Антон Толстых - Кроме политики

Я не знаком со всеми подробностями из личной жизни Бориса, но некоторые из них нужны для ясности повествования.

Отчество и девичью фамилию его жены не скажу, а зовут её Агнией. Как обстояла ситуация с детьми, я тогда не знал. На первый взгляд, жене президентского ставленника в альтернативной реальности делать нечего. Пусть даже она стала бы действительной тайной советницей, на выходе мы получили бы перевод людских ресурсов.

В итоге Борис остался без жены. Ничего не поделаешь, се ля ви прогрессора. По сети общается только в случае, когда связь качественная, и то сигнал с запозданием в две минуты. Борис упоминал, что в ноутбуке хранятся семейные фото. Если грустно, душа радуется.

Когда меня готовили к переброске, в голову влезла крамольная мысль: не порадовать ли Бориску? В его отсутствие жена готовилась к участию в неком историческом кино в сеттинге Одесской губернии кануна двадцатого века. Сама она сыграла бы роль матроны средних лет, мне предлагали роль офени (чей сленг я выучил не без интереса, как и одесскую речь), а барышней должна была быть та самая актриса-красотуля, с которой якобы загулял Моисей Сергеевский. Что касается Агнии Ломановой, заготовленное для съёмок платье вполне подошло бы для проживания в альтернативной истории. Короче, мысль просто зашибись: если рядом нет жены, не заменить ли её манекеном? Наденем на восковую фигуру платье, пальто, туфли, шляпку и парик, загримируем под Ломанову, и всё тип-топ. Чтобы Борис разговаривал с эрзац-женой, вставим компьютерный голос наподобие «Алисы». Потом откопаем матросский костюмчик и манекен сына добавим.

Идея не выглядела практичной. Одежду, шляпку, чулки и обувь я скрепя сердце взял, но показывать Борису счёл неудобным. Что поделаешь, так они и пролежали на дне саквояжа. Костюм офени я тоже прихватил. Зачем-то.

Вчерашний приём Пуришкевича прошёл, а автор этих строк в тот день упорядочивал мысли. Вдруг записки реально выйдут?

Ломанов впервые за почти семь лет вёл со мной разговор по душам. Мы прекрасно понимали, что рано или поздно я начну службу. Часы отмеряли последние минуты.

Шахматная доска выполнила свою функцию. У самого её края лежал химический карандаш, который вскоре сослужит мне некоторую службу. На дне чашек сиротливо блестели остатки лимонада, а дворецкий явно удивлялся, почему барин бросил свой вечный кофе. То есть вчера мой друг пил этот фирменный напиток, но просто в виде исключения. Прохору он намекнул, что сановник — не тот человек, против которого можно строить подозрения. Дворецкий ответил «Рад стараться перед лицом большого чина, Ваше Высокопревосходительство», но с его лица не сходил оттенок удивления. Несгибаемый слуга, что здесь сказать.

Вряд ли Ломанов сверкал перед Прохором меметичным выражением глаз. Пока нашлось время, наша пара вспоминала былые годы. Всё ли сохранилось в памяти за семь лет?

Борис рассказывал, как он готовился к думской карьере (в отличие от автора записок, на траулере он не трудился), как познакомился с женой Агнией, как получил звание ефрейтора. Разве что не затрагивал тему младших членов семьи. Иссякший запас красноречия завершился словами «Что расскажешь ты, Виталик?».

— Только напоследок один пункт. Я когда маленький был, по ошибке назвал Петросяна Поросятиным.

— В каком же году? Ты у нас пророк. — В ответ на нахмуренность я засмеялся. — Ты не подумай, я имел в виду не юмор. В твоё отсутствие Петросян со Степаненко развелись. Он нашёл себе другую. Молодую, но почему-то очкастую. Не в моём вкусе, я бы на такую не позарился.

Борис искоса глянул выпученным глазом. Личную тему пришлось свернуть.

— Судьбу Задорнова ты уже знаешь? Меня признали чуть ли не его преемником. Недостаточно славы шоумена.

— Послушал бы, когда больше нечего. Будешь моим личным эстрадным артистом.

— Какая жаль, что сейчас не нулевые. Не то бы спел с большим удовольствием. Уже не актуально.

— К чему клонишь?

— В нулевые я фантазировал, как бы мы жили в девятнадцатом веке. Я чуток пошевелил мозгами и придумал пародию на Серёгу «Чёрный кучер». Судя по цвету лица, кучер — арап, татарин, таджик или киргиз-кайсак.

Бориска от реплики оторопел и потребовал, чтобы я бросил «клоунские замашки».

— Не то рассказываешь. Представь, что было бы с историей отечества, если бы мы открыли Альтернативную Землю сорок лет назад. У нас на дворе были 80-е, а на ней 1860-е. У них жил поэт Дмитрий Минаев, а у нас творил Сергей Минаев. Интересно представить культурное взаимодействие. Что не сбылось, того не вернёшь.

Часы ответили звоном. Борис из друга превратился в начальника и Очень Важную Шишку.

— Получай, Виталик, первое задание на стажировку. Приобрети-ка ты первый капиталец таким способом, чтобы невинность соблюсти. Чтобы дворянскую честь не уронить. Дерзай, Виталик.

— Инструменты есть?

— Гибридное авто. Не забывай, что ты мне не только секретарь и имиджмейкер, но и шофёр. По-местному авто зовётся «мотором», а «машиной» называли поезд. Смотри не путай.

— Знаю-знаю. Если твой тарантас гибридный, было бы неплохо применить его за городом.

— Не тарантас, а автомобиль фирмы самого Фрезе. Капиталец не ждёт. Можешь приступать.

На выходе из апартаментов я напел Бориске «Ведьмаку заплатите чеканной монетой». Видели бы вы изумление в его рыбьих глазах. Не позавидуешь тому, кто покинул современность семь лет назад.

Пока он удивлялся с лицом в ладонях, я незаметно скрал химический карандаш. Вторым инструментом послужил крестьянский короб, который хранился у Прохора по старой памяти. «Как же, ваше благородие, никто его хватится. Не помню, когда в прошлый раз открывал. Честное благородное слово». За сленг офеней и их костюм поблагодарю участие в неснятом фильме. Только где бы я встретил настоящих коробейников в Петербурге?

За недолгое время я купил основу для матрёшек. Требовалось лишь раскрасить, а для того мне и понадобился транспорт. Авто ехало в Куоккалу, где проживает Репин (он вполне мог оказаться в Питере, но я навёл справки).

В той же СПб губернии располагалось Келломяки. Не знаю, куда падает ударение, допустим, что на третий слог. Недавно я хотел подарить Игорю Скляру песенки «На недельку, как гуляки, я уеду в Келломяки» и «В кустах мой рояль».

Бородка и седеющая эйнштейновская причёска. Не буду подробно описывать урок живописи от Репина (ему я, как положено, представился Андреевским). Скажу лишь, что на матрёшках возникли лица царей от Павла I до Николая II.

За урок тоже было заплачено. По возвращении в Питер в бой пошёл образ коробейника. На царственные матрёшки нашлась толпа покупателей.

— Эх, полным полна коробушка! Налетай, торопись, покупай живопись!