Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

— Почему же это не приближает? — ледяным тоном сказал Астайнар. — Он был вполне готовым приблизить ее к своей особе. Герейна выглядела невероятно привлекательной. И, я точно знаю, его величество навестил свою «героическую защитницу», когда та вернулась от лекаря. Но, я теперь понял, вмешался Элессин. Как верноподданный, он обязан был рассказать королю о заключении лекаря и о своих выводах насчет тайных ходов во дворце.

Оба мужчины посмотрели на Эситею. Она кивнула.

— Опять Элессин, — тихо сказал Дархэлл. — Он наверняка рассказал насчет эсфийских соглядатаев.

— А почему обязательно эсфийские соглядатаи? — спросила Эситея. — Не исключено же, что старинный план дворца меотийских архонтов мог попасться кому-нибудь из меотийцев. Или дартанаю. И этот человек мог решить приблизиться к королю, используя хорошенькую женщину.

— Лучший способ, каким бы он смог приблизиться к нашему королю, — отдать ему найденный план тайных ходов. Раз он не отдал — это измена, — хмуро ответил ей Астайнар. — У всякого изменника должна быть на примете сила, которая эту измену поддержит. Внутри страны такой силы нет. Если же план изначально эсфийский — мы имеем дело не с изменой, а с попыткой подсунуть королю своего человека для получения нужных сведений. Тогда вопрос в том, понимала ли Герейна, что ее используют эсфийцы, или она действовала по неведению. Судя по намекам Элессина, опасно считать ее невиновной.

— Эсфия не собирается вмешиваться во внутренние дела Меотии, — спокойно ответил Дархэлл на пристальный взгляд начальника дартанайского гарнизона границы. — Она веками всего лишь наблюдала за положением дел в долине Архерона. Нет никакого смысла ослаблять страну, удерживающую степные племена вдали от Страны Тысячи Рек.

«Да, Эсфия веками только наблюдала. Но столетия назад Меотия не управлялась воинственными дартанаями, — подумала дикеофора. — А так же тревожат рассуждения Элессина о неприятной духовной подоснове всего, что делает Герейна в последнее время».

— Как ни странно, но мне полегчало, — ворчливым тоном сообщил Астайнар. — Сбросил тяжесть с души, когда все рассказал.

— Я вижу, вам понравилась картина с маками, — Дархэлл неожиданно обратился к Эситее. — Ее писала моя жена. Хотите, я подарю картину вам на память?

— Нет, благодарю вас. Я не могу принять от вас настолько драгоценную вещь, — вежливо сказала Эситея, вставая с кресла и стараясь не думать о том, что эсфиец Дархэлл мог многого не договаривать.

— Подумайте. Я с удовольствием отдам картину именно вам. Но сегодня не смею больше вас задерживать.

Эситея дошла до двери, когда услышала тихий вопрос Дархэлла.

— Астин, я знаю, с Герейной вы были близки. Она не могла хотеть тебе отомстить… э-э-э… за грубость, скажем. Или…

Дикеофора остановилась. Действительно же, если женщиной управляло желание отмстить мужчине, то это не ее использовали эсфийцы, а она сама могла запросто использовать любую разведку, даже и чисто наблюдательную, лишь бы досадить знатному любовнику.

В комнате повисло молчание.

— Жаль, что вы здесь, Эситея, — сказал Дархэлл. — Теперь Астин не ответит правды.

— Я отвечу, — тут же возмущенно сказал Астин. — Отвечу, что не знаю. Я ничего не заметил. Я никогда об этом не думал.

— А напрасно, — поучительным тоном сообщил Дархэлл. — Обиженная женщина — страшная сила.

— А почему бы Герейне попросту не сказать мне, что она мной недовольна? К чему такие сложности?

— Астин, ты слишком многого хочешь от женщины.

При этих словах Эситея вышла за дверь. По дороге к Большому рынку свою задумчивую дочь перехватил господин Суаран и три раза подряд повторил ей, что она обязана быть на общем празднике дартанаев через день и при полном параде. Если, конечно, не хочет, чтобы отец лично разыскивал ее по всему Древнему городу, а он обязательно разыщет, потому что в свое время достаточно натренировался в этом на ее матери.

Но уже на следующий день Эситея чуть было не забыла о настойчивом приглашении своего отца.

К ней домой пришел Неарх Фелитин и привел с собой Костаса Вателла.

— Что-то случилось?

— Все просто ужасно, — хмуро сказал обычно жизнерадостный Неарх. — Мы не знали, к кому обратиться за помощью, и пришли к вам. Пропал план обороны Рисса.

— Что?

— И Костас здесь, в Меарах, узнал одного из похитителей, — зажмурившись, скороговоркой выпалил меотиец. — Это Дархэлл.

— Элвен Дархэлл, помощник Эр'Солеада?

— Да.

— Костас, а вы не ошибаетесь?

— Нет.

— Пойдем в гостевую комнату, вы мне обо всем расскажете.

Они прошли в комнату и сели. О традиционном угощении гостей никто даже и не подумал.

— Мой приемный отец — один из тех, кто отвечает за оборону Литтавы со стороны Рисса, — взволнованно начал молодой Вателл, очень похожий на своего родного отца, высокий, крупный, смуглый. Те же красивые большие глаза, только взгляд другой. — Поэтому я знал, где хранится старинный план укреплений, включающий даже цепи на дне реки. План сделан из драгоценных камней и серебра. Очень красивый. Я иногда на него украдкой смотрел, — Костас чуть покраснел. Заметно было, что изучение подростками Рисса старинного плана обороны Литтавы взрослыми не поощрялось.

— Когда я собрался сюда, в Меары, я присоединился вечером к каравану, который утром уходил на ваш берег Литтавы. Я в первый раз должен был выполнить важное дело самостоятельно. Волновался, не мог уснуть. Не важно. Короче, я вдруг тем вечером услышал, как один человек передал другому вещь, сказав по-эсфийски: «Вот, что вы просили».

— Я посмотрю, это важно, не обижайтесь, — ответил другой тоже на эсфийском и открыл коробочку. В лунном свете блеснули драгоценные камни. Но что это было точно, я увидеть не мог, хотя и старался. Потому что, услышав эсфийскую речь, встревожился.

— Да, красиво сделано, — так, знаете, меланхолично произнес тот, кто открыл коробочку. — Древние меотийцы проявили себя даже в этом. Ни одна другая страна не стала бы изготавливать план обороны из драгоценных камней.

После этих слов, госпожа дикеофора, я потихоньку вернулся в город, пробрался в хранилище и вскрыл тайник с планом. Он был пуст.

— И это еще не все, госпожа дикеофора, — возбужденно вклинился Неарх. — Оу, хорошо, что вы сидите. А то бы упали. Костас сегодня узнал того эсфийца по голосу. Это Дархэлл.

— Да. Когда я вернулся, я не смог найти тех людей, которых случайно услышал. Тогда я снова вернулся в город, и все рассказал отцу. Он приказал мне молчать. Сказал, что сам разберется. Но как я могу молчать, когда я сегодня узнал этого Дархэлла по его тягучему голосу? И я услышал, что он сегодня, уже сегодня вечером присоединится к каравану, уходящему в Степь.