Андрей Бондаренко - Зеркала Борхеса

– Да, собственно, ничем. Скорее, уж, это я готов оказать вам услугу.

– Какую?

– Вы же прибыли к нам в Аргентину, чтобы ознакомиться с жизнью, бытом и нравами карликов?

– Карликов? – засомневался Алекс. – Не знаю, право… А кто это такие?

– Ха-ха-ха! – тут же развеселился бородатый кабальеро, а отсмеявшись, принялся неуклюже извиняться: – Вы, маркиз, ради Бога, не обижайтесь. Это я виноват. Совсем забыл, что вы приплыли сюда из Старого Света. Прошу прощения… У вас карликов принято именовать – «гномами». Так, надеюсь, понятней? Кстати, я забыл представиться. Рауль Борхес. Скотовод и владелец трёх ранчо. Всегда к вашим услугам… Эй, мучачо! – обратился к ближайшему официанту. – Два крепких кофе и две большие рюмки граппы. И пусть асадо пристраивают на угли. Как будет готово – подавай. А к нему – кувшин граппы прошлогодней перегонки…

Пока новый знакомый делал заказ, внутренний голос Алекса удивлённо нашептывал: – «Он сказал – «Борхес»? Во, дела! Хотя, что тут странного? Мы же находимся в Аргентине. Более того, в одном из предместий славного Буэнос-Айреса… Слушай, братец, а может, мы имеем дело с пращуром нашего знаменитого Хорхе Луиса? Чего только не бывает на этом непредсказуемом Свете…».

– Так, собственно, как? – продолжил разговор Борхес. – Желаете, маркиз, познакомиться с карликами? То бишь, с гномами?

– Почему бы и нет? – нейтрально улыбнулся Алекс. – Даже с удовольствием. Очень занимательные и необычные существа.

– Это точно. Необычней не бывает. В том плане, что бывают, конечно, только их трудно отыскать…

Вскоре шустрый официант доставил на прямоугольном медном подносе всё просимое, ловко расставил на столе и, пятясь, удалился, пожелав уважаемым сеньорам «доброй беседы».

– Ну, за встречу! – предложил бородатый кабальеро и одним крупным глотком опрокинул в себя рюмку виноградной водки.

Алекс последовал его примеру и чуть не поперхнулся: напиток оказался очень крепким, прямо-таки огненным, да и сивушное послевкусие усердно напоминало о существовании в природе рвотных позывов.

– Кофе-то, маркиз, отхлебните, – заботливо посоветовал Борхес. – Граппа без кофе – грубое издевательство над человеческим организмом.

Совет оказался дельным, после глотка ароматного кофе виноградная самогонка покладисто согласилась остаться в желудке, а по всему телу распространилась-разлилась приятная горячая волна…

Сеньор Рауль, неторопливо раскурив длинную чёрную сигару, предложил точно такую же Алексу. Сигара была очень ароматной и непривычно-крепкой.

– Чёрный табак, от него по утрам не бывает противного кашля, – охотно пояснил Борхес, после чего громко обратился к молоденькой всаднице, продолжавшей – за перилами террасы – свои конные экзерсисы: – Милая сеньорита! Не пора ли остановиться и прекратить – мучить бедное животное? Вас уже давно ожидают для приятной и познавательной беседы два благородных кавалера. Будьте же снисходительны, жестокая! – пояснил для Алекса: – Моя крестница и компаньонка. Дочь погибшего друга.

Девушка ловко соскочила с каурой лошади, передала уздечку подбежавшему смуглому парнишке, приветственно помахала рукой, поднялась по короткой лесенке на террасу и, смущённо потупившись, вежливо поздоровалась:

– Приветствую вас, сеньор маркиз Пушениг. Очень рада. Я вас именно таким себе и представляла…

«Смущённо потупившись?», – тут же принялся ёрничать вредный внутренний голос. – «Ну-ну, так я и поверил. Больно уж лукаво зелёные глазищи сверкают из-под густых-густых ресниц. Видали мы таких – невысоких, стройных, разговорчивых и улыбчивых, со смешливыми ямочками на смуглых щеках. И угольная брюнетка уже была – в одном средневековом еврейском гетто. Впрочем, врать не буду, никто из них не умел так ловко и профессионально управляться с лошадьми…».

– Каким – таким? – заинтересовался Алекс. – Мужественным, отважным и симпатичным?

– Ну, что вы. Берите выше: любознательным, мечтательным и непосредственным… Кстати, сеньор маркиз, может вы – для полноты романтического комплекта – и стишками балуетесь?

– Есть такой грех. Не буду отрицать.

– Зачтёте что-нибудь из своего последнего? Так сказать, в знак нашей неожиданной и судьбоносной встречи?

– На какую тему, прекрасная сеньорита? Принимаю заказ.

– Ну, что-нибудь эдакое, – плавно взмахнув рукой, изобразила манерную задумчивость девушка. – Трепетное всё такое из себя, нежное, но – одновременно – и приближённое к реалиям сегодняшнего дня. Что-нибудь, пожалуйста, про паруса. Про туман, ветер, любовь и музыку… Если вам, конечно, не трудно…

– Совсем не трудно, – состроив не менее манерную физиономию, заверил Алекс. – Слушайте, капризная незнакомка:

– Браво, – хлопнув пару раз в ладоши, одобрил Рауль Борхес. – Неплохо, клянусь непорочной Мадонной, для заезжего европейского гостя… А над морем – словно над Душой. Пролетает – беззаботный ветер. Так бывает – в дымке – на рассвете. Так бывает. Если ты со мной… Неплохо, и пусть сам Святой Дунстан будем мне в том добропорядочным свидетелем.

– Неплохо, – тихим задумчивым эхом подтвердила девушка. – За-ме-ча-тель-но… А почему, обходительный сеньор маркиз, вы меня назвали – «капризной незнакомкой»? С «капризной», как раз, всё ясно. Отрицать не буду. Что есть, то есть. А, вот, с «незнакомкой»… Ах, да, конечно. Я же забыла представиться… Мария Сервантес. Скотоводка во втором поколении. Совладелица трёх больших и крепких ранчо. Специализация – мясные бычки, тёлки и коровы. Понемногу – овцы, гуанако и породистые лошади. К вашим услугам, сеньор.

– Очень приятно, – промямлил – с нотками сомнения в голосе – Алекс. – Чего-то такого я и ожидал. Хотя…

– Что-то ни так? В каких конкретных ожиданиях, маркиз Пушениг, вы изволили ошибиться?

– Я почему-то думал, прекрасная сеньорита, что ваше благородное имя начинается на букву «А». Да, что там – думал, был непоколебимо уверен.

– И только-то? – высокомерно усмехнулась юная Мария. – Только этот малозначимый нюанс и спровоцировал вашу… м-м-м, вашу нерешительную задумчивость? Тогда спешу развеять все сомнения. Моё полное имя – Анна-Мария Сервантес-и-Арагона. Но что поделаешь, если в Аргентине имя «Мария» популярней и привычней имени «Анна» во множество крат? Вы удовлетворены этим объяснением, мнительный европейский маркиз?