Т. Амман - Песнь Нижних земель

Из дебрей мыслеформ Багора вывел Сарга, вскочивший с места, принимая сидячую позу. Он осматривал темный салон вагонета, освещаемый парой керосинок, затуманенным взором. Багор кивнул подопечному, протягивая заготовленные заранее лепешки с вяленым мясом. Тот принял их, слегка морщась.

– Как голоса? – пробасил Багор.

– Отступили. Но голова – чтоб ее! – как кисель.

– Вначале выпей побольше воды, потом поешь. Это снимет побочный эффект.

Сарга с шумом приложился к фляге, жадно глотая воду. Отложив опустевший сосуд, принялся поглощать еду. Багор безучастно наблюдал за ним, все еще ловя отголоски недавних размышлений. Вагонет качнуло, из лепешки полукровки выпало несколько кусков мяса. Он тихо выругался. Не успел алакил закончить, как механизм качнуло с новой силой, колеса заскрипели: вагонет тормозил, истошно визжало железо. Багор придерживал сумки, вцепившись в спинку кресла. Сарга рухнул на пол, мигом вскочив на ноги.

– Что, мать его так, происходит?! – рявкнул он, смахивая с лица кусочки мяса.

Багор насторожился, встал и молвил:

– Пойду посмотрю. Ты сиди тут. Понял?

– Понял, понял, полукровка махнул рукой, плюхаясь на сиденье.

Только гигант вышел из пассажирского отсека, все тело Сарги напряглось. Борясь с легкой дурнотой, окутавшей сознание, он отчетливо почувствовал зуд, бередящий шрамы. А это означало только одно.

На внешнем борту машины собрались все, всматриваясь в покрытую дымкой темноту. Сарга присоединился к взбудораженным путникам, ткнув Багора в плечо:

– Тем Ра, шрамы.

Неуловимым движением надсмотрщик оголил меч. Сипон попятился. Шамиш, чье лицо опухло после недавнего знакомства с Багоровым кулаком, шумно выдохнул, не сводя глаз с гиганта.

– Не понимаю, что за наваждение? – каркал Суму, встрепывая волосы. Как мы могли не заметить, что потухла печь? А?!

Помощник лишь развел руками, машинист продолжал:

– А ты, боец? – Шамиш стыдливо отвел глаза. Что значит:

«Склад пустой»? Как ты, унеси тебя исчадье, мог этого не заметить?!

Как по инструкции, Багор поднял лампу, крепко сжимая меч, спрыгнул с борта на серый песок, отчего вагонет слегка закачало. Пламя выхватывало пространство на расстоянии вытянутой руки – все остальное куталось во мраке.

– И где, пожри его бахан, этот старый остолоп – смотритель? Какого хрена не горят огни?!

Сарга подошел к машинисту, прервав его возмущения:

– Господин ла-Эль, сейчас тихо. Все вы трое внимательно слушайте и делайте то, что я вам скажу. Вам понятно?

Экипаж дружно кивнул, насторожившись. Взгляд Суму потух, усы безвольно обвисли:

– Что происходит, господин алакил?

– Это я и постараюсь выяснить. Скажите, мы у третьей стоянки, верно? Вагонет затормозил именно тут?

– Да! – каркнул Суму. Именно. И я понять не могу, как все мы, он обвел команду сердитым взглядом, не заметили, что кончился весь уголь, вся вода, а печи, проказа на них, затухли!

Багор, найдя в темноте фонари, зажигал в них огни. Перрон – если сухую землю, присыпанную серым песком, с одной хибарой среди обилия дряхлых развалин можно было назвать перроном – плавно являл свои очертания из тьмы. Сарга кивал, обдумывая сказанное, после молвил:

– Тут есть божество. Или родившийся.

Старик смолк. Экипаж уставился на полукровку округлившимися от ужаса глазами.

– Именно поэтому, приглушенно продолжил он, вы должны слушаться меня беспрекословно. Все трое. И отвечать на любой вопрос правдой. Идите за мной. Шамиш, скинь трап.

Оцепеневшие от накинувшейся оторопи люди сначала лишь качали головами. После, осознав сказанное, углежог скинул трап, подняв облачка пыли. Все последовали за Саргой.

Багор закончил возжигать фонари, осветив усыпанную песком площадку. Слегка поодаль, у вытоптанной в песке тропинки, стояла упомянутая ранее лачуга, со стороны походившая на заброшенное, пыльное пристанище бродяг. Фонарь у входа в дом не горел. Послышалось мычание – у кривой привязи стоял, мотая косматой башкой, пустынник – крепкий бычок, покрытый густой шерстью, каких многие жители Империи использовали вместо дорогостоящих верблюдов в тех местах, где не пролегали рельсы. Животное, спокойное настолько, что за всю жизнь могло не издать ни единого звука, было явно встревожено. Вокруг жилища и пустынной площади у колей, насколько можно было разглядеть, из песка возвышались каменные руины, нагромождение коих вызывала безотчетную тревогу. В некоторых обломках угадывались остовы домов, стены и чудом сохранившиеся пустующие оконные проемы. По всей видимости, работники пути решили сделать третью остановку на неплохо сохранившихся развалинах одного из многих городов давно исчезнувшей Каганат Сары.

Багор пятился к собравшимся в свете фонарей напарникам по несчастью, держась лицом к раскинувшимся в темноте руинам. Члены экипажа бросали по сторонам нервные взгляды, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Сарга же, увидев Багора, возникшего рядом, отрицательно кивая головой, подошел к машинисту, аккуратно развернул напуганного мужчину и спросил:

– Этот схрон выстроен на руинах пустынного города? Сколько здесь людей из постоянного персонала? Как давно вы тут были и не замечали ли ничего странного? Отвечайте точно и по порядку, господин ла-Эль.

– Я…

– Соберитесь. Эй, вы двое! Возьмите себя в руки и внимательно смотрите по сторонам!

Шамиш и Сипон устремили свои взоры за линии тусклого света, стараясь держаться вместе. Багор, не опуская меча, всматривался в руины впереди. Вагонет холодной громадой металла стоял, остывший, позади них. Суму встряхнул головой, закрутил ус, пытаясь совладать со страхом. Начал вдумчивый ответ со своим валимитским акцентом:

– Да, господин Сарга. Чтобы от ветров гуляющих да встречных пустынцев-отморозков уберечь запасы. Они, ма, руины обходят сто роной. Этот схрон, ма, и схроном не назовешь – хибара и кладовая в земле. Тут редко кто бывает.

– Почему?

Валимит, слегка сбившись, все же ответил:

– Так, а как же? Из Пасти, когда едут в Анак, это место всегда проезжают, тормозя у Жестянки. Это там, где, ма…

– Где я зарезал разбушевавшегося хашимца.

– Да, он дернул ус, да. М-да… А вот, когда едут из Анака к Пасти – что бывает крайне редко, так тогда и заглядывают… Сюда обычно, ма, только уголь да воду завозят. Еще еду какую и питье прокисшее. Во-от. А так, пустует это место.

– Дальше по списку, господин ла-Эль. Валимит кивнул.

– Живет тут только сторож – Вилль да его внучка-малолетка. Они из городка под Пастью. Иногда мы заезжаем, со стариком болтаем, ребенку что привезем. А ездят они, ма, если что, так на том пустыннике, что у дома привязан…

– И мы подходим к третьему вопросу, прохрипел Сарга.