Александр Верт - Зверь

Это будет действительно страшный бой.

Первый лев, выйдя, тут же зарычал. Его голодный свирепый взгляд говорил о многом. Эеншард без страха коротко рыкнул зверю в ответ, но не сдвинулся с места. Он просто застыл на полусогнутых ногах, продолжая оценивать врага. Второй лев странно мотанул головой, посмотрел на Эеншарда и криво оскалился, дернув ухом.

«Вот он!» – решил Эеншард, однозначно считая, что если отравленный и есть, то его надо выбивать первым, пока поведение зверя не стало подозрительным, каким бы ни был яд, чтобы никто, даже Эймар, не мог обвинить его в нечестном испытании.

Третий лев чуть ленился и скорее нехотя вышел на арену последним – явно подарок Эрта.

Этих львов с рождения кормили людьми, а значит, Эеншард был для них просто едой, а они для него – просто деталями сложного механизма, который нужно сломать; частью укрепления, за которым скрывалась нужная крепость и больше ничего.

Пару коротких мгновений до первой атаки, а Эеншард успел создать план битвы, продумать несколько вариантов развития и собственные реакции, заранее понимая, что по плану все равно ничего не может пойти с таким врагом.

Первым напал здоровый и голодный лев, это было очевидно, но Эеншард был уверен, что воевать с ним просто рано. Когда зверь бросился на него, принц быстро отскочил в сторону, мгновенно бросая рубашку в морду сытого льва, небрежно отмахиваясь от него, и подлетел к отравленному. Прыжок и тут же удар с малым замахом, но с максимальной силой, прямо в лоб заторможенного зверя.

Глухой удар кулака о череп повис в густой тишине зала.

Мгновение назад толпа что-то кричала, а тут вдруг стихла, наблюдая второй удар в ту же точку.

Что-то надломилось, и животное, не успев осознать что произошло, просто осело.

Второй удар занял слишком много времени. Если людей стоит убивать одним ударом, то львов и подавно.

Здоровый враг бросился на него снова, атакуя со спины, норовя вцепиться в плечо. Принцу не хватило бы времени, чтобы перестроиться, потому он спешно присел, опускаясь на одно колено.

Второй лев рычал слишком близко.

Клыки клацнули у самого уха, а лапы ударили спину. Всем своим весом лев навалился на Эеншарда, запуская когти в тело.

Стиснув зубы и не позволяя взведенным до предела инстинктам утихнуть, принц вцепился зверю в гриву, со всей силы прижимая его морду к своему плечу, а потом дернулся вперед, спешно перехватывая зверя за загривок. Он чуть не вскрикнул, когда львиные когти вспороли плечи, но не позволил себе медлить и перекинул льва через себя, буквально с кровью отрывая от себя хищника.

Лев отлетел и рухнул, зацепив своего ленивого товарища.

Эеншард же, чуть не рухнув следом, оттолкнулся от песчаного пола и вскочил на ноги, тяжело дыша.

Два льва, и он один. Звери, быстро оправившись, оба двинулись в бой. Даже сытый среагировал на запах крови.

– Беги! – крикнул кто-то взволнованно в темноте. Кажется, это был именно Эрт, или Эеншарду лишь казалось, что голос был его.

Он усмехнулся и действительно побежал, только не от львов, а им навстречу, уклоняясь чуть в сторону, огибая сытого льва, не успевшего среагировать на странное поведение жертвы. Принц скользнул по песку, тормозя и ловя зверя за гриву, и тут же запрыгнул на его спину, стараясь не думать о втором, успевшем развернуться.

Зверь под ним дернулся, встрепенулся, попытался сбросить. Эеншард опустил правую руку вниз, огибая по шее морду зверя и цепляясь пальцами в челюсть. Другой рукой он крепко сжал гриву на противоположной стороне и, напрягая все мышцы от плеч до самой поясницы, с громким хрустом свернул зверю шею, но тут же был сбит последним, самым опасным львом.

Хищник ударил Эеншарда в грудь двумя лапами и тут же вжал в песок, собираясь вцепиться зубами куда угодно, но принц подставил пасти правое предплечье. В бою эта часть руки обычно защищали наручи, а сейчас клыки вошли в обнаженную руку, брызгая кровью и слюной.

С глухим стоном, Эеншард вцепился в гриву льва свободной рукой, чтобы зверь не дернулся с куском добычи в зубах.

На долю секунды они застыли, глядя друг другу в глаза. Лев попытался дернуться, но Эеншард только сильнее потянул его на себя и резко ударил коленом в живот.

Лев тут же ответил, ударив человека когтистой лапой по правому боку.

Эеншард понимал, что проиграл. Ситуация была во всем против него, но что-то мешало сдаться. При полном отсутствии плана, с пустой головой, он зарычал в львиную морду, как такой же дикий зверь и сделал все что было в его силах: резко притянул к себе, пиная обеими ногами в живот, и вцепился зубами в щеку в углу приоткрытой пасти, тут же отрывая клок мяса от злобного врага.

Животное дернулось, машинально разжимая пасть. Эеншард тут же освободил руку и, недолго думая, ударил льва двумя кулаками в оба виска.

Крик человека, подобный звериному рычанию, смешался с последним вздохом зверя.

Лев рухнул на Эеншарда, придавив его всем весом. Впрочем, третий принц и сам был достаточно крупным, чтобы даже такая туша не могла его раздавить.

Теперь он снова начал слышать голоса людей.

С большим трудом он сделал вдох, а потом стянул с себя зверя. Череп несчастного треснул и искривился, но человеку было все равно, главное – лев был мертв, а он еще жив.

Эеншард знал, что должен встать на ноги, чтобы испытание завершилось, а те не слушались. Когти оставили раны на груди. Глубокая рана на правом боку сочилась кровью так, что красная струйка, стекая по ноге, падала в песок.

Только гнев не утих, жар в груди становился только сильнее, потому он проклинал Бога Войны и рывком вставал, скалясь.

Крик толпы оказался ликованием.

Арена содрогнулась и начала подниматься.

Эеншард окинул взглядом людей и тут же повернулся в сторону отца, желая поскорее с этим покончить.

Дешар улыбался довольно, это было редким и дурным знаком. Обычно после его улыбки случалось что-то действительно страшное. Именно с этой улыбкой он дал Шардару кнут и велел ударить родную мать.

Только Эеншард не имел право об этом рассуждать. Вздохнув, он преклонил колено, как только арена под ногами перестала подниматься.

– Бог оправдал тебя, сын мой, – провозгласил Дешар.

Это обращение сильно ударило по сознанию, никогда прежде король не называл Эеншарда сыном, а теперь словно старался показать всем, что именно его отпрыск смог пройти испытание Бога.

Это было противно, но это был конец игры.

Король встал, давая понять, что представление окончено, а Эенршад позволял себе закрыть глаза и неспешно опуститься на кровавый песок, чтобы, раскинув руки, болезненно и сладко вздохнуть.