Александр Чернов - Из западни [litres]

В сумерках «Баян» на внешнем рейде авралил, принимая обратно с барж боезапас и уголь, а Вирен, яростно жестикулируя, уламывал Макарова выбрать его в качестве флагмана. Все же лишние семь дюймов брони в суматохе ночного боя предпочтительней для выживания адмирала, чем пяток дополнительных узлов «Новика». Тем не менее заставить Степана Осиповича лишний раз не рисковать собой смог только наместник, который уже собирался выезжать в Мукден, дабы координировать действия русских вооруженных сил в случае блокады крепости. Поначалу Алексеев попытался вообще запретить Макарову вести крейсера в бой. Риск действительно был весьма велик. Однако тот ответил просто и лаконично: «Моя похлебка, Евгений Иванович, мне и расхлебывать!»

Разнутренный Стесселем и ощущением личной ответственности за происшедшее, понимающий, что успех третьей закупорочной операции Того – это следствие его недогляда и упрямства, – предупреждал же Руднев! в результате все усилия трех месяцев пошли насмарку, – Макаров был просто вне себя. Дать решительный бой японцам сразу по вступлении в строй завершающих ремонт кораблей теперь он не мог. Вдобавок японцы получили вожделенный шанс обложить крепость с суши и начать обстрел наших кораблей в гавани. Точь-в-точь как они разобрались с адмиралом Тингом! Поэтому не удивительно, что, памятуя о печальном конце незадачливого китайского предшественника, Степан Осипович рискнул пойти ва-банк, поставив на карту все, что только сумел наскрести.

Удивительно другое. Такого разворота событий совершенно не ожидал адмирал Того со своим вышколенным штабом. В противном случае исход дела у Бицзыво мог бы стать совсем иным. Да и охранять Артур оставались исключительно старые минные крейсера и клиперы. Реши японцы в эту ночь окончательно, наглухо заблокировать и для верности заминировать проход в гавань Артура, им бы это, скорее всего, удалось…

Всего для ночной атаки выделялись: пять крейсеров: «Баян», «Аскольд», «Новик», «Диана» и «Паллада»; канонерки: «Гремящий», «Отважный», «Гиляк», «Бобр», кое-как на скорую руку подлатанный «Манджур» и все семнадцать исправных эсминцев. В роли головного дозора выступал быстроходный, но почти безоружный «Лейтенант Бураков» [15].

Даже после снятия шести 47-миллиметровых пушек на этот маленький кораблик не удалось всунуть ничего, кроме одного 75-миллиметрового орудия на корме. Поначалу планировали заменить и торпедный аппарат, к которому остались всего две «родные» мины Шварцкопфа, на снятый с «Победы» – броненосцы стали для миноносников просто неисчерпаемым источником малокалиберной артиллерии и торпедных аппаратов, но с «Бураковым», увы, не успели. Да и перевооружать разведчика – значит давать ему лишний соблазн ввязаться в бой. Зато скорость в тридцать пять узлов по паспорту, а по факту сейчас тридцать три, гарантировала, что никто из оппонентов под японским флагом не сможет его настигнуть. Отпрыск верфи «Шихау» был идеальным разведчиком и посыльным. Но… лишь до первого снарядного попадания…

По обнаружении противника атаковать японские корабли охранения в лоб должны были «Баян» и «Аскольд» с четырьмя миноносцами отечественного производства каждый и все наличные канонерки. Строго говоря, Макаров использовал идею Того по отвлечению охранения на живца, поскольку основной удар по транспортам должны были нанести идущие в обход «Новик», «Паллада» и «Диана». Они, каждый с приданными им истребителями, должны были, не ввязываясь в перестрелку, обойти японские корабли и атаковать транспорты с флангов, когда их охранение будет связано боем с наносящей лобовой удар группой.

Из записок Руднева, переданных через Банщикова, Макаров позаимствовал еще пару идей – систему ночного опознавания и «лидирование» миноносцев в атаке быстроходными крейсерами второго ранга. Правда, крейсер второго ранга был всего один, «Новик», но зато приданы ему были четыре лучших шихауских эсминца, имеющих по три торпедных аппарата вместо двух и, благодаря наличию полубака, вполне мореходных. «Палладу» и «Диану» сопровождали два и три истребителя соответственно.

Система опознавания русских кораблей была проста как табурет: на каждый корабль устанавливались по два фонаря, с красным и зеленым фильтром. В ответ на запрос – два красных моргания – свой должен был или ответить тремя зелеными, или не жаловаться на «дружественный огонь». Теперь все это предстояло проверить на практике.

Первыми из гавани незадолго до заката потянулись «Новик» с эскортом из «Бдительного», «Бесстрашного», «Беспощадного» и «Бесшумного». Для начала они на полном ходу кинулись на маячившую на горизонте четверку японских миноносцев. Это шоу происходило почти каждый день: ближе к вечеру адмирал Того благоразумно отводил свои броненосцы и крейсера подальше от русских миноносцев. Вскоре после этого «Новик», а иногда и «Аскольд» начинали гонять оставшуюся без покровительства японскую мелюзгу, наблюдающую за рейдом. Мелюзга, в свою очередь, пользуясь преимуществом в ходе, отбегала подальше, пытаясь заманить изрядно надоевшего им «Новика» под орудия своих бронепалубных крейсеров, которых артурцы прозвали «собачками».

Но от них уже удирал сам «Новик», тоже имевший пару узлов в запасе. Сегодня все пошло примерно по тому же сценарию, но японцы в вечерней дымке не углядели, что после часовой погони «Новик» и миноносцы ушли не в сторону гавани Артура. Под прикрытием этой чехарды из гавани вытягивались новые действующие лица и исполнители. Выйдя на внешний рейд, они разобрались по отрядам и разными курсами и скоростями двинулись навстречу судьбе.

Как известно, нигде не врут так много, как в любви и на войне. А уж после ночного морского боя начала прошлого века – без радаров, кинокамер и других средств объективного контроля… Каждый командир эсминца, выпустивший торпеду по мелькнувшему в темноте силуэту, не ответившему на запрос позывных, докладывал, что попал. Если просуммировать все доклады с обеих сторон, то японские транспорты были потоплены все, причем некоторые раза по два, а отряд Макарова был уничтожен трижды. На самом деле русские истребители добились всего четырех торпедных попаданий в транспорты.

Группа, наносящая лобовой удар, выполнила свою работу сполна. «Лейтенант Бураков» подманил погнавшиеся за ним «Оборо» и «Акебоно» поближе к «Баяну» и «Аскольду». Утопить шустрых японцев не удалось, но «Оборо», получив шестидюймовый снаряд, больше в драке не участвовал. На этом организованная часть боя закончилась. Началась общая свалка. С японской стороны подходили все новые и новые корабли, а русские теряли друг друга в темноте. Отряды распались, и дальнейший бой вели фактически уже одиночные корабли.