Александр Седых - Ронин

В порту Макао на борт парохода поднялись офицеры таможенной службы, проверили судовой журнал, груз, документы у членов экипажа и пассажиров. Японские бумажные поделки для русских подозрений у китайской таможни не вызвали.

Пароход причалил к пирсу, матросы спустили трап и готовились к разгрузке. Пассажиры сошли на берег. После морских пустынных просторов, по ушам ударила какофония шумной сутолоки. Натужно пыхтели паровые машины кораблей, ветер с моря вырывал клубы дыма из труб и сизой дымкой рассеивал над портом. Гомон голосов тысяч снующих, словно муравьи, людей заглушал плеск волн о причальные стенки и, путешественнику казалось, что очутился на шумном восточном базаре.

— Ну, вот мы и в Китае, — с облегчением выдохнул сухопутный Федя и, пошатываясь, ступил на твёрдую землю.

— К сожалению, Алексей, мы пока не можем оплатить услугу за наше спасение, — от слабости опираясь на руку казака, виновато понурил голову Артём.

— С друзей плату не требуют, — отмахнулся парень. — Мне путешествие только на пользу.

— Разбегаться в разные стороны ещё рано, — выглянул из — за плеча атамана услужливый анархист. — Казну вместе наживали, вот и проедать будем дружной компанией. Артёма с Федей оставим в какой-нибудь дешёвой ночлежке, близ порта, а я с Алексеем прошвырнусь по злачным местам Макао. У нас двоих костюмчики приличные и деньжата на кармане солидные.

— Какое-то непотребство опять замыслил? — приподнял прохиндея за шкирку Алексей.

— Всё в пределах закона, — беспомощно засучил ножками в воздухе затейник. — Макао — свободный порт, тут нравы простые. Пойдём, испытаем удачу в казино.

— Это что ещё за… казино такое? — заподозрил очередную авантюру товарища Алексей.

— Там играют на деньги. Кубики с циферками на стол бросают, шарики в рулетке крутят — ставки делают. Игры несложные, особого ума не требуют, вся надежда только на удачу. А ты, атаман, с этой госпожой, видно, долгосрочный контракт имеешь.

— Помниться, отец Матвей говаривал мне: «На удачу, казак, надейся, а сам не плошай». — Выпустил прохиндея на волю Алексей.

Андрюха покрутил шеей, одёрнул полы пиджачка и покровительственно хлопнул подопечного по плечу.

— Так это же девиз профессионального шулера! С тобой в игре не пропадёшь.

— Жульничать нехорошо, — недовольно скривился простоватый паренёк.

— А ты, фраерок, и не будешь «лохов разводить», — сплюнув сквозь зубы, изобразил из себя блатного урку Андрюха — каторжанин. — Так, только мне подшаманишь чуток, ну, как давеча, в японском саду куралесил. Теперь всемирной славы добиваться не станем, постоишь в тени моей могучей фигуры. По сути, мы провернём тот же фокус, но факиром представлюсь я, и поиграем с деньгами покрупнее.

— Ну, если в тени постоять и кошельки буржуев облегчить, — неохотно согласился совестливый революционер. — Тогда подсоблю чуток, пошаманю. Но ты там сильно-то не наглей — грешников дури, однако знай меру.

— Да нам, Алёшенька, много и не надо, так, на прокорм только, — смущённо опустил глазки шулер — анархист.

Поужинав в дешёвой портовой таверне, где прислуга умела удовлетворить разнообразные вкусы разношёрстной иностранной публики, компания русских путешественников разузнала и про подходящую недорогую ночлежку. Располагалась она рядом с шумным портом, изысками интерьера не блистала, зато хозяин держал при себе несколько толмачей. А для Артёма с Фёдором, говоривших только по — русски, это было немаловажно. Алексей-то ещё кое — как изъяснялся на ломаном испанском и чуть — чуть «мычал» на французском, вот где сказалось обучение испанскому языку по французскому самоучителю. Андрюхе было проще, он в гимназии французский зубрил, да и на первых курсах университета знания подтянул, пока не выгнали. Теперь бывший студент стал главным поводырём группы немтырей. Алексей старался помалкивать, станичник не привык к бурной жизни большого города, а на чужбине, вообще, не знал, как ориентироваться.

Алексей разок испробовал потолковать на ломаном японском с уличным торговцем. Коротконогий китаец с перепугу ломанул от самурая — переростка, как пришпоренный орловский рысак. Может, казак слово какое страшно исковеркал, а, скорее всего, опасались аборигены грозных соседей, сильно не любили. Алексей решил впредь язык-то попридержать, не корчить из себя полиглота.

Плохонького испанского и активной жестикуляции, обычно в Макао достаточно для краткого бытового общения с аборигенами. Португальский в Макао считался вторым, после китайского, а слова на испанском были созвучны языку главных здесь иностранцев. Те же, кто больше любил лопотать на английском, крутились на соседней стороне залива, в Гонконге, там, на острове, всем заправляли представители другой европейской державы. В Макао же преференций англоязычным не делали, тут недолюбливали удачливых соседей. Португальская корона хоть и потускнела давно, но один из последних бриллиантов — Макао, всё ещё сиял.

В отличие от полностью захваченного англичанами и отрезанного водой Гонконга, Макао раскинулся на полуострове и имел с материковой частью не только географическую связь. Португальская администрация, конечно, главенствовала в Макао, но влияние Китая было чрезвычайно велико. Из — за явного двоевластия и дикой коррумпированности чиновников, в Макао вольготно чувствовали себя контрабандисты всех мастей и китайские триады. Англичане организовали разветвлённую сеть по поставке крупных партий опиума вглубь Китая. Официально власти Макао боролись с контрабандой ядовитого зелья, но на деле не вмешивались в выгодный бизнес соседей. Часть товара сразу оседала в злачных притонах на краю города, где бандиты хозяйничали над целыми кварталами. Полиция в опасные трущобы даже не совалась.

Португальская корона не имела навара с опиумной торговли, зато стригла других заблудших овец — игорные казино приносили регулярный доход. Этот золотой источник никогда не иссякал, он не зависел ни от рыночной конъюнктуры, ни от политической ситуации в мире. Человеческая жадность неисчерпаема. Контрабандисты, морские пираты, китайские хунхузы и обычные городские воры не опасались транжирить награбленное. Знали, что Макао — это не чопорный английский Гонконг, здесь царят свободные нравы. Толпами валили в казино и относительно честные торговцы, с набитыми кошельками, — золотая лихорадка охватывала всех без разбора. Капризная фортуна благоволила лишь единицам из толпы страждущих, но возбуждала алчность у всего стада. Ибо чужой проигрыш сотен игроков проходил мимо их взора, как не воспринималась и чужая боль, а вот крупный выигрыш редкого счастливчика разжигал в душе ярую зависть. Каждый мнил себя не очередным безликим телом в стаде неудачников, а избранным, особенным, достойным заслуженной награды баловнем судьбы.