Алексей Борисов - Возвращение алтаря Святовита

К полудню на новой партизанской базе появился Илья, привёл лошадь, тащившую за собой доски. Отвязал поклажу и, забрав с собой восемь человек в помощь, отправился обратно. Оказалось, что с самого утра к хутору непрерывно носят разнообразный строительный материал. Мальчишки из Прилепова и Тростянки, кто своим ходом, а кто запрягая в салазки собак, перевезли уже пудов сто. Теперь требовалось всё это доставить в лагерь. Остаток дня партизаны провели в работе, время от времени сменяя посты. Укрепили свод, воспользовавшись оставленными с давних времён брёвнами. В поперечные балки ввинтили крюки, провели трубы дымохода, точно так, как было в сарае, где они жили ещё вчера. Повесили несколько керосиновых ламп, поставили нары вдоль стен, пару столов, утеплились и после того, как в галерее появились буржуйки, установили входную дверь. Лежбище (из-за спальных мест) выглядело так. За входной дверью находился некий предбанник, огороженный двумя кусками брезента, наподобие штор. За ним следовал пятнадцатиметровый тоннель, с нарами по обе стороны стены, заканчивающийся завалом и разделённый по всей длине тремя ответвлениями вправо и одним крошечным, похожим на келью, влево. В последнем расположился пункт связи. Радист умудрился подвесить гамак, сколотить полочку под радио и приспособить небольшой динамик, дабы все, а не только он через наушники, могли слушать вечернюю сводку Совинформбюро. Одно ответвление отвели под склад, так как встать там в полный рост не получалось даже у низкорослого Жоры, другое под лазарет, а в третьем разместился Савченков со штабом.

Поздно вечером партизаны, для порядка покопавшись в своих немудрёных вещичках, улеглись. Смена только собиралась идти на пост, а командиры уже закончили совещание. Хоть и на новом месте, однако после изнуряющей работы люди стали укутываться в одеяла, и уже минут через десять то тут, то там послышался здоровый мужской храп. Дежурная керосинка тускло освещала тоннель, кое-где были слышны тихие разговоры, но они раздавались всё реже и, наконец, совсем смолкли. Только Фёдору почему-то долго не спалось. Вроде и мыслей в голове особых не было, а глаза никак не закрывались. Вернее он опускал веки, а сон всё не шёл. Вспоминался дом, баба Зина, опиравшаяся на палочку, их вечерние споры на кухне. О чём они были? Савченков напряг память. Да ни о чём, так, по всякой мелочи. Хотя один, самый последний, его расстроил, так как закончился явно не в его пользу. Это было в мае. Он зашёл на кухню за чайником, а там уже шёл разговор о какой-то женщине, у которой в прошлом году обновилась икона, а в это лето сам Христос явился ей, мял в руках землицу и советовал напоить её кровью. Фёдор в ответ посмеялся и попытался найти поддержку у соседей, но не получил. И что странно, всегда поддакивающий слесарь Боря в теологическом диспуте встал на сторону бабы Зины, на полном серьёзе говоря, что Господь кому попало не покажется, знать, заслужила баба, а потом, поджав губу, проронил: «К войне то, точно к войне». Вот, говорят, Бога нет, а как на поверку, правда вышла. Как слесарь смог понять, а я нет?

С уходом группы Савченкова многое изменилось и у нас. На вечернем сеансе радиосвязи были получены шифрограммы, определившие статус партизан. Не то чтобы что-то переиграли, внесли кое-какие изменения. Нашлась «мудрая голова», которая поняла, как лучше использовать вооружённое формирование в тылу врага. Когда двое отдают приказы одному – в итоге не исполняется ни один. И если по линии Особой группы НКВД СССР всё было чётко и понятно, то попытку одновременно с диверсионной акцией провести собрание партийных организаций в Починках выглядело немного не к месту. Снова я остался с Петером Клаусовичем и Дайвой. Миномётчики не в счёт, за Лизой восьмого числа прилетит самолёт, наверно, и их с ней заберёт. Это она сама будет решать, так как в послании для сержанта госбезопасности эвакуация её сопровождающих была на её усмотрении. Хотелось бы, чтоб транспорт не порожняком прибыл, а привёз нужное нам, а не то что под боком оказалось. Запрашивал я не много, в основном взрывчатку, детонаторы и патроны. Насколько я помню, в первый год войны партизанам особо ничего и не перепадало. Соответственно и их победы исчислялись мелкими диверсиями. Но сейчас что-то изменилось и нам пообещали поддержку. И что интересно, количество груза будет соизмеряться не с нашими пожеланиями, а по каким-то нормам. О чём чётко указали в шифрограмме: «Снабжение будет осуществляться в соответствии с Циркуляром главного интенданта РККА и поставленными задачами». Так что, становясь на довольствие, партизанский отряд переставал быть таковым. Вольница закончилась. С одной стороны, это правильно. Тебе дают какие-то материальные ценности и хотят, чтобы их использовали строго по назначению. Но если посмотреть с другой, то сила партизан в постоянном манёвре и непредсказуемости. Партизан, как тот пацан, в драке между большими дядьками. Подбежит, даст подсрачник и с глаз долой. Стоит ему немного задержаться, как обиженный дядька отпустит щелбан мимоходом, и нет партизана. И если сегодня нужна верёвка, а не пулемёт, то на месте всяк виднее, чем из окна большого кабинета за тридевять земель. Но кому нужны объяснения, воспринимаемые как «плач Ярославны»? Вооружённое формирование Савелия Силантьевича переходило в подчинение Наркомата Обороны и становилось спецподразделением под командованием младшего лейтенанта Лопухина с сохранением прежних воинских званий. Видимо, приняли во внимание уничтожение двух броневиков с видеоподтверждением. На него возлагалась диверсия на железнодорожной станции. Сам Савелий временно возглавил районное подполье, со всеми вытекающими функциями, пока не пришлют более опытного руководителя, партийца. Группа военнослужащих во главе с Савченковым становилась ядром партизанского отряда и уходила в район Ельни. Командование определило новое место дислокации исходя из своих соображений. Скорее всего, там они были нужнее. А в качестве последнего аккорда партизанам вменялось оказать содействие в выполнении задания по прикрытию диверсионной группы 214-й десантной бригады, сиречь провести отвлекающую атаку на аэродром. Учитывая новые вводные и внезапную откровенность Лизы по поводу связника, пятого числа, через Савелия я отправил в отряд Савченкова весь имевшийся запас гранат с патронами и вызвал Фёдора на совещание. Сначала все посмотрели фильм, как я с Дистергефтом проводил разведку. После поработали над картой, определяя маршруты и под самый конец, в кабинете, над сооружённым на столе макетом склонились Савченков и Лопухин, передвигая оловянных солдатиков.