Александр Терников - Завоевание 2.0 книга 5

Утром идем вниз. Тропинка быстро превращается в илистый поток, месиво грязи, которое позже мучило нас больше, нежели голод или холод. А потом начался труднейший участок пути — Пасо де Муэртос — Перевал мертвых. Бодрящее названьице! На этом перевале вечная грязь, мерзкое местечко. Какие-то кости тоже присутствуют, видно не один бедолага тут поскользнулся и сломал себе шею. Хорошо, хоть основной груз тащат на себе носильщики, иначе было бы совсем грустно. Один носильщик подвернул себе ногу, оставляем ему немного продуктов и уходим. Как-нибудь доковыляет до ближайшего жилья. Незаметно наступает вечер, день завершен.

На следующий день уныло бредем в скользкой мешанине грязи, шаг за шагом, метр за метром. Начинается небольшой дождь. Мокрые, грязные и усталые, мы приходим, наконец, в первую деревню Монте Верде (Зеленая гора). Крохотное селение, исходная база караванов мулов, которые отсюда идут дальше в горы. Тучи трутся о вершины гор: разрываются и льют потоки воды на эту невеселую деревню. Останавливаемся у первой хижины. Печальные развалины маленького дома без стен и с разломанной крышей стережет старик. Конечно, индеец. Ему больше восьмидесяти лет. Он посиживает у огонька, который разводит на утрамбованном полу разломанной лачуги, с утра до вечера один, и только случайные путники являются единственными людьми, с которыми он может поговорить.

— Диос те бендида (Благослови тебя бог) — приветствуют старика наши проводники.

Ночуем здесь. Деревню составляли несколько хижин, расположенных вокруг батей — сельской площади прямоугольной формы. Индейские хижины имеют или круговой план и коническую крышу — их таины называли каней, или квадратный план — по-таински — бойо, В хижинах нет никакой мебели, кроме гамаков, подвешенных на высоких столбиках. В пути мы уже девять дней и продукты скоро закончатся. Зато больных все прибавляется, уже таких восемь человек. Мулов у нас нет, как и тут, следовательно, мы должны тащить свой груз дальше на собственном горбу. Поселок Монте Верде лежит в местах пустынных и диких. На открытом плато ночью дует холодный ветер, вопреки информации учебников о тропическом климате Кубы здесь, в горах, температура падает к полуночи почти до нуля. Мы ругаемся. Климент бранит дорогу, индейцы — мороз. Хотя чему удивляться, Куба намного севернее Веракруса, так что тут в основном не тропики, а субтропики,

Утром выходим. За деревушкой переходим вброд горный поток. Неприступные, дикие, затуманенные и дождливые горы служат в это неспокойное время укрытием для всех недовольных нынешней властью от диких индейцев до беглых негров. Еще день миновал, не запомнилось ничего, кроме усилий по передвижению своих усталых ног.

Продолжаем свое движение. По пути надо пересечь двадцать восемь бродов, что вдохновляет. За день форсировали первый десяток. На следующий день преодолеваем еще один. Перебираемся через броды и снова вверх и вниз — целый день. Но постепенно начали спускаться через сельву в цивилизованную низину. Едва ли не самый приятный момент в таком походе — это когда можешь себе сказать, что труднее уже не будет, дальше все пойдет легче. Сейчас мы вовсю наслаждались этим моментом.

На тринадцатый день своего пути уже не торопимся, первая цель нашего пути неподалеку, а на Санкти-Спиритус лучше нападать ранним утром. Так что скоро становимся на ночевку. Вечером я немного ободрил усталых бойцов, произнеся небольшой спич с веселым и воинственным видом, вселяя бодрость в капитанов и солдат, которых называл братьями и сеньорами, напоминая им, кто они такие были раньше и то, кем они стали.

— Друзья, проявим храбрость, чтоб чернь не размножалась! — веселой шуткой закончил я свою речь.

Вот и Санкти-Спиритус, город-спутник Тринидада, расположенный на семьдесят километров в глубь острова, по реке. Цивилизация. Или, как тут принято говорить, "форпост цивилизации". Обрушиваемся на врага внезапно, здесь нет никаких дозоров. Три десятка испанских домов, глинобитная часовня и почти сотня индейских багиос. Снова идут в ход горшки с порохом и выстрелы из аркебуз. Если сравнивать с современными мне образцами, то эти аркебузы — совершеннейший анахронизм в чистом виде. Ни приклада, ни мушки, заряжать минуты три, не меньше. Если применять конвейерную зарядку, то еле управишься за две с небольшим. Но по нынешним временам они же и настоящее супероружие. Если правильно их применять. И если противник без хорошего доспеха. Против доспехов нужен мушкет, но бандура эта тяжелая и сочетает в себе все недостатки аркебузы, плюс необходимость упора или подставки.

Грохот поднял всех на ноги, вниз по реке на каноэ в сторону Тринадада уходят многочисленные беженцы. Кто-то бежит в джунгли. Сопротивление нам оказывается слабое и эпизодическое. В городе не более 70 мужчин испанцев и большая часть из них сразу обратилось в бега. Большинство конкистадоров, весьма мужественных и удачливых воинов, занимались хозяйственными делами на своих энкомьендах с индейцами. Но у врага есть и убитые и пленные. Убитых немного, не больше дюжины. Пленных два десятка женщин и детей. У нас — несколько раненых. Все, теперь потребление шампанского в данном городе упадет до своего многолетнего минимума.

Своеобразный городишко. Уборных нет. За чистотой на улицах следят два десятка черных свиней, да несколько сот грифов, дежурящих на крышах. Отбросы сваливают в реку, ту самую реку, из которой берут питьевую воду и в которой моются — изредка. В сезон дождей очистка улиц происходит, так сказать, автоматически. Свиньи пользуются случаем вырыть глубокие ямы, чтобы потом валяться в лужах.

Оставляем там сорок человек (из них почти половину больных) сторожить припасы и решаемся нагрянуть вниз по реке в Тринидад (Троицу), к моему старому знакомому дону Франсиско Вердуго. В ход опять идет серебро и у местных индейцев каким-то волшебным образом откуда-то возникает добрый десяток челнов.

С учетом гребцов-индейцев у нас может разместится в челнах только сорок человек. Остальные, вместе с Рудольфом Климентом остаются в захваченном городе. Авантюра чистой воды, но мои люди уже привыкли к победам и считают, что так будет идти и дальше. Радостно загружаемся, и целый день плывем вниз по реке. Пусть усталые ноги отдохнут. Что за река? Бог его знает, как она называется на самом деле. Мне она известна как Юмури. Эта река получила свое местное название от отчаянного крика "Йo мори!" — "Я умираю!" — тонущей индеанки, которую в этом месте жестокие испанские солдаты бросили в речные водовороты.

Сейчас, в засушливый сезон, вода в реке была прозрачная, хорошо видно черные камни на дне. Ужинаем, награбленными в Санкти-Спиритусе припасами. А захватили их там не мало- город сельскохозяйственный, производит: вино, масло, сахар, маис, турецкий горох, кацаби (маниок), стручковый перец, фасоль, шпик, солонину, живую птицу и живой скот… Так что, мы пока на "подножном корме". Подзакусив, мы нашли в себе силы натянуть гамаки и сетки от комаров, развесить для сушки мокрую одежду. Потом опять сели есть и пить. В тот вечер беседа у костра не затянулась.