Алла Гореликова - Зерна огня, или Свидетель деяния

Мальчишка выскочил из телеги, перехватил лошадь.

– Не берут, – выкрикнул Базиль, – палёные! А ведь у заклинателя брал, у-у-у, сволота, едрить его!

Кинул самострел в телегу, выдернул из кучи хвороста толстый сук. Размахнулся и с протяжным хэканьем снес голову-валун идущему на Мика чудищу. Обезглавленный выворотень растерянно затоптался на месте, слепо шаря вокруг растопыренными пальцами; но мимо него уже протискивались другие.

Так и понеслось: Барти стрелял, Базиль отмахивался дубиной, Мик трясущимися руками пристегивал упряжь. А из леса, чавкая лапищами и оставляя в траве грязевые следы, выходили всё новые противники.

Что же касается Марианы, она самым постыдным образом растерялась. И то: драться со сказочными чудовищами никто ее не учил, фамильная шпага, согласно фамильной же традиции, заклятий на себе не несла и потому годилась лишь против живого противника, и даже завалящего амулетика на защиту под рукой не было. Перепуганная до немоты девушка вцепилась мертвой хваткой в Пенкин повод – хотя затруднилась бы сказать, когда и как она успела от костра добраться к лошадям. Впрочем, удержать нервную кобылу на месте оказалось тоже вполне достойной задачей.

– Всё, – крикнул Барти, – серебряные кончились!

По примеру Базиля кинул самострел на телегу и начал отмахиваться шпагой в ножнах. Выходило похуже, чем у стражника, липкие глинистые пальцы хватали за руки, за плечи, дергали за ноги, пытаясь свалить на землю. Двое воинов с трудом прикрывали телегу, храпящую кобылу и перепуганного Мика. Помочь Мариане они не могли бы при всем желании.

Погибли, отчаянно думала Мариана. Ей трудно было оценить, сколько земляных выворотней топчется по злополучной поляне, но всяко больше трех десятков. Может, даже сотня. Странно, почему Бартов гнедой стоит спокойно?

Тем временем несколько выворотней добрели и до нее. Влажные холодные пальцы ухватили Пенкин повод – прямо поверх узких девичьих ладоней. Безглазый валун, казалось, уставился Мариане в лицо, сквозь ткань камзола она почувствовала на плече каменную хватку неживых рук.

И тут Мариана завизжала.

Да так, что у самой заложило уши.

А потом самым что ни на есть позорнейшим образом упала в обморок.

Очнулась Мариана, когда какой-то доброхот влил ей в рот вина. Закашлялась, подскочила. «Доброхотом» оказалась Кэтрин. Пенка флегматично щипала траву рядом с гнедым сэра Барти. Над головой стрекотала сорока.

– Хотите сказать, мне это всё показалось? – растерянно спросила Мариана.

– П-почему? – Кэтрин, похоже, не меньше Марианы нуждалась в хорошем успокоительном зелье.

– Эта зараза, – претендентка на рыцарское звание ткнула пальцем в свою лошадь, – если здесь и вправду было то, что, я думаю, всё-таки было, должна нестись прочь, задрав хвост. А она?

– Твой рыцарь навесил ей на уздечку амулет, – доложила Кэтрин. – И нашей Грызке тоже.

– А-а-а… а где все?

– Вставай, увидишь, – Кэтрин протянула Мариане руку.

Девушки обошли лошадей, и Мариана, ойкнув, застыла на месте. Вся поляна была усеяна землей вперемешку с камнями, причем землей не лесной: рыжей, глинистой. Сэр Бартоломью, свински грязный, с брезгливой гримасой бродил по изгаженной поляне, временами наклоняясь и выискивая в земляных россыпях серебряные болты. Мик закинул в телегу одеяло и влез сам, Базиль затаптывал костер.

– Пошли, – Кэтрин дернула Мариану за рукав, – пошли же, дядя сказал, надо скорей отсюда уматывать. Ты пока с нами садись, отдохнешь.

От чего отдохну, хотела спросить Мариана, от визга, что ли? Детали сражения – включая собственное совершенно позорное поведение – вспомнились ясно и отчетливо, заставив заполыхать от стыда. Но следовало признать, что предложение прокатиться в телеге, при всей его некрасивой подоплеке, весьма кстати. Мариана совсем не была уверена, что сможет сейчас удержаться в седле.

Поэтому девушка подозвала Пенку, привязала ее к решетчатому бортику телеги и растянулась рядом с Кэтрин на устилавшем дно душистом сене.

Базиль влез на передок и хлестнул лошадь.

– А сэр Барти? – спросила Мариана.

– Догонит, – объяснил Базиль, – всё договорено. Эх, похлебку жалко… Кэтрин, девочка, дай-ка мне хлебнуть из фляжки. До сих пор, понимаешь, не по себе.

Ехать по следу выворотней оказалось легко до неприличия. Не след – просека. Смятый орешник, вытоптанный папоротник, кляксы подсохшей глины на траве.

Вскорости Барти выехал на заросшую кипреем старую просеку. Глинистые пятна вели влево, кипрей был безжалостно смят, втоптан в землю. Странно, подумал Барти, почему выворотни свернули с легкого пути в лес? И – именно здесь? Хорошо бы разузнать, куда ведет просека.

Откуда она ведет, рыцарь увидел довольно скоро. Храп вынес седока к заброшенному глиняному карьеру. Барти спешился, огляделся. Подошел к самому краю. Он ожидал увидеть развороченные ямы – или, что лучше, заклинателя, спешно уничтожающего следы колдовства. Но карьер выглядел невинно и обыденно. Склоны желтели ползучим лютиком, и поверить, что не далее, чем полчаса-час назад отсюда вышла толпа очень даже шустрых выворотней, казалось попросту невозможным. И – ни смутной тревоги, ни ощущения взгляда в спину. И, конечно, никакого заклинателя.

Пройдя вдоль края карьера, рыцарь убедился: все выворотни ушли в одну сторону. Что ж, хоть за деревню можно быть спокойным… Э, постой, оборвал собственные размышления рыцарь, а не к деревне ли они и шли? Просека, похоже, ведет мимо – а через лес как раз можно выйти на тракт, а там – рукой подать…

Барти развернул Храпа и пустил в галоп – догонять телегу Базиля.

Догнав, сказал:

– Не знать, так и не поверишь, тихо и спокойно. Давайте-ка останавливаться, пока опасности нет. Вон и пригорок подходящий.

– И то. – Базиль почесал затылок и крякнул. – Обмозговать надо, и пообедать не помешает.

Однако с обедом решили погодить. Первым делом расспросили Мика.

– Он сначала руками так смешно размахивал, – тараторил мальчишка. – И подвывал еще. А потом начал из фляжки на землю брызгать, и куда брызнет – дым идет! А они – к нему! Он пятится и брызгает, а они – за ним! А потом Кэти как заорет: «Мик! Мик!» – а этот и услышал. И они ка-ак полезли! Прямо на нас! Ну тут уж мы дёру дали.

– Он вас увидел? – спросил Барти.

– Ну да, – кивнул мальчишка. – Так на меня зыркнул, чуть ноги не отнялись!

– Меня не видел, – дрожащим голосом поправила Кэтрин. – Я до просеки не дошла. Я и Мика не видела, пока мимо не пронесся как ошпаренный.

– И заклинателя не видела?

Девушка помотала головой.

– Мик, тогда на тебя вся надежда. Какой он?