Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая

— Олег, — я замедленно оглянулся. Возле меня стоял, протирая кулаками глаза, Ромка. — Олег, ложись спать, я постою. Я уже выспался.

Он врал. Не выспался, конечно. Но «заспал» усталость, это правда. И всё-таки я медлил. Ромка расценил это по-своему:

— Не доверяешь? — тихо спросил он. Даже без обиды, скорей тоскливо.

Несколько секунд я смотрел на него и думал, что за то время, пока он у нас, Ромка ни с кем так и не сошёлся, хотя и пожаловаться на него не мог никто. Я сознательно гонял его по самым разным работам, какие только мог изобрести. Мальчишка вкалывал безропотно. Но своим его так и не признали.

— Дурак ты, — устало сказал я. И решился: — Слушай, Ром, я отключаюсь. Ва-а-ще. Если что — ты меня буди.

— Конечно! — он просиял. — Ты ложись, всё будет нормально, я чесслово не усну!

Я его уже н еслушал. Спустившись под лестницу с носовой надстройки, я, испытывая физический кайф, растянулся на тёплых досках, которые почти не качало, последним усилием принял максимально удобную позу и, испытав короткий прилив невероятнейшего наслаждения, уснул…

…Когда я открыл глаза, то первое, что я ощутил — полный отдых. Именно так. У меня ныли руки, а раньше я этой боли вообще не замечал за чувством общей разбитости. А всё остальное было отлично — голова ясная, тело совершенно послушное, настроение хорошее. Я потянулся и посмотрел вверх. В просветы между ступеньками лестницы заглядывали огромные звёзды, но как-то странно, и я понял, что стоит парус. Тихо бурчала за бортом вода. Слышались разговоры, шаги и смех по всему коггу, потом я услышал, как несколько голосов где-то на корме распевают a capella:

–

— и голос Танюшки взвился к звёздному небу:

Я с завыванием потянулся — и почти тут же сверху, с носа, свесилась взлохмаченная башка Ясо, и грек торжествующе завопил:

— Проснулся!!!

Я засмеялся, услышав, как на корабле усилилось «звуковое оформление». Так значит, они себя вели относительно тихо, просто дожидаясь, пока я проснусь! От переполнявшего меня тёплого чувства благодарности я влепил дикой силы щелбан в лоб Ясо и, вскочив, выкатился из-под лестницы кувырком через плечо.

— Ну как? — бросил я глядевшему на меня Сергею. Тот улыбнулся:

— Да всё отлично. Идём прямиком к Пацифиде!

— Чёрт побери! — я взлетел на нос. — Так эта земля — Пацифида?!

— По уверениям Джерри — да, — подтвердил Сергей, — и, во всяком случае, для острова она слишком огромна — во весь горизонт!

— Второй раз ураган оказывает нам такую услугу, — заметил Басс, поднимаясь сюда же. — В прошлый раз нас одним махом донесло до Америки…

— Ну й що гэто нам дало? — ответил я фразой из анекдота. И спохватился: — А почему никто не спит?

— А потому, что все выспались, — пояснил Сергей. Я почесал нос:

— Вообще-то я есть хочу. Ле-ен?…

— И тут же «Ле-ен?…» И сразу все меня зовут… — в каком-то песенном ритме отозвалась она из района кухни под нашими ногами, и Сергей, хихикнув, проскандировал «припев»:

— Бу-ра-ти-но-о!..

Однако, уже через минуту я, сидя у основания бушприта со скрещенными ногами, поглощал жареную рыбу. Последние шесть дней горячего у нас не было, а мокрый сухпаёк ужасно надоел. Кстати, надо будет перетряхнуть и просушить то, что осталось от наших запасов…

— напевал я, стоя возле борта и глядя чуть в сторону, за плечо:

Я улыбнулся в ночную звёздную тьму и, повернувшись, встретился со встревоженным взглядом Танюшки. Тогда я снова улыбнулся уже ей.

— Тогда я спою тоже, — сказала она. И, не сводя с меня глаз, заставила всех замереть…

…— Зачем ты это спела?! — спросил я, догнав Танюшку у кормы и схватив её за плечо.

— Зачем ты это спел?! — яростно возразила она.

Я опустил руку:

— Прости.

Она обняла меня за шею и прижалась щекой к щеке. А я в этот момент понял, что, скорей всего, уже завтра мне придётся решать, кому уходить на Пацифиду — а кому огибать её на когге.

Я не знал, что решу. Но был уверен, что не возьму с собой Танюшку. Хотя не знал я и другого — как буду жить без неё…

Владимир Высоцкий

Йенс. Ромка. Видов. Ясо. Колька. Раде. Игорь. Олег. Димка.

И я.

Эти идут. Десять человек.

Девчонки плывут на когге. С ними Сергей, Юджин, Джерри и Анри.

Я обхватил голову, подёргал волосы. Вздохнул, чертыхнулся. Мне было не по себе — не хотелось выходить на палубу и объявлять решение, потому что я предвидел волну народного возмущения. Отодвигая этот момент, я придвинул контурную карту Пацифиды.

Контингент был почти круглым — конечно, берега искромсаны, но в целом похоже на круг, почти не заполненный обозначениями. И этот круг пересекал решительный штрих нашего будущего похода.