Юрий Корчевский - Щипач [litres]

Но это вряд ли. Хруст не меланхолик, а холерик, человек действия, неврастеник.

– Надо созвониться с Киселевым.

Из сторожки, по городскому телефону удалось связаться с начальником уголовного розыска. Доложил прямым текстом об осмотре места происшествия. Кличку вора или фамилию сообщника не называл, но Антон Владимирович понял.

– Сырцов пусть остается, охраняет место происшествия, ждет прибытия эксперта. Ты с Трошиным на квартиру, где фигуранта видел. А я с сотрудником к сообщнику, мне ближе.

До квартиры, где Хруст укрывался, кварталов пять. Да еще каких кварталов, надо знать старый Питер. Часть пути бежали, когда начинали задыхаться, переходили на шаг. Все же Хруст опередил, хотя был с драгоценным грузом. Золото – металл тяжелый. Стандартный слиток пробы 99,99 весит 13,3 килограмма, хотя размером с ладонь. И мешок у Хруста был тяжелый, с ним не побежишь. Правда, неизвестно – сам нес украденное или везли на подводе.

Забежали во двор, на их глазах зажегся свет в квартире, где Хруст обитал. Немного бы пораньше и прихватили «медвежатника» на подходе. Красиво не получилось, но история не знает сослагательного наклонения.

Но если Хруст здесь, деваться ему будет некуда. Черного хода в этом доме нет, а прыгать из окна третьего этажа – самоубийство, в лучшем случае сломает ноги, а то и позвоночник.

Поднялись по лестнице. Трошин стал барабанить кулаком в деревянную дверь.

– Открывайте, милиция.

В ответ из квартиры раздался выстрел. Пуля пробила дверь, по касательной задела правый бок оперативника, ударила в кирпичную кладку, отбив кусок штукатурки. Алексей никогда напротив двери не стоял, всегда в стороне, обучен был. Чтобы под пулю не попасть. Знал это и Трошин, но пренебрег. Обычно отстреливаются «мясники», как сами уголовники называли кровавых убийц. Люди, уважаемые в уголовной среде – карманники, медвежатники, домушники, оружие на дело не брали и не применяли, это лишний срок. Блатные и так в лагере неплохо живут за счет шестерок или «мужиков», а ныне за счет политических, коим счет шел на сотни тысяч. Администрация лагерей в издевательства уголовников над политическими не вмешивалась. Политические – они же враги народа, а блатные – тоже народ.

Потому к выстрелу не готовы были оба. Оперативники к стене прижались, слева и справа от двери в непростреливаемой зоне.

– Тебя серьезно задело? – спросил Алексей.

– Царапнуло. Пиджак жалко, неделю как купил, новый еще.

Разозленный Трошин отскочил от стены, два раза из револьвера выпалил по дверному замку, ногой ударил в дверь, которая распахнулась. Алексей сразу почувствовал сквозняк. Кинулся в комнату, окно нараспашку, к трубе отопления привязана скрученная жгутом простыня. Бросился к окну, а Хруст уже на землю встал и побежал.

– Стой!

Алексей выхватил револьвер, выстрелил в воздух, потом дважды по «медвежатнику». Попал или нет – непонятно, темно, уже и фигуры преступника не видно. Во многих окнах в доме напротив зажегся свет. Конечно – крики, стрельба, всем любопытно.

– Иван, – закричал Трошин. – Один здесь!

Алексей бросился в другую комнату. На полу лежит Симонов, который навел Хруста на ювелирную фабрику, изготовил дубликат ключа от дверцы сейфа. На столе лежит мешок. Алексей попробовал приподнять левой рукой – не получилось.

– Обыскал? – стволом револьвера показал на Симонова.

– Не успел.

– Обыщи Симонова. Я гляну, что в мешке.

Оружие за пояс сунул, развязал горловину, из мешка посыпались маленькие коробочки. Раскрыл одну – золотые серьги с красными камнями. То ли рубины, то ли цветное стекло. Но – зуб можно дать! – ценности, украденные с ювелирной фабрики.

– Здесь все, что украли?

– Я ничего не крал! Это не мое!

– А здесь-то как оказался? И кто стрелял?

– Всё он! Он!

– Кто?

– Сердюков.

– Который сбежал?

– Он, он!

Значит, так представился Хруст Симонову. Да у Хруста с десяток фамилий, как и с десяток судимостей, но стрельбы по представителям власти за ним не было, это Алексей помнил, розыскное дело читал.

Во двор въехал легковой автомобиль, из него выскочил Киселев и еще один сотрудник, бросились в квартиру, из которой Хруст сбежал.

– Задержали? – спросил он, не успев отдышаться.

– Убежал. Трошина вон ранил легко, через дверь стрелял и по простыне спустился вниз.

Киселев крякнул от досады. Обвинять оперативников нельзя, это упущение начальства. На захват серьезного преступника надо не двоих отправлять, а троих как минимум. Один должен быть внизу, вот на такой случай возможного побега. Или из окна могут выбросить компромат, тот же мешок с золотом или оружие.

– Я в него стрелял дважды, попал или нет, не знаю.

Киселев повернулся к Архипцеву.

– Бери машину, езжай до ближайшего телефона, передай дежурному – пусть известят транспортную милицию и больницы.

По положению, врачи больниц и поликлиник обязаны немедленно известить милицию в случае обращения к медикам за помощью раненым от холодного или огнестрельного оружия. А транспортная милиция будет держать под контролем вокзалы. К сожалению, оцепить весь огромный город не удастся. Хруст может нанять лодочника и по Неве убраться из города. Или пешком уйти по тропинкам до окрестных сел и деревень.

Дивизии не хватит оцепить кольцом город. Да и в самом городе полно злачных мест, где можно «залечь на дно» на пару недель. Плати деньги в притон и живи. А если знакомая женщина есть, не связанная с криминалом, так вообще удача. И накормит, и в постели дремать не даст. Особенно если мужчина будет клясться в вечной любви. Уголовники врать горазды. За «базар» надо отвечать перед авторитетами, а лохам можно говорить всё. И верили блатным, поскольку женщины любят ушами.

Рано или поздно все равно попадается на другом преступлении, ибо жить праведным трудом блатной не будет.

Но Киселев доволен был тем, что осталось золото и задержан подельник. Государству ущерба нет. Можно дело оформлять и передавать в суд, а на Хруста выделить в отдельное производство.

Пока пересчитывали украденное, составляли акт, рассвело. Вот-вот должна была вернуться машина за арестованным и ценностями. Алексей вышел во двор, сделал кружок. Что за пятна? Нагнулся, мазнул пальцем – кровь! Стало быть – не промахнулся он, зацепил пулей «медвежатника». Не всерьез, коли уйти смог, но есть надежда, что к докторам обратится. О чем Киселеву и доложил.

– Тогда сдаем в следственный изолятор Симонова и в отделение. Будем ждать звонка от медиков.

Если царапина, к лекарям Хруст обращаться не будет. Или найдет прикормленного. Были такие. Кто-то на пенсию ушел и оказывает раненым «браткам» подпольно помощь за приемлемые деньги, ибо риск получить срок велик. А кто и работает в больнице, оказывает помощь под угрозами убийства. Револьвер действует очень убедительно, аргумент в чужих руках весомый. Как там говорится? Нож хорош для того, у кого он есть, и плох для того, у кого его нет.