Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

— Только что я узнал, что Герейну Верриль осматривал тогда лекарь. Он рассказал, как я понял, Элессину, что порезы на ее теле ей кто-то нанес. Сама она порезаться так не могла.

Элвен Дархэлл вернулся к своему столу, собрал все бумаги, убрал их вниз, в один из ящичков.

— Садитесь, гости дорогие, — сказал он после этого. — Госпожа дикеофора, садитесь в кресло. Астин, тебе придется посидеть на сундуке.

— Я постою.

— Как знаешь. Ты никому и никогда не рассказывал о произошедшем тогда в королевском дворце. Сейчас самое время, ты не находишь? Даже чуть поздновато.

Астайнар прошелся по небольшой комнате взад-вперед, собираясь с мыслями. Эситея еще раз зачарованно посмотрела на картину с маками, всем существом вдыхая свежий ветер из-под темно-синей тучи, развеивающий душное предгрозовое марево.

— И как вам картина, госпожа дикеофора? — внезапно спросил ее Дархэлл.

— Чувствую себя красненьким цветочком, маленьким и встрепанным, — пробормотала Эситея.

Элвен Дархэлл тепло улыбнулся в первый раз на памяти Эситеи.

— Ну говори же, Астин.

— В тот вечер мы праздновали день рождения Олберта. Король выпил чарку вина и удалился в свои покои, — отрывисто начал говорить Эр'Солеад. — Я медлил пить вино. Красное вино. Я с юности не пью красное вино, туда так легко что-нибудь подмешать. Ради праздника и друзей мог бы выпить. И вдруг Олберд, он выпил больше всех, пошатнулся и, цепляясь за стол, сполз на пол. Сонно дышал, всхрапывал. Видно было, что заснул. Пока я его тормошил, остальные наши тоже повалились сонными. Это было странным. Я мгновенно принял решение подыграть. Расслабленно повис в ближайшем кресле. Некоторое время чувствовал себя идиотом, потому что ничего не происходило. Но потом вошла Герейна. Внимательно всех осмотрела. Она ничуть не удивилась, точно знала, что произошло. Я… Впрочем, неважно. Важно, что я не пошевелился, несмотря на потрясение. Герейна проскользнула в спальню короля.

— Постой, — одновременно заговорили и Дархэлл и Эситея. Девушка кивнула, давая возможность спросить начальнику лазутчиков.

— Как она была одета? Ты точно можешь сказать, что к тому времени на ней не было порезов?

— Да, — жестко ответил Астайнар. — Точно могу это сказать.

Дархэлл молчал со своим обычным бесстрастным выражением лица.

— Она была достаточно легко одета, — рассказчик снова принялся ходить взад-вперед, глядя перед собой невидящим взглядом.

— Э-э-э, у меня вопрос, — нерешительно начала Эситея. Дартанай остановился и посмотрел ей в глаза тяжелым взглядом. — Вы незадолго до того дня не заметили никаких резких изменений в поведении своей невесты?

— Кроме того, что она стала меня избегать? — криво усмехнулся Астайнар. — Не заметил.

Повисло неловкое молчание.

— Продолжай, Астин. Через какое время ты решился зайти в спальню короля? И почему?

— Не в спальню. В покои. Спальня — самая дальняя из всех комнат.

— Покои представляют анфиладу комнат? — уточнил Дархэлл.

— Нет. Дворец — меотийская постройка. Все комнаты со ступеньками, арочными проходами и колоннами. Под углом друг к другу. Из первой комнаты видны следующие, но не полностью.

— Понял. Так когда ты вошел?

— Не могу сказать точно, сколько я ждал. Возможно около получаса, может быть меньше. Услышал женские крики. Колебался, заходить, или нет. Услышал сильный грохот, немного помедлил и вошел.

— Из караульной хорошо слышны звуки из покоев короля?

— Из первой, приемной комнаты слышны, хотя и приглушенно. Из следующих — нет.

— Продолжай.

— Я вошел, увидел перевернутое кресло, — пересиливая себя, продолжил Астайнар. Резко замолчал на несколько мгновений. — Я только сейчас понял, что хрупкая женщина не могла перевернуть то кресло. Оно тяжелое, массивное. Я с трудом сдвинул его со ступенек, ведущих в следующую комнату.

— Астин, а передвинуть она его могла?

