Мольфар - Я - Волшебник

Сириус с трудом подавил смех-кашель, перекрывший разочарование — вряд ли он тут узнает что-то важное о Питере. Ссора тем временем продолжалась и разгоралась.

— И поэтому у тебя теперь ничего не стоит?!

— Дементоры высосали из меня все силы!

— Знаю я этих дементоров с торчащими дойками, и что они сосут! Лично видела!

— Нужно было убедиться, что Азкабану ничего не угрожает! Дамблдор...

— Ну и женился бы тогда на Дамблдоре!

— По крайней мере, о моих любовных похождениях хотя бы не пишут книги!

Сбоку донеслось тихое фырканье, Сириус повернул голову, испытав сильнейшее желание закрыть лапами морду. Там, с крайне довольным видом стояла Рэй-лисица, из пасти которой свисал задушенный павлин. Сириус приподнялся на задних лапах, заглядывая в окно, и тут же присел обратно. Люциус и Нарцисса перешли к швырянию книг и тарелок и крикам «Подумай о детях!», а также «Каких ещё детях, у нас один ребёнок и тот весь в отца!»

Сириус лапой вывел на земле: «Бежим», и они побежали.

Полчаса спустя

— Уф-ф-ф, — устало выдохнул Сириус, поднимаясь с земли. — Да брось ты этого павлина, всё равно он несъедобный, одни перья без мяса!

Не говоря уже о том, подумал он, что Люциус за своих павлинов и убить может. Люциус. Пожиратели. Как он мог забыть о них?! Малфой, наверное, совсем повредился умом, раз считает Питера — агентом Дамблдора, но это же означает, что Петтигрю прячется не у Пожирателей.

— Это моя добыча! — горделиво заявила Рэй, но павлина всё же отложила. — Что-то случилось? Ты подслушал что-то важное?

— Скорее осознал что-то важное, — вздохнул Сириус. — Понимаешь, Питер всегда был крысой, отлично умел прятаться. Сомневаюсь, что мы его найдём, тогда как Гарри может угрожать реальная опасность. Надо бы отправиться к нему, вот только...

— Только что? — подалась вперед Рэй.

Сириус моргнул, неожиданно сообразив, что выполнил условие Дамблдора! Он счастливо захохотал, сгрёб Рэй в объятия и смачно расцеловал, после чего радостно объявил:

— Ты — лучшая из женщин, лисиц и женщин-лисиц! Едем!

— К Гарри? — подпрыгнула Рэй.

— Нет, вначале к Дамблдору, — улыбнулся Сириус. — Сейчас я тебе все объясню!

После чего Сириус рассказал, как к нему, восстанавливающему здоровье в больнице имени святого Мунго, приходил Дамблдор. Вначале Великий Волшебник извинился за всё, что случилось в прошлом, но вот потом пошел уже не такой приятный разговор — о настоящем и о Гарри. Сириус услышал много обидного, обидного вдвойне потому, что услышанное было правдой. Что холостяку, будь он хоть трижды крестный, нельзя доверять воспитание ребенка — тут Дамблдор даже рассказал о собственном опыте и погибшей сестре. Что поступки Сириуса — это поступки легкомысленного раздолбая без царя в голове, который даже за собой присмотреть не может. Что Сириус может его ненавидеть, но пока Блэк не покажет себя взрослым и ответственным магом, не видать ему Гарри, как собственных ушей. Но даже если покажет, то все равно, главное — защита Гарри, поэтому тот должен жить с роднёй до самого совершеннолетия. Пусть Гарри там не так весело, как с раздолбаем-крёстным, и никто ему не рассказывает на ночь сказки о добрых родителях и не катает на метле, но там у Гарри полная семья и кровная защита.

— Но теперь у меня самая лучшая жена! Из меня выдуло всю эту азкабанскую хмарь, Дамблдор всё это увидит и поймёт, должен понять!

— Не стесним ли мы Гарри и его родственников? — спросила Рэй.

— Не волнуйся, если потребуется — расширим немного дом, маги мы или нет? Или даже купим дом рядом, расширим его, чтобы хватило на всех, даже на три дюжины лисят!

— Эй! — Рэй возмущенно пихнула его кулаком в бок, а Сириус рассмеялся:

— Вперёд, к Дамблдору, заодно покажу тебе Хогвартс!

2 июня 1988 года, Гунмэнь, Китай

Чжен неспешно шла меж торговых рядов, наслаждаясь суетой и шумом летнего рынка Гунмэня. Отвечала на приветствия знакомых, здоровалась с продавцами, приценивалась к товарам, но ничего не покупала. Для Чжен это была скорее медитация, попытка ощутить безмятежный покой посреди всеобщей суеты, настроиться перед Турниром, который начнется в полдень и который она обязана выиграть. Да, сюда, в Нефритовый Дворец, расположенный на горе Трех Персиковых Деревьев, возвышающейся к северу от Гунмэня, съехались участники со всего Китая, но она — внучка великого мастера Лао Цы!

Чжен ощутила, что от этих мыслей опять сбилась, попробовала заново войти в ритм, слиться с шумом и суетой рынка, стать с ними единым целым. Но несмотря ни на что она оставалась молодой двадцатилетней женщиной, любящей и ценящей красивые вещи, и при виде костяного гребня на прилавке дядюшки Цыня сразу сбилась с пути.

— Простите, извините, — бормотала Чжен, пробиваясь сквозь внезапно усилившийся поток людей.

Все стремились куда-то в сторону центральной площади, и Чжен приходилось практически «плыть против течения», только поток состоял из людей. Кого-то другого он утащил бы за собой, но Чжен ловко вертелась, пробивалась, вклинивалась, жалея, что не может прибегнуть к высокому искусству и подскочить вверх, в два прыжка добраться до прилавка.

— Турнир! Все спешите на Турнир! — донеслись до неё выкрики глашатая. — Победитель Турнира получит титул Воина Дракона и станет личным учеником великого мастера Лао Цы!

Чжен, стиснув зубы, удвоила усилия по протискиванию. Жизнь Гунмэня и окружающей Долины Мира была тесно связана с Нефритовым дворцом, так что можно было не сомневаться — наблюдать за Турниром будут все или почти все жители городка. Вроде мелочь, но если Чжен проиграет Турнир... следовало скорее вернуться в Нефритовый дворец!

Чжен почти успела! До прилавка оставалось не больше трех метров, она уже практически ощущала вожделенный гребень в своей руке, когда чья-то чужая рука ухватила его. Появившийся словно из ниоткуда иностранец с удивительно синими глазами и золотистыми волосами поднес гребень к глазам, восхищенно цокнул и спросил, сколько стоит сия восхитительная вещь. На несчастье Чжен, дядюшка Цынь был одним из немногих продавцов Гунмэня, кто умел говорить по-английски и понял иностранца.

— Сто юаней, — ответил Цынь, приоткрыв на секунду правый глаз.

Старый продавец, как всегда, был точен в оценке покупателя — иностранец тут же полез в карман и отдал деньги. Но Чжен от этого легче не стало — несмотря на годами нарабатываемый самоконтроль желание заполучить уведённый из-под носа гребень стало просто нестерпимым. Не получив гребень Чжен не получит подлинного, истинного спокойствия, без которого ей Турнир не выиграть.

— А что за праздник, уважаемый? — спросил иностранец.