Сергей Тамбовский - Шпана

Ну ладно, отложим-ка мы братьев Башкировых в другой ящик, а сами пока займёмся более насущными проблемами. О, блошиный рынок в Мельничном переулке – еду здесь не продают, разную мелочь, полезную и бесполезную в хозяйстве, от утюгов до нательных крестиков. Здесь мы и попытаемся сбыть свои богатства.

Вываливать одежду со следами крови на всеобщее обозрение мне как-то не очень хотелось, так что я прошёлся вдоль рядов, выискивая людей, способных на мой взгляд купить всё это добро оптом, не вдаваясь в лишние подробности. Первый не заинтересовался, а второй сказал, что давай, мол, в сторонку отойдём. Отошли.

– Откуда у тебя это? – спросил второй, разглядывая на просвет одежду и пробуя её на прочность (разорвать у него не получилось).

– А тебе оно надо? – хмуро спросил я, – меньше знаешь, крепче спишь. Не ворованное и не замазанное оно ни в чём, – уточнил всё-таки я для надёжности.

Мужик хмыкнул, дошёл до дна моего узла, потом почесал бороду и объявил цену в пятёрину за всё. Я вздохнул и начал отчаянно торговаться, призывая в свидетели всех пророков и угодников православной церкви, которых сумел вспомнить. Через полчаса жаркого торга сошлись на девяти рублях с полтиной. Мужик вторично почесал бороду и объявил, что тут у него с собой денег нетути, а вот если я пойду с ним до Второй Ямской, то там у него сразу деньги и найдутся. Ага, щас, подумал я, нашёл дурня – знаю я эти Ямские улицы, оттуда живым не выйдешь.

– Ты, дядя, лучше сам сбегай на свою Ямскую, а я тут тебя подожду, – ответил я, хитро прищурившись.

Дядя не менее хитро прищурился в ответ и согласился.

– Не уходи далеко, я мигом, – сказал он и почесал в гору.

А я на всякий пожарный случай прямо вот здесь отсвечивать не стал, а отошёл чуть назад и в сторону – там проход между двумя домами был, другим концом выходивший на склон, в случае чего можно будет сбежать по-тихому. Стою, жду… пожалел, что не курю, всё быстрее время бы прошло. Но как говорится, всё на этом свете когда-нибудь заканчивается, закончилось и моё тоскливое ожидание – вернулся покупатель, но не один, а вдвоём с необъятных размеров детиной, ей-богу за два метра ростом и далеко за сто кило весом. Он мне сразу не понравился… но это, как говорится, к делу не пришьёшь – не будут же они прямо посреди честного народа мне по башке давать и товар отбирать, подумал я и направился прямиком к ним.

– О, а я уж думал, ты не дождёсся, – обрадованно сказал давешний мужик, – мы деньги принесли с Парамоном.

– Ну давай, раз принесли, – ответил я, – товар против денег.

– Не так быстро, – отвечал он, – Парамон тоже хочет взглянуть, ему с этими тряпками возиться.

– А он что, портной? – осведомился я.

– Ага, – простодушно ответил здоровенный Парамон, – шмотки перешиваю.

Я с сомнением посмотрел на Парамона – ой, врёшь ведь ты, дружок, из тебя портной, как из меня авиатор. Но сомнения опять-таки к делу не пришьёшь, поэтому я вздохнул и согласно кивнул головой:

– Ну если хочешь, гляди.

– Не здесь, отойдём в сторонку, – сказал первый мужик.

– Давай отойдём, – согласился я, и мы отошли к тому самому облюбованному мною проходу между двумя домами.

Здесь здоровенный мужик меня удивил, он схватил меня за воротник, приподнял в воздух и прошипел что-то в том смысле, что мне надо признаваться, с кого одёжку снял и где разбойничал. Я сумел вывернуться как-то из его железных рук и отбежать чуть дальше по проходу.

– Ошибаешься ты, гражданин хороший, нигде я не разбойничал, а одёжку мы в лесу нашли.

После чего я припустился по этому проходу в сторону откоса, а они двое за мной – не догнали конечно, я парень шустрый, но коммерческая сделка навернулась медным тазом, это я с большим огорчением подумал, когда оторвался от этих нехороших людей. Ну что ж за день-то сегодня такой, одни обломы и разводы…

Вернулся к своим подельникам, как побитая собака. Лёха, видя моё состояние, ничего спрашивать не стал, а просто позвал жрать – он опять рыбы принёс, на этот раз стерляди, она дешевше сёдни, сказал. И картошки у нас ещё маленько осталось, так и заморили голод. А потом спать улеглись, утро, мол, вечера мудренее. А ночью мне был очередной очень интересный сон, я даже подумал, когда проснулся, чего это они чередой пошли, сны такие, не иначе домушка наша на каком-то интересном месте стоит.

Так значит что мне там приснилось… вы угадали, опять это был покойный атаман Сулейка, выплыл он, покачиваясь и подрагивая в ночном небе, откуда-то с берега реки.

– Что, Саня, тяжко тебе сёдни пришлось? – спросил он, устраиваясь на приступочки печки.

– Да, Афанасий, – честно ответил я, – нелегко было. А завтра ещё хлеще обещается быть… может поможешь чем-нибудь, а я тебе в ответ службу какую сослужу?

– Какую ж ты мне службу можешь сослужить, – спросил атаман, – когда я на том свете, а ты пока что на этом.

– Ну не знаю, – признался я, – ты ж вроде путешествуешь туда-сюда, значит и здесь у тебя какие-то интересы есть. Вот я и мог бы, к примеру, представлять твои интересы на этом свете.

– Лады, я подумаю, а теперь слушай меня и запоминай, куда тебе надо сходить и что сделать, я два раза повторять не буду, готов?

– Всегда готов, – с готовностью отозвался я, разве что пионерский салют не отдал.

– Ну так вот – здесь неподалёку, если вдоль берега идти, то полчаса примерно, а потом чуть вверх, живёт один отшельник по имени Серафим.

– Серафим Саровский? – ляпнул я от балды.

– Не перебивай старших, – сурово отвечал мне Сулейка, но впрочем пояснил ситуацию, – Саровский это в Сарове, день на телеге ехать, а здесь другой Серафим, нижегородский. Так вот, идёшь завтра с утра к этому Серафиму и говоришь ему позывной «Привет от Сулейки», а дальше он сам тебе все скажет и покажет.

– Понял, – ответил я и повторил на всякий случай, – иду с утра к Серафиму, говорю позывной и слушаю его инструкции.

– Молодец, но это ещё не всё – на Спиридоном своего зря ты наехал, у него связи большие, но раз уж начал, надо заканчивать, негоже на полдороге бросать. Сделаешь, короче, так…

И далее атаман битых десять минут мне втирал, что и как надо сделать со Спиридошей.

– Теперь насчёт Шныря и Ножика – забудь про них, ты им ничего не должен и они тебя знать не знают, не твоё это дело.

– Спасибо, дядя Афанасий, – искренне поблагодарил я его, – я и сам уже думал, что влез не в свои сани.

– Правильно думал. И ещё одно, про Башкировых – мысли у тебя насчёт них верные, но одну поправку всё же надо внести, с Яковом не связывайся, хуже будет, выходи сразу на Матвея, а дальше всё делай так, как задумал.