Сергей Тамбовский - Шпана

– Но сейчас-то ничего этого нет, значит и бояться нечего, верно? – спросил я у него и, не дождавшись очевидного ответа, потащил его далее.

Место, которое нам надо было раскопать, мне хорошо описал Серафим – с одной стороны ручей, который фонтаном бьёт, с другой два здоровенных вяза, сросшихся стволами. Вот примерно посередине между этими ориентирами и рой, сказал он. Я приблизительно определил, где это середина, в ней как раз и ямка подходящая имелась, которая от просаживания грунта бывает. Начали рыть попеременно с братом. Через полчаса, мы даже на метр вглубь не откопали, штык лопаты ударил во что-то железное.

– Кажись она самое, – возбуждённо сказал брат, – на засов от сундука похоже.

Остатки песка отгребли уже руками, вытаскивать сундук наружу не стали, поддели засовы лопатой и вскрыли. Серафим был прав, опять тут одни шмотки лежали.

– Ну ё-моё, – разочарованно сказал Лёха, – что нам с этим добром делать?

– А ты на золото что ли рассчитывал? – переспросил его я, – золото самому заработать надо, а пока берём то, что есть, и делаем ноги.

До нашей общаги мы добежали в буквальном смысле, очень быстро. Там я оставил Лёху на скамеечке, а сам вытащил из загашника наш боевой арбалет, захватил пассатижи и вернулся.

– А сейчас идём вооон туда, – показал я в сторону откоса, – и сооружаем декорацию.

– Какую декорацию? – не понял он.

– Щас всё увидишь… кстати, сгоняй за мешком с кошками, помнишь, где он у нас спрятан?

Лёха помнил и мухой слетал за требуемым. А у откоса росли совсем уж старинные два дуба невероятного возраста и обхвата, по паре метров в окружности оба были.

– Так, – сказал я, сдвинул кепку на затылок, – ты примеряй вот этот кафтан к дубам, куда он лучше встанет, а я со стрелами поколдую.

И я вытащил серебряные монеты, кои мы из клада захватили (да, были там и такие, рубли эпохи Александра Второго, без портретов, жаль, что немного, но нам хватит), и начал прикреплять монетки к острию стрел с помощью пассатижей. Там особенно точно ничего не требовалось, сплошная бутафория ведь, чтоб держалось и не падало только, за пять минут справился.

– А чего это ты тут делаешь? – спросил вернувшийся от дуба Лёха.

– Серебряные наконечники для стрел, не видишь что ли?

– Чтоб упырей брало? – уточнил он.

– Чтоб народ думал, что это для упырей.

– Понятно, – ответил брат. – А теперь что?

– Теперь держи кафтан за плечи, а я выстрелю в него.

Брат сделал, что велели, я прицелился с пары метров, но выстрелить не успел, потому что краем глаза увидел некое свечение… быстро обернулся в ту сторону – точно, сам Сулейка пожаловал, давно что-то его видно не было. Лёха тоже его увидел, сильно испугался, кафтан бросил конечно и спрятался за деревом.

– Работаешь, Санёк? – ехидно спросил атаман, и его тон мне что-то сильно не понравился.

– А то ты сам не видишь – что Серафим сказал, то и делаю.

– Ну и молодца, – продолжил Сулейка, – мы с Зульфией тоже щас своё дело сделаем и пойдём.

– Какой ещё Зульфиёй? – переспросил я.

– Ты её недавно на берегу видел, эй, выходи, покажись человеку, – это он уже куда, обернувшись назад, сказал.

Из кустов малинника выплыл ещё один силуэт, приглядевшись, я тут же узнал в нём ту самую утопленницу, лежавшую на песочке в наш первый поход за кладом. А в руках у неё была та самая их говна и палок слепленная звезда… ну не звезда, а пентограмма конечно, но не будем придираться. Я на всякий случай немного попятился назад.

– Что-то я не пойму тебя, дядя атаман, зачем ты сюда эту бабу притащил и что за дело вы сейчас сделать хотите? – сказал я, выставив перед собой арбалет.

– Это не баба, во-первых, а татарская княжна, моя правая рука в банде была, – отвечал мне он, а во-вторых дело у нас простое – душу твою забрать, ну и у твоего брательника конечно, раз он под руку подвернулся.

– И зачем тебе моя душа? – попытался оттянуть время я.

– Ты как маленький, зачем душа нужна бывает, не знаешь?

– Не знаю, – честно признался я.

– Ну и не надо тогда тебе ничего знать, – вздохнул Сулейка, – однако заболтались мы что-то, а дело несделанное стоит, Зульфия, приступай, – скомандовал он подельнице.

И тут Зульфия эта, вся в разводах и трупных пятнах, жутко завыла и поплыла в мою сторону, выставив вперёд руки с чёрными почему-то ногтями. Я отступил ещё немного назад, угоди ногой в какую-то яму и едва не грохнулся на землю, но удержался.

– Не подходи, – чуть слышно пискнул я, – у меня стрелы серебряные.

– Врёт он всё, не слушай его, Зулька, – подначил сзади атаман.

Ну тут я и выстрелил – стрела, как это можно было бы подумать с самого начала, вовсе не пролетела насквозь через практически бестелесную атаманшу, а уткнулась ей в грудь и задрожала, издавая неприятный дребезжащий звук.

– Ой, – сказала Зульфия, – он кажись меня прикончил.

– Не может этого быть! – заорал Сулейка, – дай-ка я сам посмотрю.

И он подплыл к ней в горизонтальном состоянии…. а я чего, я жать продолжения этого балета не стал, быстро зарядил вторую стрелу все с тем же серебряным рублёвиков на наконечнике и выпустил её в спину Сулейки, он как раз спиной ко мне повернулся. Сулейка дернулся и упал навзничь рядом со своей подругой. Контуры и того, и другой начали темнеть и расплываться. Я подошёл поближе, присел на корточки рядом с атаманом и спросил у него:

– Слышь, братан, может расскажешь мне перед тем, как пропасть, чего ты от меня хотел и зачем все эти выкрутасы были?

Лицо Сулейки исказилось, он раскрыл рот, но кроме грязных ругательств, я от него ничего не услышал. Через минуту пропали они оба, оставив после себя только свою одежду – шапку, кафтан и сапоги с загнутыми носами.

– Эй, Лёха, выходи – всё закончилось, – позвал я брата.

Тот вылез, наконец, из-за своего дуба, где он прятался всё это время… а сколько кстати времени-то заняла вся эта канитель?… не больше трёх минут наверняка…

– Это что ваще было сейчас? – только и смог спросить брат.

– Смерть это наша была, – устало ответил я, – но нам повезло, поживём ещё чуток.

– А эти вот двое кто такие?

– Ты не понял что ли? Атаман Сулейка и его подельница.

– Они ж мёртвые давно должны быть.

– А они и были мёртвые, но немножечко живые – призраки это были… ну или привидения, если хочешь.

– И чего они от нас хотели?

– Я так думаю, что вернуться в мир живых, для этого им наши души и понадобились…

Лёха некоторое время поразмышлял, разглядывая одежду, оставшуюся от упырей, а потом сформулировал наконец правильный вопрос: