Леонард Карпентер - На запретном берегу

Горы все плотнее обступали реку, течение ее убыстрялось с каждой лигой. И вот здесь-то Конан наконец увидел Озеро Тысячи Легенд, Эллоболу, у которого, если верить рассказам караванщиков, не было дна. Оно раскинулось широкой чашей, открытой небу, словно жерло гигантского вулкана.

Быть может, когда-то на его месте и в самом деле был вулкан, чьи корни уходили к самому центру земли.

Здесь, у Эллоболу, впервые за весь путь на них напали стигийцы. Едва галеры вышли из-за утесов на открытое пространство древнего озера, к ним с двух сторон устремились четыре дромона, преграждая им путь. На парусах боевых кораблей был выткан зеленый, свернувшийся в кольца змей. Прямо на вереницу галер выходил самый большой дромон, на палубе которого матросы заряжали катапульту. Золотые нагрудники военачальников, сиявшие в лучах полуденного солнца, ясно говорили, что это не просто разбойничий набег.

— Весла на воду, паруса долой! — распорядился Конан. — Готовьтесь к бою! Сигнальте остальным, чтобы подходили ближе и готовили отряды к абордажу!

Аргосийский корабль Конана с одинаковой легкостью маневрировал и под парусом, и на веслах, тогда как тяжелые галеры шемитов без парусов были почти беспомощны и представляли собой слишком легкую мишень. Поэтому Конан бросил вперед свою галеру, оставив Турио командовать на остальных. Он надеялся протаранить один из стигийских кораблей прежде, чем они пустят в ход катапульту, а затем начать быстро передвигаться вдоль своих галер, не давая врагу подойти слишком близко и обстреливая его со всех пяти судов.

Каспиус, оставшийся на его корабле с того вечера у Луксура, вышел на корму, где Конан отдавал распоряжения рулевым.

— Вы думаете, мы сможем пробиться? — спросил он с кислой миной. — Их катапульта очень быстро проделает в наших галерах достаточно дыр, чтобы пустить нас на дно.

— Легенды гласят, что у этого озера нет дна, старик! — весело отозвался Конан в предвкушении битвы. — Пусть только попробуют, и у нас будет на четыре корабля больше! На стигийских галерах нет воинов, одни только рабы и разряженные полководцы. Единственное, что меня беспокоит, это вон тот дымок над их самым большим дромоном. Они могут закидать нас огненным камнем, а ближайший город, где можно было бы заделать дыры и сменить оснастку, остался далеко позади.

Сходящийся флот выглядел теперь как две развернутые линии по четыре корабля в каждой — с галерой Конана точно посередине. Турио велел немного замедлить ход и держать паруса, пока можно.

Конан зорко следил за действиями стигийцев: похоже, они собирались напустить три корабля поменьше на его верткую галеру, в то время как катапульта большого дромона расправилась бы с остальными. Это означало, что стигийцы знают приблизительный расклад сил его флота, и это очень не понравилось киммерийцу.

Еще больше ему не понравилось то, что творилось на палубе большого корабля. Дымок, который он принял за курящиеся огненные камни, взвивался над небольшим алтарем. Возле него, молитвенно воздев руки и преклонив колени, толпились люди в высоких золотых уборах и черных одеждах. Это были жрецы Сэта. Огонь на алтаре вспыхнул ярче, дым поднялся выше. Один из жрецов поднялся с колен и принялся проделывать какие-то пассы, отчего пламя на алтаре сделалось ярко-зеленым. После чего жрецы обернулись к начальнику с золотым нагрудником.

— Смотри, старик, — сказал киммериец Каспиусу, — против нас воюют сами заклинатели змей! Ну, может, Сэт проснется и подскажет им что-нибудь дельное!

Жрецы и начальник о чем-то совещались. Наконец начальник взмахнул рукой — и тогда зарокотали барабаны и с плеском упали в воду тяжелые весла.

К изумлению Конана и остальных, корабли выстроились в линию и двинулись, но не на них, а мимо. Все четыре дромона прошли вниз по течению и исчезли вдали без единого сигнала или выстрела.

— Кажется, в последний момент они раздумали нападать на нас? — вымолвил Каспиус, провожая их взглядом.

— Похоже на то, — ответил Конан. — Что их спугнуло? Не наши же черные стервятники!

Лекарь взглянул на него с неожиданно плутовской улыбкой.

— Если, как вы говорите, стигийским жрецам ведомы все тайные пути магии и они постоянно спрашивают своего Сэта, делать им что-то или не делать, то, по-моему, ответ Сэта достаточно ясен. Ему не нравится то, что делает Зерити. Он велел своим людям позволить нам продолжать наш путь, ибо мы идем на битву с отрекшейся от него ведьмой. Быть может, он хочет отомстить ей таким образом.

Конан пожал плечами с видом крайнего недоумения.

— Все может быть, — только и сказал он.

За озером начинались более обитаемые и возделанные земли. На холмах и предгорьях в пору разлива оседал благостный ил, а горы немного защищали берега от жаркого ветра пустыни. Но его еще было довольно, чтобы вновь поднять паруса и продолжить путь.

Об этих городах и обычаях их обитателей во внешнем мире почти никто ничего не знал. Отрезанные от всех с одной стороны рекой, а с другой — горами, аборигены вели свою жизнь, не похожую на жизнь остальных стигийцев, хотя и поклонялись тому же Сэту. Ночной порой часовые слышали далекий грохот барабанов, видели мерцание тысячи огней вдоль берега, а среди дня мимо них иногда проплывал настоящий остров — с пальмами, фруктовыми садами и возделанными огородами. Острова эти были невелики, не более полета стрелы в ширину, но они не стояли на месте, они плавали, как плоты, изредка приставая к берегу. На них можно было увидеть целые поселки, жители которых возделывали остров и одновременно плавали на нем вверх и вниз по течению.

Наконец корабли вышли к Сгибу. Здесь Стикс, уподобляясь бешеной лошади, несся через пороги и перекаты, грохоча и поднимая тысячи брызг, так что над рекой целыми днями стояла яркая радуга. Поток круто сворачивал к югу, подмывая нависающий над водой скалистый восточный берег и широко разливаясь у пологого западного. На его распаханных холмах стояли небольшие каменные дома под сенью пальмовых рощиц.

Встав у первого каменистого переката, Конан послал людей вдоль берега узнать, как долго тянутся пороги. Лодки, скребя днищами по песку, уплыли на юг и к вечеру вернулись с вестью, что перекатам и небольшим водопадам не видно конца и корабли там пройти никак не могут.

Зерити простерлась ниц перед темно-желтым ониксовым алтарем.

На ней было одеяние, подобное тем, которые носят жрицы Иштар, ожерелье из птичьих черепов и костей трижды обвивало ее шею, спускаясь ниже колен. Длинные черные волосы были собраны в высокий узел, заколотый изумрудными шпильками, оставляя открытой белоснежную тонкую шею. Зеленая волна шелка волочилась за ней по полу, подхваченная под грудью поясом из змеиной кожи — или то были живые змеи, любовно обвившие свою госпожу? Топленый жир летучих мышей горел в высоких светильниках, изливая на Зерити мягкий мерцающий свет. Глянув на себя в осколок зеркала рядом с алтарем, она нашла, что выглядит достаточно привлекательно. Негоже было бы предстать перед божественным Джакалой неумытой растрепой.