. Ему надоело, что в глазах Оливии он отошел на второй план. Первым стал драгоценный ребенок, которого она так ждала и любила.

Черт возьми, а как же я? Где моя губительница душ? Она превратилась в ходячее пироженное, которое только росло и растекалось от жары на подушках! Перестала присутствовать на пытках. Ей стало все равно, чем живу я! Надоело!

Кондрат зажмурился и тяжело вздохнул. Когда глаза открылись, в толпе мелькнул знакомый силуэт.

Наемница? Как ее… Шу Ликин! Точно! Но что она здесь делает?

Король кивнул стражнику и приказал ее найти, чтобы пригласить к нему, но вежливо.

Хотя…

– Забудь. Я сделаю это сам. Пора размять свои дряхлые от дворцовой жизни кости.

Кондрат с кошачьей ловкостью перепрыгнул через перила, растрощив их железной рукой, и скрылся среди моряков. Среди душного извилистого дыма. Хищник почувствовал свежую кровь.

***

– Спрячься. Проверю, что впереди. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание, ― прошептала наемница.

– Подожди, ― Миори обхватила ее запястье, но не пальцами.

В тени капюшона она прятала лицо, которое перестало радовать бархатной кожей, а превратилось в сплетение ветвей. Выросли клыки, и волосы стали цветами. Такими же белыми, как и эвкалипт, который радует нежностью даже осенью. Ноги-корни продолжали плестись в грязи.

– Не бойся. Я тебя не брошу.

Шу Ликин дала слово Хакиму.

– Да! Также, как и этот червь?! Ненавижу его!

Миори фыркнула.

– Он по-разному понимает слово «помоги» .

– Как и «ты чертов придурок». Хаким просто ушел!

– Таков он есть, ― ответила наемница. ― Тем не менее, он поговорил с Дрого, и вот я здесь. Может, ему просто тяжело тебя такой видеть?

– Он сказал, что мне не нужны твои проблемы. Поезжай в Гластонгейт и верни все, как было.

– Что было? ― послышался голос Кодрата в толпе. ― Ох, защити нас Ноари!

– Неужели ты в это еще веришь?

Наемница усмехнулась, а Миори поспешила спрятать от короля лицо.

– Подожди, ― сказал он и подошел ближе. ― Кто это тебя так?

– А-а-а плечо! ― девушка согнулась пополам.

– Стоит торопиться, ― наемница помогла ей выпрямиться и направила к выходу (через порт к долине Павших воинов).

– Может, я смогу помочь?

– Да, Кондрат, если дашь транспорт. Ей срочно нужно в Гластонгейт.

Шу Ликин прикрыла рукой плечо Миори, которое светилось. Это было видно даже через грубую ткань плаща.

– Но почему?

– Метка. Наш лекарь сказал, что такую ставили друиды на жертве владыке подземного мира, а если вспомнить, что с ним произошло, то стоит вернуться к началу, и все выяснить. Так ты поможешь?

Кондрат потупил взгляд. С одной стороны, он был рад, что опять сможет стать в первые ряды. С другой ― не хотелось пускать заразу в Астерию.

Как же поступить? Выгнать или помочь?

– Кондрат?! ― поторопила Шу Ликин.

– Для вас ― Ваше Величество.

Король выпрямился, подняв подбородок и сложив руки за спиной.

– А это еще что?

Он увидел мальчика в маске, разрисованной кровью. Юнец прыгал по докам и пугал прохожих. Даже получил подзатыльник от одного моряка. Маска слетела и упала королю под ноги. Ее край утопал в вязкой грязи.

– Извините.

«Ничего», ― хотел сказать Кондрат, но не обратил внимания на юный шепот. Его привлекло изуродованное лицо наемницы. Она побледнела, из-за чего ожоги сильно цепляли взгляд, не давая возможности отвернуться.

– Ты знаешь, кому принадлежит маска? ― сухо спросил король.

Шу Ликин отвлеклась. Она словно вернулась на годы назад и встретила призрака. Того, кого не хотела называть. О ком, желала забыть всем сердцем.

– Лучше бы он умер, ― выдавила она из себя, словно капли яда. ― Мы были знакомы давным-давно. Если он жив, то на службе у правителя. Такими мастерами не размениваются. Он ксиоран ― полудемон, что значит, до головы и костей принадлежит своему хозяину.

– Что тогда он забыл здесь, в Астерии? ― послышался голос Миори.

– Шпион! Так я и думал!

Кондрат сжал кулаки, предвкушая новые пытки.

– Не спеши с выводами, ― осекла его Шу Ликин. ― Вы торгуете с Поднебесной империй, а значит, их правитель уже узнал о вас все, что ему было нужно. Но послать ксиорана… Должна быть иная причина, почему он здесь.

– Где ты взял маску?

Король спросил у мальчишки, который тут же постарел на десять лет.

– Мужчина в такой же маске дал мне ее и сказал носить, пока вы не заметете.

– Но зачем?

У Кондрата в голове не укладывалось, зачем воину так глупо раскрывать себя.

– Чтобы не там искали, ― ответила на немой вопрос Шу Ликин. ― Должно быть, он уже далеко отсюда.

– Но где? ― задумчиво нахмурился король.

– Видимо, все пути вновь ведут к Гластонгейту. Так ты поможешь? ― переспросила наемница, перекинув ветвь руки Миори через плечо.

– И да. И нет. Но думаю, мы сможем договориться. Нечужие ведь люди.

Шу Ликин недоверчиво изогнула бровь.

– Пойдем, ― поторопил Кондрат, теряясь среди толпы.

– Лучше бы осталась дома, ― прошептала Миори.

– И не говори, ― поддержала, думая о своем, Шу Ликин.

Норинбург. Дворец Билатлейн.

Оливия мягко ступала по каменной дорожке сада в платье, сотканном словно из кровавой паутины. Полог юбки украшали черные цветы. Королева поглаживала налитый живот, не оборачиваясь на верного стража из глины. В отличие от нее, его шаги разносились гулом по коридорам замка, который взбудоражился как муравейник с воткнувшейся в него палкой. Оливия отстранилась от звона посуды, глупого трепа слуг и грохота начищенных до блеска лат. Тревога немного утихла, когда взгляд коснулся солнечных лучей, проскальзывающих между скульптур на витиеватую дорожку. Сад стал островком тишины. Здесь больше не распускались цветы и не журчали ручьем птицы. Среди серых стен замка поселилась семья скульптур: женщины, мужчины, дети и бездушные твари. Всех их сделала Оливия. Слепила из глины и вложила частичку себя. Своего желания вернуть бессмертие. Изысканная красота стала блекнуть. Начали появляться первые седые волоски, а кожа сохла без достаточного количества влаги. Щеки перестали быть безупречно фарфоровыми и обрели кривой загар. Раньше она не задумывалась об этом, но чем чаще Кондрат оставлял ее одну, тем сложнее было справляться со временем. Оно безжалостно хотело забрать назад те годы, которыми королева его одурачила. Статуи же оставались такими же. Непоколебимыми. Крепкими. Холодными. Оливия тяжело вздохнула и присела на скамью в тени расправленных крыльев льва. Голем занял свое место рядом, чуть не задев головой острые перья. Ребенок толкался в животе и отвлекал от грустных мыслей, но, тем не менее, подпитывал страх. Оливия не знала, как пройдут роды. Останется ли она жива, и каким будет ребенок? Будут ли у него крылья суккуба? Заберут ли его другие из клана Чернокрылых, если вдруг родится девочка? Сенамира сбежала с Брайсом. Никто не знал живы ли они, но почему-то Оливия верила, что эта парочка еще вернется. Не хотелось, чтобы это случилось на Йоль, когда предположительно должен был появиться наследник.