Андрей Грамин - Игры с Вечностью

Все это прекрасно знал и Виттор. Поэтому у него была такая реакция на известие. Анну могло спасти только чудо.

− За что?! – в этом крике прозвучало столько дикой, первозданной, животной боли, что Карлос испугался за разум брата. Так ревет медведица, стоя над мертвым медвежонком; и если кто-то слышал этот рев, он его уже не забудет.

А слез все не было. Глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит, но они были сухи. Виттор выл, выл тихо и протяжно. Это был и хрип, и стон, и вой. Все смешалось в этом нечленораздельном звуке, который человек по своей природе издать не может. Карлоса пробил озноб от этого, и он в ужасе смотрел на брата. Сказать, что за всю жизнь он такого не видел, значило бы просто многозначительно промолчать. Боль ощущалась физически, казалось все тело горит, голова звенела, а сердце стучало как бешеное, отдавая в ушах. Прошло не больше минуты, и Виттор смолк. Он с силой поднялся на ноги, как пружина, подскочив на месте, и ухватившись за ствол молодого дуба, сломал его. Виттор при этом рычал, в бешенстве ворочая белками. После этого его гнев неожиданно стих, как будто щелкнули выключателем. Он быстро пошел в сторону конюшни, где спали слуги, и ударом ноги открыл воротину.

− В седло, живо, канальи! За пять минут кони должны быть готовы, иначе я вас порежу всех! – эти слова возымели эффект разорвавшегося ядра. Что и говорить, слуги, никогда не слышавшие от молодого хозяина и грубого слова, испуганно встрепенулись, и кинулись исполнять приказание. Они мгновенно догадались, что произошло что-то ужасное. Это только накаляло обстановку и подстегивало их скорость.

Кони мчали во весь опор. Карлос, скакавший рядом с Виттором на свежем жеребце, рассказывал, как все произошло. Ветер уносил некоторые слова в неизвестность, но смысл был и без того понятен. Анна вышла из дому в сопровождении донны Исабель и слуги на рынок купить продукты. В городе уже второй день властвовал Томас де Торквемада, явившийся в Севилью, как обычно он делал, неожиданно, в сопровождении личной гвардии – пятидесяти конных и двухсот пеших солдат. Этот урод проезжал по рыночной площади, на которой воцарилась мгновенная тишина, что для любого рынка немыслимо. Как по воле рока, в это время Анна тоже была там. Томас подъехал к ней, и просто приказал своим слугам схватить. Дуэнью и слугу Анны, мешавших задержанию, убили на месте. Процессия после случившегося поехала дальше, а Анну под стражей повезли в Триану. Это рассказал Альберто, прибежавший с рынка сначала в дом Доминго, а оттуда в дом де Ихо. Себастьян и Алехандро объединились, и поехали к начальнику крепости, чтобы узнать, в чем дело и попытаться за любые деньги выкупить Анну. Карлос же узнал обо всем только ночью, когда отец вернулся безо всяких вестей. К начальнику крепости попасть они не смогли, он их не принял, хотя и знал обоих долгие годы, так как пользовался их услугами. Карлос, конечно же, сразу вскочил в седло и полетел навстречу брату, зная, что по дороге они не разминутся, и Виттор ни за что не станет добираться сплавом по реке. Так и вышло. И теперь кони несли всадников как на крыльях по направлению к Севилье, и никому ничего не было известно, и все полагались только на судьбу.

Виттор, вернувшись в город, конечно же, кинулся не домой, а под стены Трианы, где томилась Анна. Они с Карлосом приехали около двенадцати. Сначала Виттор хотел увидеть начальника крепости, и попросил доложить о себе, но прошел час, прежде чем ему ответили отказом. Тогда Виттор встал недалеко от ворот, все время держа их в поле зрения, чтобы не пропустить начальника крепости, если он соберется выезжать куда-либо, и поймать его таким образом. Так протянулись еще два часа, два тщетных часа. Все кончилось, когда солдаты охраны крепости прогнали Виттора с помощью алебард. Де Ихо тогда впервые в жизни пожалел, что он родился в семье, хоть и богатого, но всего лишь обычного буржуа, даже не представителя гильдии купцов. Поэтому перед ним было закрыто большинство дверей. Будь Виттор сыном знатного идальго, его бы по-любому впустили, начальник крепости не мог отказать в приеме молодому родовитому господину. Но если бы да кабы… Виттора прогнали. Но он пошел прочь не из страха, а потому, что пока находился по ту сторону ворот Трианы, и жил, была надежда, что он поможет Анне. Устрой он драку с солдатами, его либо убили бы, либо забрали в тюрьму.

Де Ихо поскакал в город, чтобы достучаться до Великого Инквизитора. Смирив гордость и желание убить, он решил кинуться ему в ноги и выпросить помилование для Анны, или хотя бы узнать, в чем же заключалась ее вина. Виттор не знал одного: Великий инквизитор никого и никогда не принимал. Это чудовище в сутане, сошедшее с ума, и творящее столько зла, сколько в истории и до и после него мало кто творил, само боялось как маленький ребенок. Самым большим страхом Томаса де Торквемады был страх насильственной смерти, страх, что произойдет удачное покушение на его сиятельную персону (оно и понятно, наверняка за собой знал столько грехов, что спать не мог по ночам). Именно поэтому бывший духовник Изабеллы Кастильской из визитеров никого не принимал, и окружил себя личной гвардией. Заговоры казались ему везде и всюду, козни врагов преследовали инквизитора и во сне, и он даже завел дегустаторов, чтобы те пробовали еду на наличие яда (у него для этих же целей был рог носорога, который по преданию может обличать яды, меняя цвет). Козни и враги. Любой, на кого падало подозрение, подвергался страшным пыткам.

Где находится Торквемада, Виттору подсказал Карлос, когда они мельком увиделись на рыночной площади. Инквизитор остановился в доме губернатора Севильи, в неподобающей для монаха роскоши. Слуги заняли конюшни и другие хозяйственные постройки, а самого Торквемаду поместили в шикарных апартаментах. В комнатах попроще жили отцы-инквизиторы, верные сподвижники и подельники своего начальника. Что и говорить, Виттора даже не пустили на порог. Ни инквизитор, который немного приболел, ни губернатор, отправившийся в порт, не принимали. Несчастный в отчаянии кинулся домой, не зная, что делать. Дома находились отец, мать и Карлос. Сидя за столом, они ожидали возвращения Виттора, волнуясь, как бы тот в своем темпераменте и при своей неудержимости не наломал дров. Новостей они не могли дать никаких, но у взявшего себя в руки Виттора начал созревать план действий. Он поел, переоделся, взял с собой восемь тысяч дублонов, меч, дагу и черный дорожный плащ с капюшоном. План был прост: подкупить какого-либо стража, тюремщика или гвардейца, чтобы тот помог проникнуть внутрь и вызволить Анну. Это было самым простым решением, потому как за восемь тысяч золотом любой продаст душу дьяволу, а не то, что поможет Виттору. Это было целое состояние.