Максим Дынин - Между львом и лилией

– Да, доченька, – ответил со вздохом Кузьма.

– И они могут творить чудеса?

– Я и сам не знаю, – немного подумав, ответил Кузьма. – Понятно лишь одно – эти люди необычные, оружие у них такое, которого здесь нет ни у кого, и они готовы помочь сасквеханнокам, на которых собираются напасть англичане. Что будет дальше – Бог весть. В общем, поживем – увидим. Ты отправишься со мной в Россию?

– Да, отец. Я пойду с тобой на твою родину. Я никогда там не бывала, но по твоим рассказам полюбила места, где ты появился на свет. Там ведь живут такие же хорошие люди, как ты?

– Всякие люди там живут, доченька. Есть хорошие люди, есть и плохие. Но они все НАШИ… Вот эти воины – они из будущего, но все равно НАШИ… И ты тоже НАША – ведь правда?

Василиса улыбнулась и потерлась щекой о руку отца. После смерти матери он стал единственным близким ей человеком. Братья был воинами, которые, женившись, ушли бы из семьи в длинные дома. А она хотела оставаться как можно дольше с отцом. И если он отправится в свою далекую Россию, она, не раздумывая, последует за ним…

12 июня 1755 года. Долина реки Сасквеханны.

Майор Джордж Вашингтон, командующий отрядом ополчения при экспедиционном отряде генерала Брэддока.

Я никак не мог заснуть – в голове все время слышался голос этого английского петуха, генерала Брэддока. Тоже мне, великий полководец – перед походом, я проштудировал все, что мог найти об этом человеке, и единственной битвой, в которой он «отличился», была провальная оборона нидерландского форта Берген оп Зоом. Как обычно, после боя британцы утверждали, что вина за позорное фиаско лежала на голландских силах, а голландцы – что причина поражения в хваленой британской армии. Да, и у меня не все было гладко – нас разбили под Грейт-Медоуз, но мы много чему научились у наших французских «друзей», прямо как русский император Петр у шведов. Надеюсь, что в будущем и мы сможем показать нашим «учителям», что мы неплохо выучили урок… Но вряд ли это получится, если нами будут командовать такие вот Брэддоки.

– Масса Джордж! Масса Джордж!

Меня тормошил за плечо Соломон, раб, привезенный мною из родительского поместья в Маунт Верноне. Хотя я знал, что Сол не рискнет меня тревожить по пустякам, я все равно не смог сдержать ворчания:

– Сколько сейчас времени, Сол?

– Простите бедного негра, масса Джордж, да, сейчас уже около половины одиннадцатого, но только что приходил лейтенант Броум, говорит, что генерал срочно вас к себе требует.

– Благодарю тебя, Сол. Помоги мне одеться.

Через пять минут, я уже входил в палатку Брэддока – не будь у меня Соломона, я бы и за пятнадцать минут не справился, приходится ведь для встреч с начальством надевать недавно придуманную Палатой бюргеров форму майора виргинского ополчения, включая этот идиотский парик.

– Мистер Вашингтон, – ответил Брэддок на мое приветствие, по своему обыкновению проигнорировав мой титул, – только что пришел еще один человек от Скрэнтона. Лейтенант, – обратился он к Броуму, – приведите, пожалуйста, Квинси.

При свете свечи, этот Квинси показался огромным и звероподобным. Но речь его была неуверенной и скомканной.

– Генерал, вы… хотели меня видеть?

– Мистер Квинси, расскажите мистеру Вашингтону то, что вы рассказали мне. Мистер Вашингтон, задавайте свои вопросы.

– Ну… эта… мы с Миллардом поспешили сюда после всех этих событий, чтобы рассказать обо всем генералу. Когда стало темно, Миллард споткнулся и повредил ногу, а я все-таки дошел.

– Каких таких событий? – спросил с раздражением я.

– Э-э-э… началось все с того, что Скрэнтон обнаружил группу индейцев и решил захватить одного из них. Там был один белый, поэтому троих других он приказал пустить в расход.

– Зачем?

– У него был дополнительный заказ на очистку этих мест от сасквеханноков. А белый смог бы ему рассказать о деревне, количестве индейцев, их вооружении, ну, вы знаете.

– Понятно. Значит, индейцы враждебными не были.

– В начале и правда не были. Но после того как мы убили двоих, и ранили белого, Скрэнтон приказал нам догнать четвертого. Его мы ранили, но не убили. Нас Скрэнтон отправил левее основной группы, а Филлмора и Бичера – правее. Больше мы их не видели, точнее… не видели живыми. Позднее, мы обнаружили трупы всей группы.

– Ясно. А выстрелы были?

– В том-то и дело, что не было. Как именно наши люди были убиты, и сколько там было трупов, точно не знаю, мы не рискнули подойти поближе – но там были либо все, либо почти все из основной группы. Мы сразу же направились в базовый лагерь, чтобы предупредить наших ребят, и по дороге увидели трупы Филлмора и Бичера. И еще – чуть позже, в кустах, мы случайно увидели шляпу, которую носил Джонатан Оделл. А в базовом лагере не было вообще никого.

– То есть вы считаете, что индейцы…

– Перебили большую часть отряда, и захватили Оделла, и, вероятно, Гранта – его труп ни с кем не спутаешь, Ахиллес ростом не менее шести футов, а ни одного мертвого гиганта мы не увидели.

– И в таких случаях, индейцы обычно не церемонятся с пленниками, – сказал я больше для Брэддока, чем для Квинси.

– Именно так, майор, – ну хоть этот назвал меня соответственно. – И, увы, даже если наших людей захватили живьем, их, вероятнее всего, уже замучили до смерти.

Мне вспомнилось, как мой бывший союзник, вождь племени минго Таначарисон, убил французского посланника, Жюмонвилля – он снес ему полголовы томагавков и вымыл себе руки его мозгами; и, скорее всего, индеец ограничился этим только потому, что это случилось в присутствии наших солдат. Конечно, это произошло после того, как мои люди ему напели, что Жюмонвилль прибыл для того, чтобы убить Таначарисона, тогда как на самом деле француз был к нам направлен с небольшим отрядом, чтобы передать нам послание их генерала. Так что, как ни крути, Квинси был абсолютно прав, о чем я и сказал Брэддоку. Тот прокашлялся и сказал:

– Благодарю вас, мистер Квинси. Завтра вы отправитесь с мистером Вашингтоном. Индейскую деревню за убийство наших людей, и особенно мистера Оделла, необходимо будет уничтожить со всем населением. Если кто-нибудь из наших пленников выжил, освободите их – но даже в этом случае с индейцами нужно будет поступить по всей строгости. Господин Вашингтон, берите столько людей, сколько сочтете нужным.

13 июня 1755 года. Долина реки Сасквеханны.

Джонатан Оделл, разочаровавшийся.

Вчера вечером, когда я закончил смазывать ожоги Вильсона мазью, которую дал мне один из «пятнистых» – видимо, их доктор – я сказал Томми:

– Ну вот, кажется и все, с Господней помощью. Ты знаешь, мне пора обратно к своим. Я – офицер армии Его Величества, и мое место в отряде, к которому я приписан.