Даниэль Клугер - Мушкетер

– Так вот, – сказал я с той неторопливостью, с какой заставлял себя говорить, чтобы скрыть гасконский выговор. – Так вот. Как вам известно, господин капитан, мною, в соответствии с полученным приказом, был произведен арест известных вам лиц. Я сделал это ранним утром, в шесть часов, ровно девять дней назад, то есть четвертого апреля сего года. При этом присутствовали два сбира, присланные главным полицейским наместником. Сначала, господин капитан, их было четверо, но поскольку вы упоминали только о двоих, то двое были отосланы их старшим, а двое других, как я уже имел честь доложить, присутствовали при аресте означенных лиц, которых я арестовал в количестве трех, – я вытянул вперед руку, – а именно: старый ростовщик, имя которого указано в приказе, то есть некий Исаак Лакедем. – Я загнул один палец. – Его жена, имени которой я не знаю. – Я загнул второй палец. – И его дочь, имени которой я тоже не знаю. – Я загнул третий палец. – Арестованные были посажены в карету, которой я был снабжен по вашему распоряжению. Кроме них я поместил в ту же карету слугу арестованного мною ростовщика. Поскольку в приказе ничего не говорилось о том, что арестованных не должен был никто сопровождать, я счел возможным предоставить им слугу. Ибо, господин капитан, дорога предстояла долгая, и она действительно оказалась долгой, а арестованные не являлись лицами благородного сословия, и я не мог выполнять обязанности их слуги! И потому…

– Хорошо, хорошо, Портос, – перебил меня капитан. – Вы поступили правильно, о слуге ничего не говорилось. Продолжайте, прошу вас. И если можно, покороче!

– Но, господин капитан, – удивленно сказал я, – ведь дорога была длинной! Почти девять дней! Не могу же я рассказать обо всем в двух словах!

– Вот как! Девять! – проворчал Дезэсар, проявляя первые признаки нетерпения. – Что ж, в таком случае у меня есть еще один повод хвалить вас за расторопность. Если бы вы находились в пути не девять дней, а одиннадцать или двенадцать, рассказ оказался бы еще длиннее. Тем не менее, я прошу вас опустить дорожные подробности. Надеюсь, арестованные не доставили вам чрезмерных хлопот?

– Никак нет, господин капитан, – ответил я важно. – И именно потому, что я позаботился о слуге для них. Вот он-то и выполнял все необходимые поручения, а мне оставалось лишь не спускать с них глаз во время остановок. Что я и делал. За исключением тех редких случаев, в которых я поручал наблюдение моему лакею по имени Мушкетон. Как вы понимаете, господин капитан, такое имя он получил не случайно, а именно потому, что весьма расположен к военной службе, дисциплинирован и расторопен. Разумеется, господин капитан, к его помощи я прибег потому лишь, что не мог совершенно обходиться без сна. Хотя и старался спать поменьше, но…

– Портос! – Дезэсар прихлопнул ладонью по столу, но тут же заставил себя улыбнуться и говорить обычным тоном. – Портос, я же сказал – можете обойтись без подробностей. Вы доставили арестованных, это я уже понял. Вы сделали это быстрее, чем я ожидал. Я предполагал, что дорога туда и обратно займет у вас не менее двенадцати дней, вы же обернулись в девять. Собственно говоря, от вас мне нужно лишь одно – письменное подтверждение того, что арестованные были приняты в Барселоне известным лицом. – Он, в насмешку, использовал оборот, который я вставлял то и дело – с важной многозначительностью. – Надеюсь, вы не забыли получить его, друг мой?

– Ну конечно, нет, господин капитан! – Я выпрямился во весь рост, эффектным жестом откинул плащ, расстегнул на камзоле верхние крючки и извлек на свет Божий расписку, написанную бургомистром Барселоннеты. Положив ее перед Дезэсаром, я шагнул назад и замер, являя собою аллегорическую статую, которую можно было бы окрестить «Служение долгу».

– Вот и славно, – пробормотал мой командир, разворачивая расписку. – Ступайте, Портос, вам нужно отдохнуть. Представляю вам три дня отпуска…

Молодцевато развернувшись, я направился к двери, мысленно благодаря Бога за то, что все обошлось. Но уже у двери я был остановлен Дезэсаром:

– Тысяча чертей, сударь! Вернитесь! Что это значит?! Где вас носило, черт возьми? При чем тут Савойя?!

Пришла пора удивляться бравому служаке Портосу. Что я и сделал, вполне убедительно: не убирая руки с дверной ручки, повернулся вполоборота к капитану, вытаращил глаза и даже слегка приоткрыл рот:

– То есть как – при чем? При том, разумеется. Вы же сами вручили мне приказ, сударь! И я строго следовал тому, что там говорилось.

– Вернитесь! – рявкнул он. – Я сказал – вернитесь!

Я подчинился и подошел к столу почти вплотную. Теперь мне предстояло убедить капитана в том, что его кадет сделал ровно то, что ему было приказано. И я был уверен в том, что сделать это мне будет труднее, чем молодому семинаристу Арамису – убедить своих наставников в том или ином толковании Святого Писания.

– Слушаю вас! – отчеканил я.

– Это я вас слушаю, Портос! – вскричал Дезэсар. – Объясните, каким образом вы оказались в Савойе!

Тут я удивился еще больше. Руки сами собою развелись в стороны, плечи приподнялись, – словом, теперь фигура Портоса являла уже другую аллегорию – «Удивление».

– Но как же, – сказал я, по-прежнему тараща глаза, – как же, господин капитан! Разве здесь, – я указал на лежавший перед ним приказ, – разве здесь не сказано – «и доставить в Барселону»?

Теперь пришла пора Дезэсару озадаченно хлопать глазами.

– Видимо, вы не разобрали, сударь, – сказал я понимающе, – а ведь там, в расписке как раз и указано, куда я доставил арестованных.

– И куда же, по-вашему? – спросил капитан.

– Что значит – по-вашему? И по-моему, и не по-моему, я доставил их в Барселону! А именно в Барселону мне и приказано было их доставить! – веско произнес я.

Не веря собственным глазам, капитан перечитал приказ.

– Барселона… – пробормотал он.

– Так точно! – подтвердил я.

Он отложил приказ и развернул расписку.

– Но здесь написано «Барселоннета», а не «Барселона»! – воскликнул он.

– Как вам должно быть известно, сударь, – ответил я важно, – Барселоннета – значит «Маленькая Барселона»!

– Вот именно, Портос, «Маленькая Барселона»! Маленькая, черт побери! – Он скомкал расписку. – Барселоннета! При чем тут она?!

– Господин капитан, – произнес я твердым голосом. – Я могу поклясться, что в приказе не уточнялось, имеется ли в виду Маленькая Барселона или же, наоборот, Большая! В конце концов, какая разница? Если мне командуют: «Зарядить мушкет!» – а рядом стоит не мушкет, а мушкетон, я же понимаю, что речь идет именно о нем! И заряжаю его. Откуда мне знать, для чего основатели этой самой Барселоны назвали ее маленькой! Может быть, они мечтают расширить ее границы и тогда назвать ее Большой Барселоной! В конце концов, они вправе звать свой город так, как считают нужным, – ведь не запрещаем же мы родителям называть своего ребенка уменьшительным именем. – Я подмигнул капитану. – Разве не так? Мне было велено доставить арестованных и сдать их местным властям, что я и сделал. И вот, – я ткнул пальцем в расписку бургомистра Барселоннеты, – вот доказательство того, что это так!