Владислав Силин - Королей убивают неудачники

— Ничего, пусть его, — поддержал Дениса монах. — Не убудет от державы. — Он начальственно кивнул магу: — Ну? Что принцесса? Как она?

— Госпожа Деваль-Иту застыла на границе между жизнью и смертью, да. Позвольте, я поговорю с ней.

Ихи нагнулся к изголовью кровати и заговорил. Говорил он на местном наречии: как известно, макурты забывают все языки, кроме родного. Из уст мага лились ласковые, успокаивающие звуки; несколько раз Денис уловил знакомое: «кеоки», «кукулина». Странно было слышать, что кто-то называет мертвеца «милой» или «красавицей»...

Ткань полога шевельнулась. Зазвучала тихая речь, уродливая и чарующая слух одновременно. Временами слова принцессы прерывались кашлем, а тембр голоса менялся от карикатурного дисканта до грубого старушечьего визга. Колдун ответил, и Денису почудилось, что прозвучало его имя. Через миг выяснилось, что так оно и было:

— Дена Зарай? — протянула мертвая. — Дена За-рай. Зара-ай. Уллах?

Она выгнулась, пытаясь подняться, и тяжело рухнула обратно. Рука ее бессильно заскребла по ткани. Ихи поймал пальцы женщины и поднес к губам, словно пытаясь согреть. В его словах зазвучали нежные нотки. Он говорил, говорил, говорил, успокаивая принцессу, а потом повернулся к Завацкому:

— Подойди, чужинец! — свистящим шепотом позвал он. — Деваль-Иту хочет тебя видеть. Да.

Хавир торопливо подтолкнул Завацкого к кровати. На негнущихся ногах детектив подошел к ложу мертвой, стараясь не вглядываться в то, что лежало под балдахином.

— Довольно! — остановил его маг. — Ближе не подходи, да будет так!

Деваль-Иту заговорила вновь. Говорила она долго; Денис вслушивался в звуки чужой речи, не пытаясь постичь смысл. Временами звучало его имя, и тогда детектив непроизвольно напрягался; несколько раз в речи проскользнуло имя Айши. Когда принцесса умолкла, в каморке повисла тишина, и никто не захотел ее нарушить.

— Дожили, — наконец выдавил Хавир. Взгляд его блуждал, не в силах остановиться. — Ох, да... И это истина.

— Да что?.. Что случилось-то?.. — не вытерпел Завацкий. — Можете вы мне сказать?!

— Идем.

Монах подхватил Дениса под локоть и вывел из ледового склепа. Правежник не сопротивлялся.

— Братья Кедра стали лагерем у стен замка, — объяснил советник. — С ними — мертвый отец Айши, да. Но самое главное — разбойники привели своего колдуна. Того самого, что оживлял макуртов в семье тайлильца. И это истина.

— Откуда вы знаете?!.

— Макурты чуют друг друга. Старый градоначальник слишком долго прожил в подвале тайлильского замка, да. Собственно, вся свистопляска началась с него, и это истина. Проклятая истина!

— А что же принцесса хотела от меня?

— Дена, ты — ее последняя надежда. Она просила тебя... просила снять заклятие с семьи тайлильца. Именно так.

Денис споткнулся. Многое из того, что он не понимал, стало на свои места.

Ну конечно! «В наследство от отца Айши получил две вещи: меч-макуаль по имени Белое Крыло и макурта-проводника...» Голос Маи звучал так отчетливо, словно девушка шла рядом, рассказывая историю тайлильца. Макурт-проводник. Единственный, знающий путь в неведомые земли, куда всю жизнь мечтали отправиться покойный градоначальник и его сын...

Получается, что Айши оживил всю свою семью. Зачем? Легче всего списать это на испорченность натуры, жестокость и извращенность... Денис чувствовал, что в игре макуртов есть своя логика. Что убийство Бавана — лишь часть общей интриги.

В самом начале расследования он был уверен, что преступник — Хавир. Потом выяснилось, что тайлилец шантажировал советника, вынуждая к преступлениям. Так не могли сам Айши быть чьим-то орудием?..

— Хавир, послушайте, — с трудом справляясь с дыханием, начал он. — Помните... ихи... который обвинил Варай-Иту?.. Он...

Советник остановился так резко, что Завацкий и монах едва не сбили его с ног.

— Помилуй бог! А ведь ваши слова исполнены мудрости! Истинно так. Я не знаю, кто этот колдун и откуда он взялся. Когда вы отправились его искать, страх проник в мою душу. Я предупредил злодея, и он скрылся в земле. Теперь же я думаю, что он из братьев Кедра, и его стоит допросить. Это так, да! — Хавир повернулся на каблуках, ухватил за плечо курьера: — Ты! Пойдешь со мной, понял?! — Затем обернулся к Денису: — Ждите, господин Дена Правежник. Я извещу вас, когда допрошу негодяя, и в моих словах прозвучит истина!

Детектив и священник остались одни. Монах задумчиво посмотрел на алеющую бивону и сказал:

— Знаете, Дена Зарай, я бы не рискнул утверждать напрямую... но у вас появился шанс досмотреть представление до конца. Целительница подсказывает мне это.

Завацкий кивнул. Мысли его занимало другое: слова принцессы и то видение ситуации, что ему открылось. Молчаливый и задумчивый, он позволил увести себя в Зеленый зал и усадить в кресло.

Священник оказался прав: курьер в смешной шапочке больше не нарушал покой детектива. Возможно, это и к худшему: вернувшись к представлению, Денис обнаружил, что действо на сцене обрело характер разнузданный и даже фривольный.

Неведомо куда исчезли апельсиновые деревья. Посреди сцены горел костер, вокруг которого в живописных позах застыли обнаженные девушки с флейтами в руках. Одна из девушек — в шапочке из белых перьев и золотистом пояске — кружилась среди неподвижных фигур, заглядывая в лица. Не без удивления Денис узнал в танцовщице Маю.

Радостным грохотом взорвались барабаны. Из темноты выпрыгнул давешний знакомец — святой Жервин. Его одежду составляла крохотная бирюзовая жилетка, расшитая огненными птицами. В свете костра брюхо святого масляно поблескивало, карикатурный уд торчал дерзко и вызывающе. Жервин огляделся. Пламя слепило его, не давая увидеть спрятавшуюся Маю. Монах заплясал вокруг огня; девушка стала его тенью, двигаясь так, чтобы держать между собой и святым охальником костер.

— Улла! — завопил святой, взвиваясь в воздух. Словно по сигналу, сцена ожила: флейтистки схватили друг друга за руки и принялись водить хороводы, а пузан с Маей запрыгали через костер, распевая во все горло:

— Прости, друг Дена, — послышалось за плечом детектива, — но эту аллегорию я тебе объяснить не в силах. Она слишком тонка, да.

Пронзительно визжа, флейтистки умчались за кулисы; Мая и толстяк раскланялись и неторопливо последовали за ними. Ошеломленный Денис наблюдал, как рабочие сцены тушат костер и убирают раскрашенные щиты с нарисованными деревьями. Представление закончилось.

Некоторое время ничего не происходило. Тшиины послушно смотрели на пустую сцену, а затем занавеси упали. Сердце Дениса екнуло: вновь появились Мая и толстяк. На этот раз они были одеты.