Александр Михайловский - Война за Проливы. Решающий удар [СИ litres]

Наступила гробовая тишина. Было даже слышно, как в реке под мостом плеснула крупная рыба.

Неожиданно русский офицер сказал:

– Мой император предъявляет свои права на министра общественных работ, почт и телеграфов Луи Барту, причем не за то, что он совершил что-то предосудительное, а, наоборот, потому что он не причастен ни к чему дурному, и уж тем более к убийству несчастного Франца Фердинанда.

– У моего короля нет никаких особых предпочтений в этом деле, – сказал англичанин, длинный и сухой, как палка финского сервелата.

– Ну вот, – усмехнулся генерал фон Клук, – приятно, наверное, получать помилование на самом краю эшафота…

– Я никуда не пойду! – вспыхнул Луи Барту, – и если потребуется, разделю участь своих товарищей…

– Впервые вижу, как кто-то напрашивается на виселицу просто за компанию, – с едкой иронией сказал генерал фон Клук. – В любом случае суд признает вас невиновным по сути предъявленных вам обвинений и будет вынужден отпустить, заставив потерять пару лет своей жизни и изрядно потрепав нервы. Если вы вдруг понадобились русскому императору, то благодарите за это Всемогущего Господа, а не разыгрывайте тут сцены ненужного благородства.

– Значит ли это, господин генерал, что остальные присутствующие, кроме месье Луи Барту, априори считаются виновными и будут казнены вне зависимости от прочих обстоятельств? – спросил министр общественного развития, искусств и культов Аристид Бриан.

– Нет, не значит, – ответил генерал фон Клук, – просто другие присутствующие, даже будучи невиновными, не были востребованы ни одним из монархов Континентального Альянса.

– Суд международного трибунала будет открытым, честным и справедливым, – сказал русский офицер, – с выступлениями адвокатов и государственных обвинителей, по одному от каждой страны Континентального Альянса. Именно на этом настаивал мой государь, и его требования были приняты.

– О да, – сказал германский генерал, – лишнего нам тоже не надо. Унижение страны, дерзко объявившей нам войну, уже само по себе – достаточная компенсация всех связанных с этим делом неприятностей.

– Но вы сами дерзко нарушили великое европейское равновесие, создав противоестественный Континентальный Альянс! – воскликнул Клемансо. – А мы при этом лишь защищали свои интересы…

– Это ваше равновесие было выгодно только Франции, которая в ходе грядущей войны рассчитывала вернуть себе Эльзас и Лотарингию, – отозвался русский офицер, – остальных оно обрекало на тотальное уничтожение или ослабление, в том числе и ваших потенциальных союзников Британию и Россию. Сражаясь в одном строю с вами против Германской империи, эти страны должны были нести потери, не получая для себя ничего значимого. К черту такое равновесие, от которого выигрывает только одна сторона.

– О да, – сухо подтвердил британец, – замысел был дерзкий. Империя, над которой никогда не заходит солнце, должна была плясать под дудку жалких лягушатников, но фокус не получился. Да-да, именно так. Вступая в Континентальный Альянс, Британия действует только в своих интересах, в то время как придуманное вами Сердечное Согласие было выгодно только Франции.

– Правильный для Франции состав коалиций распался или не успел сложиться, – добавил русский офицер, – а то, что образовалось взамен, приводило вас в отчаяние. Ведь с этого момента нападение Австро-Венгрии на Сербию и Черногорию, которое вы собирались спровоцировать через своих агентов в Белграде, уже не означало, что Россия и Британия автоматически втягиваются в войну с Германской империей. Вы лгали, интриговали, подкупали и поддерживали у нас самые деструктивные силы, но не добились ничего, кроме выдворения ваших агентов влияния из Российской империи. Впрочем, и это, и много чего еще вы не раз услышите на суде, поскольку у моего императора к вам отдельный счет. Архивы ваших министерств, брошенные в Париже на произвол судьбы – весьма интересное место, но интереснее всего для изучения оказались бумаги венского и парижского семейств Ротшильдов, где записано, кто, кого, когда и почем купил со всеми потрохами. И это тоже будет оглашено на суде.

После упоминания Ротшильдов министры стали беспокойно озираться. Судя по самодовольному выражению лица англичанина, он на эту тему тоже кое-что знал, да пока помалкивал. Лондонская ветвь Ротшильдов смогла пережить крах японских бондов, когда долговые бумаги микадо уходили по пять процентов от номинала, пережила она и панику четвертого года, когда клика адмирала Фишера изрядно пустила кровь мировым спекулянтам; но вот паника на бирже, вызванная приближением метеора, оказалась для потомков Натана Ротшильда (основатель лондонской ветви) смертельной. Когда-то их прародитель сделал солидный капитал на том, что раньше других сумел узнать исход битвы при Ватерлоо, после чего (согласно легенде) воскликнул: «Кто владеет информацией – тот владеет миром», но теперь источники информации ушли из цепких банкирских лапок – и они перешли в разряд очень богатых простаков, которых ощипывают люди, творящие мировую политику. В результате чудесное спасение Лондона от метеора и известие о крахе существующей британской политической системы и вступления Владычицы морей в Континентальный Альянс окончательно подкосило бизнес лондонского банка «N. M. Rothschild & Sons», после чего тот был признан неплатежеспособным.

– Да-да, – сказал генерал Клук, – на суде мы много чего и о ком скажем, но сейчас меня интересует вот что: вы собираетесь капитулировать или нам надо будет еще немного повевать? К этому мы всегда готовы. Артиллерия уже выгружена, и бомбардировка Бордо начнется через пять минут после того как мы уйдем с этого моста. Ответственность за возможные жертвы в таком случае, господа французы, падет только и исключительно на ваши головы…

На Клемансо было страшно смотреть. Ведь он действительно по своей натуре был тигром, то есть доминантной личностью, которая не приемлет поражений и подчиненного положения. Казалось, сейчас он сиганет в реку через перила или рванет зубами воротник своего сюртука, где у него должна быть зашита ампула с ядом, чтобы не достаться живым своим злейшим врагам. Но яд – это тоже поражение, поэтому, еще раз затравлено посмотрев на германского генерала, французский премьер (уже почти с приставкой «бывший») сдавлено сказал:

– Не надо бомбардировок, господин генерал, мы сдаемся…

– Господин Клемансо, Вы капитулируете только за себя или за Францию тоже? [26] По легенде, такой же вопрос задал Бисмарк сдавшемуся при Седане императору Наполеону III. Тот, с точки зрения пруссака, ответил на него неправильно, но все равно не удержал на своей голове корону. – в ответ спросил дотошный германец.