Александр Михайловский - Война за Проливы. Решающий удар [СИ litres]

Выполнить эту задачу несложно. Турецких частей на полуострове считай что и нет, поскольку султан соскреб воинские части со всей Турции, чтобы прикрыться ими в Стамбуле, да и личного состава на береговых батареях тоже осталось только половина. Лучших из лучших артиллеристов забрали на Чаталжинский рубеж, потому что прежде у сербов и болгар флота в Средиземном море не было вовсе, а греческий флот турки уже немножко били (правда, греки уверены, что все было наоборот). Впрочем, если навстречу русским убийцам торговли выползет турецкий антиквариат времен прошлой войны, то существовать допотопным турецким крейсерам «Мессудие» и «Ассари Тевфик», и также новенькому броненепалубнику американской постройки «Меджидие» останется ровно до того момента, пока русские артиллеристы не возьмут их под накрытие. Но это едва ли случится, ведь ходить в самоубийственные атаки совсем не в турецких традициях.

8 сентября 1908 года, Болгария, Одрин (Адрианополь-Эдирне), крепость.

Генерал-полковник Вячеслав Николаевич Бережной.

Четверо суток сплошной, ни на минуту не прекращающейся бомбардировки крупнокалиберными орудиями сделали свое дело. Турецкие укрепления были разбиты, но, самое главное, в прах был вбит боевой дух турецких аскеров, которые думали, что заняли неприступную позицию, а вместо того оказались в роли безнаказанно расстреливаемой мишени. Уже на вторые сутки боев крепость оказалась в плотной осаде, все передовые укрепления и окопы оказались разрушены тяжелыми бомбами и занимавшие их турецкие части под натиском не знающих пощады болгарских солдат вынужденно отступили под защиту цитадели, а русские войска, обошедшие османскую твердыню с обеих сторон, непрерывным потоком устремились вглубь Фракии. На этом этапе турецкая армия утратила контроль за железной дорогой, которая в те времена проходила по правому берегу Марицы, а не через центр города как сейчас. Прошел еще один день, и грохот тяжелых осадных орудий раздался со стороны бывшего тыла. С этого момента территория крепости простреливалась насквозь, и не было в ней ни одного безопасного места.

А русская осадная артиллерия, в которой, помимо мортир, имелись одиннадцатидюймовые дальнобойные осадные пушки-гаубицы, не знала пощады. Огромное количество войск, которое турецкое командование нагнало в крепость с целью усиления обороны этого ключевого пункта, возымело, скорее, прямо противоположное действие. Каждая мортирная бомба, упавшая на территорию крепости, множит список потерь, а если она пробивает свод каземата, в который аскеры в поисках безопасности набиваются как сельди в бочку, и рвется внутри, то убитых и раненых считают сотнями. Из корзины привязного аэростата русскому артиллерийскому наблюдателю крепость видна как на ладони, поэтому и мортирные бомбы падают не куда попало, а точно в цель. И этот прицельный расстрел опускает дух турецких солдат ниже плинтуса. Зачем их пригнали сюда воевать с этими русскими шайтанами, наверное, не знает и сам султан. Будь эти войска в чистом поле – после такой показательной порки они побежали бы куда глаза глядят, но в осажденной крепости бежать оказалось некуда.

Еще сильнее дух турецких войск упал тогда, когда стало известно о замыкании кольца окружения, а также разгроме и полном уничтожении Лозенградской группировки турецкой армии. Разбегающихся по окрестностям перепуганных аскеров кавалеристы Брусилова ловили как кроликов: такое ужасное впечатление на этих суеверных людей произвели наши аэропланы, стрекочущие в небесах будто кузнечики. Это было последней каплей, подтолкнувшей командующего гарнизоном Шукри-пашу, нет, не к капитуляции, а к попытке прорыва в направлении на Люлебугаз, на соединение с основными силами. Но и эта попытка не удалась. Как оказалось, всего за двое суток русские вырыли окопы и разместили в них пулеметы (существенно помогли саперы с пироксилиновыми шашками) – так что атакующих османских аскеров встретила буквально стена огня. Несколько атак, усыпавших землю телами в синих мундирах, показали, что надежду на прорыв османам лучше отставить. Прорваться тут можно только в Джанну – к стройным гуриям, или в Джаханнам – к толстым волосатым чертям. Это кому что по чину.

Но до штурма дело все равно так и не дошло. Крепость выкинула белый флаг после того, как одна из бомб угодила в артиллерийский погреб. Бумкнуло не так уж и сильно (Лондонский метеорит был не в пример шумнее), но Шукри-паша понял, что если он продолжит упрямиться, мы найдем способ вбить его вместе с гарнизоном в землю по самые брови. В плен сдались сто двадцать тысяч аскеров и офицеров (в основном старших возрастов), а также два десятка генералов. Я бы сказал, что этим людям сильно повезло. Право штурмовать крепость Одрин выговорили себе болгары, пообещав при штурме не оставлять в живых ни одного османского аскера или офицера. Но я-то человек не злой и, как бы там ни было, не хочу ненужных турецких и болгарских смертей. И к гадалке не ходи, что, будучи загнанными в угол, турки сумели бы нанести болгарам серьезные потери. Но я нашел способ передать эту информацию Шукри-паше, и тот принял ее к сведению, выбросив белый флаг при первом же оправдывающем поводе, несмотря на приказы своего командования стоять насмерть.

При личной встрече этот персонаж, неплохо владеющий языком английских франков (для турок старой школы все европейцы – франки) наговорил мне много льстивых слов. Оказывается у меня, человека, который и мухи зря не обидит, тут уже сложилась определенная репутация – примерно такая же, как когда-то была у Суворова и Скобелева. Мол, я – генерал-смерть, посланец Азраила. Пришел, увидел, и сразу всех похоронил. С чего бы это он взял? Все битвы, которые я тут провел, отличались крайне малым количеством потерь у противника, по крайней мере, пленных австро-венгров при прорыве через Татры было в разы больше, чем убитых или раненых. Правда, мы прошли через все заслоны как раскаленный нож сквозь масло, но это не из-за моей безжалостности и кровожадности, а по причине хорошей подготовки личного состава и мощного хорошо продуманного вооружения.

У нашего молодого дарования – юноши, немного мистически настроенного – есть теория, что это так действует тень моего двойника из другого мира – того самого, где двойник вашего покорного слуги достиг необычайных высот в истреблении серых полчищ полоумного придурка Адика, пришедшего войной на нашу землю. Ну что же – теория не хуже иных прочих. Однажды мне даже приснился сон: запыленные колонны танков в раскраске цвета хаки, почему-то больше похожие на послевоенные Т-44, бугристые от их плиток активной брони, покрывающих их, мчали куда-то на юг по выжженным жарким июльским солнцем дорогам Украины – так, что пыль, вздымаемая лязгающими гусеницами, застилала горизонт…