Анатолий Дроздов - Кровь на эполетах [СИ]

В назначенное время, чистый и расфранченный, я прибыл во дворец. Пущин сдержал слово: его хозяйка, пани Катажина, хлопотала надо мной, как курица над цыпленком. Мне согрели воды помыться, подстригли отросшие волосы. Пахом выбрил мои щеки и подбородок до синевы. Мундир вычистили и отгладили, сапоги надраили до зеркального блеска. Заодно привели в порядок денщика, которого я решил взять с собой. Подождет с лошадьми, пока буду у царя. Пущин заверил, что Пахома приютят в кордегардии: хоть там и новый караул, но денщика гвардейского офицера, да еще приглашенного к царю, за дверь не выставят.

Утром нас с Пущиным угостили чаем с булками, после полудня подали сытный обед – словом, жизнь заиграла красками. Во дворец к назначенному времени я прибыл в прекрасном настроении. Пришлось, правда, обождать пока обо мне доложат, и начальство распорядится, но это привычно. За мной в прихожую спустился адъютант, я оставил в гардеробе шинель, и мы поднялись по лестнице на второй этаж к кабинету губернатора. В просторной приемной находились многочисленные офицеры и чиновники в мундирах, мое появление не вызвало у них интереса. Я и сам его не желал, поэтому примостился в уголке, ожидая, когда позовут. Скоро понял, что царя в кабинете нет. Никого туда не вызвали, никто не входил и не выходил в роскошную дверь, да и поведение ожидавших приема показывало, что в кабинет они не стремятся.

Царь появился ровно в семь. Его сопровождал неизвестный мне вельможа в красном военном мундире. Англичанин? Скорее всего. Наверняка посол. При виде государя офицеры в приемной вытянулись во фрунт, чиновники и штатские склонились в поклоне.

— Бонжур, господа! — сказал Александр по-французски и обвел взглядом ожидавших приема. Остановил его на мне. — А вот и Руцкий! Заждались мы вас, капитан.

— Здравия желаю, ваше императорское величество! — поспешил я. — Извините, что задержался. Дороги в ужасном состоянии, да еще эти обозы. Провиант из Минска везут.

— Нужное дело! — кивнул царь. — Заходите в кабинет! Раз мы вас долго ждали, то примем первым.

Как-то угрожающе звучит. Настроение у царя, похоже, неважное. Это кто ж его испортил? Тем временем в приемную вошел Кутузов. Царь вместе с ним и англичанином направились в кабинет, я устремился следом.

— Мы внимательно прочитали ваше донесение, капитан, — начал Александр после того как я притворил за собой дверь и встал за порогом. — Скажите, Бонапарта нельзя было захватить в плен?

— Не вышло, ваше императорское величество, — покаялся я. — Кортеж двигался слишком быстро. Мы целили в коней, но выстрел пушки пришелся на экипаж.

— Жаль! — вздохнул Александр.

— Думаю вы излишне строги к этому офицеру, ваше императорское величество, — неожиданно заступился за меня англичанин. — Из его донесения следует, что он напал на конвой Бонапарта, имея двести солдат против полутысячи французов. При этом сумел их рассеять и вывезти мертвого узурпатора. Французы устроили за ним погоню, но капитан отважно вступил с ними в бой и одержал победу.

Хм! Откуда англичанин знает о моем донесении? Дали почитать? Хотя, чему я удивляюсь? У царя нет тайн от союзника.

— Капитану помогли казаки, — подключился Кутузов.

— С ними или без них, но офицер и его люди бились как львы, — парировал англичанин. — Что касается смерти узурпатора, то ни я, ни кто другой в Британии не будет из-за этого скорбеть. Злодей получил по заслугам. На сей счет я отправил депешу принцу-регенту [81] Номинально Великобританией в описываемое время правил король Георг III. Однако вследствие тяжелой болезни он сошел с ума и ослеп, из-за чего было установлено регентство старшего сына короля, будущего Георга IV. . Полагаю, он ее уже получил, и Британия ликует. В письме я ходатайствовал перед его высочеством и парламентом о награждении отличивших при нападении на кортеж узурпатора русских офицеров, особенно – капитана Руцкого. Сам же из имеющихся в моем распоряжении сумм выдам ему тысячу фунтов. Думаю, парламент утвердит эти траты, — британец улыбнулся.

Это ж сколько будет в рублях? Точно не помню, но более двадцати [82] Примерно 27500 рублей. тысяч. Ни фига себе!

— Погодите, граф! — улыбнувшись, запротестовал Александр. — Платон Сергеевич – подданный русского императора. Право наградить его первым принадлежит мне.

— Извините, ваше императорское величество! — поклонился англичанин.

— Итак, — посмотрел на меня царь. — За подвиги, совершенные во славу русского оружия, жалую вас, Платон Сергеевич, майором гвардии. Это чин был упразднен, но я решил воротить, поскольку за капитаном в гвардейских полках сразу следовал полковник. Майор гвардии равен подполковнику по армии. А еще жалую золотую шпагу с надписью: «За храбрость».

— Служу престолу и Отечеству! — вытянулся я.

— Не спешите! — погрозил мне пальцем Александр. — Вдобавок, за заслуги перед троном получите пятьдесят тысяч рублей из казны.

Он довольно глянул на англичанина, дескать, видал? Мы щедрее.

— Благодарю, ваше императорское величество! — поклонился я.

— Награды вручат в зале перед гостями, дабы все видели и слышали, как мы чествуем героев Отечества. Кстати, майор, — он перевел взгляд на мои сапоги. — Почему одеты не для бала?

— Не смог найти в Вильно кюлоты, чулки и туфли, — повинился я. — Простите, ваше величество!

— Ладно, — махнул он рукой. — Герою не обязательно. А теперь расскажите подробно, как проходил тот бой. Донесение ваше мы прочитали не раз, перевели его на французский для посланников, но хочется знать подробнее.

Да за пятьдесят тысяч я вам роман сочиню! С дарственной надписью… Вам надо героев? Их есть у меня. «Остапа понесло», как писали классики. Вот пушкари и егеря выпалили по кортежу Наполеона. Вот капитан Руцкий резво мчится к карете узурпатора, лихо раздавая по пути удары палашом. Вот он вытаскивает из экипажа мертвого Бонапарта и живого камердинера, швыряет их в сани и скачет обратно. Следом устремляются десятки озверевших шеволежеров. У них длинные пики и острые сабли. Но не тут-то было! Капитан Руцкий достает из кобуры пистолеты и, управляя лошадью коленями, стреляет с двух рук. Бах – и ближний преследователь выпадает из седла, бах – падает в снег второй. Я с трудом заставил себя не продолжить стрельбу – у меня же кремневые пистолеты, а не револьверы. Значит, стрелять закончил, взялся за палаш…

Александр слушал, приоткрыв рот. Я заметил ироничный взгляд Кутузова и недоверие в глазах британца.

— Что делали в это время ваши егеря? — спросил граф, когда я на миг смолк.

— Стреляли по шеволежерам! — не моргнув глазом, ответил я. — Если б не они, не отбился бы. Егеря в моем батальоне меткие. Что стрелки? Когда французская кавалерия прижала нас к лесу, за оружие взялись даже нестроевые. Вот мой денщик Пахом. Он не только лихо вывез мертвого Бонапарта и его камердинера, но, когда французы насели, схватил пику и заколол ею нескольких кавалеристов неприятеля.