— Да, пожалуй. Недалеко. По скользкому мраморному полу. Если была напугана. Но перевернуть — нет.

— Дальше.

— Герейна лежала на полу, светлое платье было в крови сверху донизу. Я, кажется, ахнул, наклонился над ней. Она открыла глаза на мгновение. Взгляд у нее был неожиданно хладнокровно-оценивающий, неприятный взгляд.

— Это у вас, видимо, общая черта — тихо сказала Эситея.

— О чем вы?

— О том, что у вас, господин Астайнар, был именно такой неприятный взгляд перед тем, как вы затащили меня подслушивать Кейстена.

— Так ведь я не был при этом молодой женщиной, бессильно лежащей на полу в собственной крови, — возмущенно ответил Астайнар.

— Не злитесь, Эситея, — флегматично вмешался Дархэлл. — Астина задело несоответствие поведения Герейны с тем образом невесты, который имелся у него в душе. Именно о чем-то подобном вы и спрашивали.

— Да, это было несуразно, — подтвердил рассказчик. — Как минорная тоника в конце марша.

— Действительно, — смутилась дикеофора, — Элессин говорил мне, что нужно разобраться, какой дух вызвал изменения в поведении вашей Герейны.

— Элессин? — переспросил Дархэлл. — Дикеофор высшей степени посвящения? Это что значит?

— Это — ах! — Эситея возвела очи ввысь.

— Я спросил у него самого, — ответил Астайнар вместо нее. — Он сказал, что такой дикеофор жалеет все живые существа на земле.

— Ну-ну, — протянул Дархэлл. — Ладно. Заканчивай, Астин.

— Я, не дотронувшись до Герейны, резко выпрямился. И увидел короля, неслышно подошедшего с другой стороны. Его полуголое величество сказал: ого! И зевнул.

Эситея невольно хихикнула, представив себе эту сцену.

— Герейна снова открыла глаза. На этот раз взгляд был соответствующий ситуации, несчастный, замученный. Его величество лично осмотрел раны. Убедился, что ничего страшного. Спросил, что произошло. И вот тут она понесла какую-то чушь, что я в маске пытался прорваться в спальню короля. Она, дескать, мне помешала с кинжалом в руках. Его величество попросил показать, как она это сделала. Я отказался участвовать в таком позорище. После чего король выставил меня из своей спальни.

— Постой, Астин. Чем Герейна объяснила свое появление в спальне короля?

Астайнар задумался вспоминая.

— Элессин говорил, что она объясняла свое появление неясным предчувствием того, что нечто страшное произойдет, — вспомнила Эситея.

— Нет. Это она уже потом так говорила. А в спальне Герейна протянула королю записку, прочитав которую, она, будто бы бросилась его спасать.

— Ну что же, Астин. Восстанавливаю события в соответствии с твоим рассказом, — Дархэлл, сидевший на широком сундуке, сложив руки в коленях, с бесстрастным лицом, как никогда напоминал древнюю степную статую, устанавливаемую кочевниками на перекрестках путей. — Герейна Верриль, фрейлина принцессы, получает записку, из которой любому прочитавшему ясно, что королю угрожает опасность. Она бежит к его покоям, видит усыпленную стражу. Заходит в покои. Его величество спит неестественно крепким сном. Она возвращается, подходит к порогу приемной комнаты, первой комнаты его покоев. В этот момент там появляется чужак в маске. Скорее всего, ее слова о его появлении правдивы. Герейна передвигает кресло, загораживая незнакомцу путь в спальню и выхватывает кинжал. Зовет на помощь, хотя знает, что и стража и король усыплены. Завязывается драка. Незнакомец переворачивает кресло в попытке добраться до короля, минуя защитницу. Из-за получившегося грохота просыпается король. И появляешься ты, Астин. А этого ни Герейна, ни еще кто-нибудь предвидеть не могли. Но никакого чужака ты не увидел, хотя оказался в приемной комнате раньше его величества. Следовательно, незнакомец, нанеся женщине несколько порезов, перевернул кресло, привлекая внимание грохотом, и сразу же исчез в потайном ходе, не дожидаясь появления короля. Эта деталь говорит в пользу идеи о сговоре с Герейной. Так же впрочем, как и ее реакция на твое неожиданное появление. Его величество, заинтригованный произошедшим, обращает внимание на героическую защитницу своих покоев. Хотя к себе ее не приближает.