Алла Гореликова - Зерна огня, или Свидетель деяния

– Ну, какой… ну, страшный.

– Сбрехнул, – вмешался Базиль. – Это потом тебе страшно стало, а поначалу – смешно было. Сам ведь сказал: «смешно руками размахивал».

– Он высокий? – подсказал Барти.

– Ну, – Мик почесал затылок, – с Кэти ростом, да. И с пузом.

– Значит, невысокий и толстый. Хорошо. Лицо видел? Борода, усы?

– Не, бритый.

– Странно… бритый заклинатель?

– Точно, бритый! И нос такенный! – Мальчишка изобразил рукой нечто довольно-таки странное, на нос вовсе даже не похожее.

– Это курносый, что ль?

– Не! Такой, вот вроде и не толстый, а книзу – вот такой! К пузу прям.

– Хм… кажется, ясно. А одет во что?

– Обычно одет. Как все заклинатели.

– Ряса черная или серая?

– Черная. Я еще подумал: на ворона похож.

– Невысокий, толстый, бритый, в черной рясе, и нос под пузо, – перечислил рыцарь. – Что забыли?

– Волосы, – подсказала Мариана.

Мик задумался. Прикрыл глаза.

– Вроде темные.

– Вроде? Или темные?

– Темные… кажется.

– Ладно, – отмахнулся от сомнительной детали Барт. – А фляжку помнишь?

– Обычная, – воспрянул пацан. – У тебя вон такая же.

– Интересные у тебя представления об обычном, – хмыкнул Барти. Отцепил фляжку, протянул мальчишке: – Точно такая?

– Ну да! Я еще подумал: эта полоска, блестючая, зря вделана. В засаде солнце поймает, и…

– Плоха та засада, что завалится на такой мелочи. – Базиль потрепал племянника по кудрявой голове. – Но мыслишь верно. Вояка.

– А ведь такие фляжки, – задумчиво сообщил Барти, – делают в Ич-Тойвине. Как раз вот с этой полоской. Для световых сигналов, между прочим, а вовсе не форсу ради. Мне, кстати, оттуда ее и привезли. Даже не знаю, продаются ли такие у нас. В Себасте ни разу не видел. И откуда бы такая у заклинателя?…

Базиль ухмыльнулся:

– Ты, друг мой, и представить себе не можешь, что иногда суют в уплату люди, у которых не случается денег.

– И то верно, – пробормотал Барти. Он все вертел в руках фляжку, и в стальной полоске на ее боку вспыхивали и гасли слепящие отблески. – Кстати, Мариана, ты хоть поняла, что уже можешь возвращаться?

– Ты о чем это? – насторожилась Мариана.

– Да о том, что именно ты нас всех спасла. Уж поверь, мы бы не отбились.

– Я?!

– Они просто рассыпались, – кивнул Базиль. – Я и сам чуть, понимаешь, не рассыпался!

– Как бы то ни было, – оборвал старого друга Барти, – твоя клятва исполнена. Уж такого точно не свершал до сих пор ни один доблестный рыцарь – одним визгом рассыпать в прах добрых полсотни…

– Сэр Бартоломью, – вспыхнула Мариана, – вы чрезвычайно меня обяжете, если не будете больше вспоминать о моей недостойной слабости. Поверьте, достаточно и того, что сама я запомню этот позор на всю жизнь.

– Эх, девочка, – Базиль покачал головой. – Важна победа, а не способ, которым ее одержали.

– Вот уж нет, – вспыхнула Мариана. – Может, это верно для наемника, но не для рыцаря.

– Я поправлю. – Барти усмехнулся в усы. – Хорош любой способ, о котором можно рассказать детям. А если они еще и смеяться будут, слушая, так лучше способа и нет.

– Вот уж спасибо. – Мариана покраснела, в глазах блеснули слезы. – Чем я точно сыта, так это вашими насмешками.

– Смех и насмешки – не одно и то же. – Барти прицепил фляжку на пояс, подумал: а кстати, еще и поэтому не годится Мариана в королевские рыцари, даже будь она мужчиной и трижды героем. Слишком обидчива, слишком горда. Ей бы радоваться – ведь это знак Господень, не иначе, что клятва исполнена в первый же день пути. А она – «молчите»!

Барти покачал головой: надо же, девичий визг как оружие против сказочной небывальщины. А и страшной, между прочим, небывальщины! Но если умело рассказать – то-то смеху будет. И то – чем еще девчонка превзойдет опытных рыцарей? Гонора у нее куда больше, чем умения, и ничего в том нет зазорного: не девичье дело война да драки.

– А все-таки, – до сих пор бледная Кэтрин опасливо оглянулась назад, – чем мы ему помешали?

– Очень даже просто, – буркнул Базиль. – Хотел, небось, на деревню чудовищ напустить.

– Зачем?!

– За деньгами, – зло усмехнулся Базиль. – Такая, знаешь ли, деловая операция. Потом шел бы, вроде случайно, мимо, да сам бы деревню от напасти и спас. А тут Мик – откуда ему знать, что пацан не из деревни? Что не расскажет, чьих рук дело?

– А он за нами не погонится?

– А зачем ему? Корысти нет.

– И все-таки, – задумчиво протянул Барти, – до Корварены мы вас проводим. Мало ли что. Как думаешь, Мариана?

– Конечно, – встрепенулась девушка. Рыцарю показалось, что в ее голосе мелькнуло облегчение.

– На одного?! – возмутился капитан тайной службы Таргалы. – Вы хотите сказать, что я должен отпустить своего короля к Нечистому на задворки без охраны?

Луи обернулся так резко, что наборный паркет взвизгнул под сапогом.

– Граф, будьте любезны извиниться. То, что вы сказали, тянет на международный скандал.

– Ваше величество, – тяжело выговорил Готье, – вы вольны меня отставить, но пока я отвечаю за вашу безопасность, без охраны вы не останетесь.

– Ты не понял? Ты как Славышть обозвал, умник недоделанный? Столицу дружественного государства, хвост Нечистого тебе в глотку?

– Молодые люди, успокойтесь, – скомандовал князь Виталий. – Я понимаю чувства графа Унгери и готов сделать вид, что не слышал его слов. Что же касается охраны, граф, гости моего короля в телохранителях не нуждаются.

– И как бы ты ни возмущался, – добавил Луи, – Егорий прислал наговор на одного, и тут ничего не изменишь.

– А ты и рад, – буркнул Готье.

– Еще как, – согласился молодой король. – И хватит уже спорить, в Славышти скоро ночь, а мне с Радой не меньше часа объясняться.

– На выходе тебя встретят. – Виталий приобнял племянника, отстранился. – Вперед, мой мальчик. У тебя получится. Туда, – князь указал на дверь в смежную с кабинетом оружейную.

Луи хлопнул по плечу графа Унгери:

– Не сердись, Готье. Лучше проследи, чтоб здесь все в порядке было.

– Осторожней там, – буркнул капитан. – А то знаю я тебя…

Луи поправил перевязь и открыл дверь в оружейную. Успел увидеть абордажную саблю и легкий диартальский клинок, висящие крест-накрест на пестром ордынском ковре, но начатый в доме Виталия шаг закончился в знакомом коридоре королевского дворца в Славышти, в двух шагах от дверей кабинета Егория.

Вопреки дядиному обещанию, никто высокого гостя не встречал; только стоящий на страже кабинета гвардеец посмотрел ошалело, моргнул и поспешно вернул на лицо невозмутимо-бдительное выражение.

Гвардеец был из незнакомых, и Луи не стал интересоваться, не видал ли тот каких-никаких встречающих. Вместо этого спросил: