Алла Гореликова - Меч войны, или Осужденные

Караул у ворот бдил нешутейно. Мало ли, что открыты! Едва Ферхади въехал под тень надвратной башни, два арбалетчика взяли его на прицел, а третий – по всему, начальник караула – велел остановиться и доложить, кто таков.

Лев Ич-Тойвина достал подписанную владыкой подорожную. Сказал небрежно:

– Посол сиятельного императора к благородному иль-Виранди.

На языке остался горькой привкус лжи: вовсе не «благородным иль-Виранди» называл мятежника Омерхад Законник.

– Надо же, – с заметной усмешкой протянул диарталец. Изучил печать на подорожной, кивнул: верно, мол. Проезжай, господин посол, коль не боишься.

До дворца его проводили, причем проводили кружным путем, лабиринтом узких ремесленных улочек. То ли вперед послали гонца с известием, то ли что-то было на прямой дороге такое, чего человек императора видеть не должен. А здесь играли дети, сидели в тени смоковниц кумушки, и в предвечерний зной, утративший полуденную силу и злость, вплетался сытный запах жареной баранины и горячих лепешек. Мирный, спокойный город. Как такое может быть? Ферхади не находил ответа.

Площадь перед дворцом слишком хорошо была памятна Щиту императора. Ферхад иль-Джамидер невольно придержал коня и бросил взгляд на окно, из которого прилетела едва не убившая императора стрела. Кто стрелял, помнится, так и не выяснили…

Рванул ветер, захлопали флаги над парадным крыльцом – и Лев Ич-Тойвина наконец-то разглядел, под какими знаменами живет нынче Верла. Всадник с перевитым виноградной лозой копьем, герб диартальских господарей, – и алая крыса.

Что ж, нахальства диартальскому умнику всегда было не занимать. А что теперь к нахальству прибавилось презрение к знакам владычного неудовольствия – так это понятно. Ему терять нечего; пусть простолюдины верят, что напугали императора – Альнари Омерхада знает и пощады наверняка не ждет. А добывать победу хорошо под любым знаменем, за которым идут.

Благородный иль-Виранди принял императорского посланца без лишней пышности и даже без подобающих случаю церемоний. Не в зале – в кабинете. Кроме них двоих, там был лишь один человек, но Ферхади не настолько мнил о себе, чтобы счесть это за знак доверия. Начальник охраны прежнего диартальского наместника был не хуже, а то и получше императорского, и в его способности защитить господина Лев Ич-Тойвина не сомневался.

– Ты знаешь Гирана, – сказал Альнари.

– Мы встречались, – согласился Щит императора.

Встречались они в Ич-Тойвине – в дни, когда Альнари вел беспечную жизнь вельможного наследника, а его отец, благородный Ранавар иль-Виранди, объявлялся при дворе три-четыре раза в год по праздникам. Встречались и позже – здесь, в Верле; скрестить клинки им тогда не удалось, хотя оба желали этого яростно; а иначе, пожалуй, кого-нибудь из них сейчас бы здесь не было.

Гиран смерил ич-тойвинца неприязненным взглядом. Что ж, если у него не пропала охота позвенеть клинками, Лев Ич-Тойвина с удовольствием составит компанию! Когда будет иметь право на такое развлечение.

– Рассказывай, – предложил Альнари. – С чем прислал тебя император на этот раз?

Ферхади протянул скрепленный омерхадовой печатью свиток. Диарталец вскрыл небрежно, пробежал глазами.

– Здесь только подтверждение полномочий. «Наш посланник передаст на словах все, что мы имеем предложить, а также выслушает ответные предложения. Наш посланник примет решение самостоятельно, сообразуясь с благом государства и интересами как короны, так и Диарталы». Так что же имеет предложить наш сиятельный владыка?

Если в последней фразе и скрывалась издевка, Ферхади ее не заметил. Но отвечать не спешил. И лишь когда молчать дальше стало неприлично, сказал:

– Прежде чем перечислить все, что готов пообещать император, скажу пару слов от себя.

Альнари поднял бровь:

– Слушаю.

– Все, на чем мы тут с тобой сойдемся, – медленно выговорил Лев Ич-Тойвина, – император подпишет не глядя. Но только потому подпишет, что все войско в Таргале и нет сил давить мятежи. Как только… понял, да?

Диарталец кивнул.

– И упаси тебя Господь заявиться ко двору!

– А что, зовет? – весело спросил Альнари.

– Зовет, – подтвердил Щит императора. – Раз уж иль-Маджид не сумел привезти тебя в цепях – вдруг приедешь сам?

– Понял, – Альнар иль-Виранди снова кивнул, и губы его искривила презрительная усмешка. – Чего-то похожего я ждал.

Ферхади смолчал; повисла неловкая пауза.

– Ну что ж, – подытожил диарталец, – если Лев Ич-Тойвина закончил говорить, пусть говорит император. Его я тоже выслушаю внимательно.

– Сиятельный готов согласиться на все условия в пределах разумного, – бесстрастно сообщил Ферхади. – С одной оговоркой: выполнены они будут после победы над Таргалой.

Гиран коротко рассмеялся.

– И все? – спросил Альнари.

– Важное – все.

– А что такое «в пределах разумного»?

– Подозреваю, – хмыкнул императорский посланец, – за рамками будет, если ты попросишь себе трон империи или луну с неба.

Альнари усмехнулся:

– Понял. Без трона точно обойдусь, без луны, пожалуй, тоже. – Встал. – Что ж, ты сказал, я услышал. Победа в Таргале вряд ли будет уже завтра, так что я отвечу тебе позже.

– Если будет, – буркнул Гиран.

Ферхади поднялся, бросив на начальника охраны косой взгляд.

– Гиран, – сказал Альнари, – я полагаю, нашему гостю скучно будет безвылазно сидеть во дворце. Если благородный иль-Джамидер изъявит желание прогуляться по Верле, твое дело – оградить его от возможных недоразумений.

Вызвал слугу:

– Покажи гостю его покои. Ферхади, я жду тебя ужинать, как только ты будешь готов.

Комнаты гостю понравились: хоть и обставлены в диартальском, отнюдь не роскошном стиле, однако светлые и просторные окна выходят на площадь, а не в закуток какой, снятая с Диркенэ поклажа ждет хозяина у дверей, а в спальне суетится хорошенькая пухленькая служанка.

– Господин, ванна здесь, – открыла дверь, оттуда поплыл расслабляющий запах трав и дорогого мыла. – Если господин пожелает, я помогу…

Лев Ич-Тойвина коротко улыбнулся. Вот бы знать, девочка от сердца предлагает, или…

Огромная мраморная ванна, полная горячей воды, перебила всякие мысли. Только теперь он почувствовал, как устал, пропотел и пропылился, добираясь сюда. Небось, на бродягу похож, а не на столичного вельможу. А Альнари, зараза, хоть бы нос поворотил! Проявил, понимаешь, уважение, принял императорского посланца тотчас, не медля… Девочка скользнула следом за гостем, разложила на широкой лавке полотенца.

– Как зовут тебя? – Ферхади торопливо раздевался и на служанку не смотрел, но ее взгляд ой как чувствовал.

– Юли, господин.

– Спасибо, Юли. Будь добра, отдай выстирать.