Сергей Тамбовский - Шпана

– Какие? – механически ответил я, занятый подсчётом оставшегося бабла.

– Про Серафима и Сулейку, вроде знакомые нам имена-то…

Я как бы случайно приблизился к тому кружку, состоявшему из пяти заросших мужиков в армяках и двух баб в цветастых передничках, и услышал примерно вот что: на ярмарке появился отшельник Серафим, первый раз за несколько последних лет, и он, отшельник, разразился гневной речью, тряс своим посохом, воздевал очи горе, клеймил людишек, погрязших в грехах и распутстве, и предрекал многие беды и невзгоды. Прямо вот сейчас, сказал, начнутся они, невзгоды. А из подробностей невзгод уточнил только, что воскреснет атаман Сулейка и тогда никому мало не покажется. Произвёл, короче говоря, Серафим большое и тяжёлое впечатление на общество… Шикарную, короче, речугу задвинул отшельник, полностью выполнив свою часть нашего с ним соглашения.

– Ну как, понравилось? – спросил у меня Лёха, – я так обделался бы от страха, если б вживую его слушал. Но и в пересказе пробирает до костей.

– Да, всё классно, сегодня вечером… точнее ночью начинаем действовать по вновь утверждённому плану, – бодро ответил я брату и мы вернулись домой.

– Эй вы, – крикнул я в дверь, – выходите получать установку.

Апостолы тут же появились в дверном проёме и удивлённо воззрились на меня – чё, мол, случилось-то?

– Рыбу, значит, сварите, это раз, – и я передал им судаков, – а два это то, что я придумал занятие для нашей артели. На первое время конечно, а дальше видно будет.

– И чё это за занятие? – спросил один из апостолов.

– Будем производить арбалеты, – отрезал я.

– А это ещё чё такое?

– Я знаю, – вылез Лёха, – это как луки, только тетива у них натягивается таким специальным воротом. Видел как-то на ярмарке, купец один продавал. А чего в этом нового-то, арбалеты давно известны и многие делают их получше нас наверно.

– Во-первых это оружие, разрешённое, в отличие от наганов, всегда пригодится, во-вторых делать-то их делают, но мало и неохотно, народ о них знает очень мало… рекламы не хватает, короче говоря, а в-третьих мы их применим для тира…

– Для чего? – переспросил Пашка.

– Тир – это такое место, где стреляют из боевого или учебного оружия, тренируются, короче говоря. Специально оборудованное место, закрытое от посторонних, а то ведь и подстрелить невзначай могу, с одного конца стрелки располагаются, с другого мишени, стрелкам надо попасть в мишени. За стрельбу конечно деньги брать будем, а для самых метких стрелков можно призы какие сделать. А арбалет это лучшее оружие для тиров – луки это слишком сложно и тяжело, огнестрелы не разрешаются полицией, а арбалет и натянуть сможет даже ребёнок или женщина, и бьют они шагов на 40–50 запросто. Понятно?

Пашка шмыгнул носом, сказал, что более-менее ясно, и потребовал подробностей про арбалеты.

– Ну пойдём, расскажу подробности, – и я увел их на берег реки, где и начал чертить схематичное устройство арбалета на мокром песочке. – Основа это ложе с прикладом… ну как на винтовке… поверху ложа желобок для стрелы, впереди дуга с тетивой и стремя… ну это чтобы удобнее было тетиву натягивать, если рукой это делаешь, а с воротом конечно не надо никакого стремени, это мы ещё обдумаем… ну и самое главное – устройство закрепления тетивы, замок, и курок для освобождения тетивы. По сравнению с луком тут чего хорошо – не надо удерживать натянутую тетиву, поэтому точность прицеливания выше. Плюс к тому, если применить ворот, выше будет и начальная скорость полёта стрелы, а значит выше убойная сила. И ещё оно просто красивое, это устройство получается, красивее лука.

– И как мы это всё сделаем? – спросил Лёха.

– Запросто, – уверенно ответил я, – тут же всё почти из дерева, кроме замка с курком, они из железа, закажем в кузнице ближайшей. А с деревом-то наверно каждый из вас работать умеет… а не умеете, я научу.

– Кузнецы денег попросят – где их брать?

– Придумаем что-нибудь, – неопределённо ответил я.

– А тир мы как сделаем?

– Вот же проблема какая, – усмехнулся я, – места бесхозного вокруг полно, огородить только надо, а с мишенями тоже что-нибудь придумаем, невелика задача. И кроме всего этого есть у меня ещё одна задумка насчёт этих арбалетов, но я вам её пока не расскажу, просто поверьте на слово, что нужны они будут.

Лёха с апостолами поверили, ну или сделали вид что поверили, тогда я быстренько распределил между ними фронт работ, а сам отошёл в сторонку, присел на пенёк и напряжённо начал размышлять о предстоящем мне сегодня ночном приключении…

А вот и ночь пришла. На дело я один пошёл, даже Лёху оставил в доме, хотя тот серьёзно обиделся. Ничего, сказал я, у нас ещё много впереди такого же будет, а пока лучше, чтоб поменьше народу светилось. Подготовился я основательно, и морально, и физически. Вынул из укромного места один наган, проверил патроны… все вроде на месте, засунул за пояс сзади. Потом, морщась от отвращения, вытянул из мешка двух дохлых кошек и переложил их в мешок поменьше, который не жалко выбросить было. И кусочек мела еще прихватил, я его подобрал, когда к Серафиму на инструктаж бегал, валялся на берегу, я ещё подумал, что пригодится, и точно пригодился. Попрыгал – ничего не стучит, не бренчит, можно выдвигаться.

Ночь была вполне себе относительная, у нас в июле полностью темно всего два-три часа, но сумерками это время вполне можно было обозвать. Народу на улицах, короче говоря, гораздо меньше стало, чем днём, подгулявшие купчики возвращались из мест увеселения в основном, а местами так и совсем пустынно было, на меня никто внимания не обращал. Пролетел, не останавливаясь, оба моста через Оку, половину Рождественки, а вот и оно, зачем я сюда пёрся – отделение полиции номер один… с освещённым окном, значит не ушёл ещё персонал в лице городового Ивана Данилыча… занимаю место на площади в тени деревьев за будочкой сапожника (я его давно присмотрел) и готовлюсь ждать.

Через час примерно свет в отделении погас, а через полминуты оттуда вышел, бренча ключами, и сам городовой. Запер дверь, поправил фуражку и подался по Рождественской в направлении Кремля, я за ним, прячась в тени деревьев и фонарных столбов. Гуляющего народу совсем никого в этот поздний час не осталось. Через сотню метров городовой свернул в подворотню, зачем? Живёт он в верхней части города, на Ильинке, я это вчера ещё выяснил… по агентурным делам каким что ли? Заглянул осторожно в арку – всё оказалось чрезвычайно просто, отлить он сюда зарулил. Ну значит так тому и быть, далее я его не поведу.

Рывком вытащил револьвер, взвёл курок, на щелчок Данилыч обернулся и встревоженно спросил, кто это тут, на что я ему ответил, что это смерть твоя пришла и всадил ему две пули, в грудь и в голову. Тот упал, облившись кровью, я подошёл поближе, на всякий случай сделал контрольный выстрел, вытащил из мешка одну кошку, бросил рядом, а на стене написал мелом «Сулейка», постарался как можно корявее, во избежание. Одно дело сделано… никто из дверей не выглянул, никому это интересно не было, и слава богу.