Этель Рефар - Мёртвое сердце. Том 2. Кровь от крови

– Я бы попросил вас следить за нашей безопасностью, мэтр Нотт, пока я использую заклинание ясновидения. Оно требует времени, ничто не должно мне мешать.

Гийом достал из поясной сумки флакончик с зельем и, откупорив его, выпил содержимое одним глотком. Маг сел на колени и прикрыл глаза, а Флавий застыл как истукан, весь обратившись в слух. Если из окружающей темноты кто-то выйдет сюда, он должен быть готов всадить в него несколько огненных стрел…

…Заклинание ясновидения сильному магу может открыть многое, очень многое. Гийом могучим себя отнюдь не считал, но на то, чтобы хоть мельком увидеть события, произошедшие не далее двух недель назад, он был способен. Маг снял перчатки и положил руки на холодный каменный пол. Почувствовав, что зелье действует, он начал читать заклинание, долго и монотонно. Не каждому дано зреть прошлое или будущее, находясь в сознании, внутренний взор открывается порой лишь тогда, когда глаза закрыты. Время в подземелье для Гийома застыло навек, никто не смог бы сказать, минуты или часы прошли прежде, чем открылась крупица прошлого…

Двое в зале. В паре Гийом без труда узнал Ревана и его спутницу. Она возится с ловушками, пока маг подбирает заклинание для вскрытия пылающей алым печати вокруг саркофага. Гийом видит, что внутри контура находится ещё одна фигура. Бледный силуэт был на самом краю барьера и внимательно наблюдал за тем, что происходит. Саркофаг ещё плотно закрыт, но Гийом понимает, что прозрачная фигура внутри печати и тот, кто там лежит, одно и то же существо. Он чувствует исходящий от него голод, жажду крови. Знает ли Реван, кто наблюдает за его действиями? Маг не видит того, кто внутри…

Видение померкло, Гийома переполнили эмоции, которые мешали сосредоточиться. Жгучая ненависть. Он ненавидел вампиров всей душой, считая их отвратительнейшими существами из всех. Перед внутренним взором Гийома была тьма, лишь когда он успокоился, новое видение стало обретать форму.

Мистлев, будто не в себе, прислоняется к чёрной стелле. Печать вокруг саркофага пылает багровым пламенем, призрачные язычки колышутся на ветру, который породило мощное магическое возмущение. Дальнейшее происходит слишком быстро. Острая игла выходит из груди Мистлев, Реван что-то кричит, магическая печать беснуется ещё сильнее. Только фигура внутри сохраняет спокойствие и что-то говорит некроманту. Гийом не слышит речь, но по виду понятно, что узник о чём-то пытается с Реваном договориться, пока кровь Мистлев течёт по желобкам. Некромант колеблется совсем немного, а затем начинает читать заклинание, снимающее печать. Существо внутри довольно и радостно.

Картинка снова поблекла, Гийом почувствовал, что ему становится трудно удержать себя в нужном состоянии. Маг вспотел и понимал, что силы уже на исходе, а он так и не увидел самого главного. Ему стоило больших усилий, чтобы совершить последний рывок…

Вампир, заточённый в саркофаге, вырывается на волю. Но вместо того, чтобы растерзать гостей и выпить их кровь, он подходит к лежащей на полу Мистлев и склоняется над ней. Лицо Ревана слишком бледное, замешательство появляется лишь на миг, но отступать поздно. Последнее, что вспыхивает в сознании Гийома, это женский силуэт, появившийся в зале, но маг слишком разъярён, чтобы удержать видение.

– Эт-тот ублюдок освободил древнего вампира и скормил ему свою подружку! – воскликнул Гийом, вскакивая с пола.

Дрожащей от слабости и злости рукой Гийом с трудом нащупал пузырёк с восстанавливающим зельем, который всегда держал в под рукой, в маленькой поясной сумочке. Его руки тряслись так, что половина жидкости текла мимо рта. Маг закашлялся, у него закружилась голова, но Флавий вовремя поддержал Гийома и помог не упасть.

– Вы уверены, что правильно поняли увиденное? – спросил мэтр Нотт, обеспокоенно глядя Гийому в глаза. – Я знаю мэтра Вегри с детства, он не способен на…

– Видно, плохо знаете, – зло выплюнул Гийом, схватил Флавия за руки и притянул их к своим вискам. – Смотрите, пока видения не рассеялись окончательно!

Выражение лица Флавия менялось на глазах. Недоверие, сомнение и, наконец, ужас от увиденного. Реван действительно добровольно освободил древнее зло, заточённое здесь, а значит предал идеалы Академии.

– Я-я… Я должен вернуться с докладом. После увиденного можете не сомневаться, вам дадут людей и выделят средства.

"…Почему говорящая-с-богом молчит? Она едет на Угольке, опустив голову, точно увядший цветочек. Чёрный капюшон с маской скрывает её белое-белое лицо, и госпожа совсем не смотрит на Мархада-Ку, она просит его молчать и следить за дорогой. А что там за ней следить?"

Дорожка от Пограничного Камня между Южной и Зелёной марками вела на Бру-на-Лайгх через осенний лес. Ветер гонял золотые берёзовые листья по жухлой траве, отцветали последние самые стойкие к холодам эльфийские колокольчики и роняли голубые, лиловые и красные цветы на холодеющую землю. По-осеннему высокое небо густого василькового цвета выдалось чистейшее, а солнце, так нещадно палящее на равнинах, сейчас светило на удивление мягко и отстранённо… Золотилась трава, зеленел мох на многочисленных камнях, журчал говорливый ручеёк где-то поблизости.

– В кустах притаился серенький волк, в толстых барашках знает он толк, – пропел Мархад и гаденько рассмеялся, принимаясь сочинять новую песенку.

– Помолчи, Мархад, – наконец подала голос Мистлев.

Из-под чёрного капюшона на шута раздражённо глянули золотистые глаза. Голос у неё был непривычно тихий, шелестящий, под стать имени. Ей не требовалось кричать на своих подчинённых, чтобы заставить их беспрекословно подчиняться. Мархад поджал губы, принял на мгновение по-детски обиженный вид, но всё же замолчал. Минут на пять. Реван закатил глаза, Мистлев устало вздохнула и крепче ухватилась за поводья, прислушиваясь к лесу. Было слишком тихо, только где-то неосторожно хрустнула тоненькая веточка.

Такая неестественная тишина всегда означало одно – развлечение для Мархада, очередную засаду. Видимо, трёх путников без доспехов и безоружных на вид разбойники посчитали вполне лёгкой добычей. Несомненно, они позарились на набитые чересседельные сумки, а в них и правда было, чем поживиться. Да и пара таких отличных лошадей всегда лакомый кусок для бандитов.

К драгоценностям, которые Мистлев и Реван надевали на пир, прибавилось несколько украденных золотых колец, один браслет и целое ожерелье. В быстрых танцах да после обильных возлияний гости не заметили пропажу. Некромант, конечно, был ни сном, ни духом, да и Мистлев вовсе не собиралась говорить с ним о своей добыче. Лекции-то он давно уже не читал, но взгляд… Среди украденного и личного барахла был и кинжал, который не прочь получить заказчик. О сроках он умолчал, сказав лишь, что сам найдёт Мистлев, когда нужно, поэтому она никуда не торопилась.