Максим Дынин - За обиду сего времени

– Если я не ошибаюсь, – перебил я его, – согласно Меллифонтскому договору, все они получили полное прощение от вашей королевы, и им даже вернули титулы и большую часть земель.

– Именно так. Кроме того, самые знатные из них стали членами ирландской Палаты лордов, а дети их были приглашены в английские школы и университеты. Внешне они соблюдали условия договора, но, когда Её Величество умерла, и на трон взошёл Его Величество король Иаков Первый, он опасался, что при первой же возможности ирландцы ударят в спину. Он и назначил сэра Артура Чичестера Лордом-Депутатом Ирландии.

– То есть губернатором…

– Можно и так сказать, но титул его – лорд-депутат. С тех пор сначала очистили от папистов Ульстер, а теперь принялись за города на юге – Корк, Голуэй, Кинсейл. Кто переходит в Церковь Ирландии [28] Ирландский "филиал" англиканской церкви. , тем позволяют остаться, но следят за ними – не вернутся ли они к папизму. Если кто-нибудь не ест мясо перед Пасхой, например, считается доказательством того, что он папист.

– И что вы теперь с ними делаете?

– Их продают в рабство в Виргинии – так именуется наша колония в Северной Америке. Их обыкновенно доставляют прямо в Элизабеттаун [29] В реальной истории – Джеймстаун, названный так в честь короля Иакова (которого по-английски величали Джеймс), но здесь Елизавета прожила чуть дольше, и колонию назвали в её честь. – так именуется столица. Только в конце навигации, когда на реке Элизабет [30] В реальной истории река Джеймс, также названная в честь короля Иакова. . начинается ледостав, и в начале следующей, когда лёд ещё не окончательно растаял, корабли приходят в Сент-Джордж. А в апреле за переселенцами приходят корабли из Элизабеттауна.

– За переселенцами? Ты хочешь сказать, за рабами.

– Есть и переселенцы-англичане. Они обыкновенно подписывают договор, согласно которому они семь лет обязаны работать на человека, ссудившего им деньги на вояж. После этого хозяин обязан им выдать некую сумму денег и ружьё. Если, конечно, они не провинились – тогда срок службы увеличивается.

А ещё Его Величество оказал нам милость и даровал право оставлять часть из них здесь, в колонии. Это, как правило, корабелы, мастеровые, а иногда и крестьяне.

– Понятно… И когда должен прийти следующий корабль с ирландцами?

– Вероятно, в марте – скорее всего, во второй половине месяца.

– А от чего это зависит?

– В ирландских гаванях обычно нет льда, но море зимой, как правило, весьма бурное. Именно поэтому первые корабли из Ирландии уходят, как правило, не ранее начала февраля, а из Англии в конце февраля-начале марта. Переход через Атлантику продолжается около шести-семи недель. Бывает и быстрее, если ветер попутный, бывает и медленнее.

– А на Бермуды?

– Неделей меньше. С Бермуд до Виргинии – от недели до двух, обычно около десяти дней.

– Значит, корабль из Виргинии должен в скором времени прийти за очередной партией "переселенцев".

– В начале апреля, не раньше.

– А больше вы никого не ожидаете?

– Нет, но это ничего не значит – иногда приходят купеческие корабли, особенно, если им необходим ремонт после шторма – наши верфи уже имеют очень неплохую репутацию.

Я решил задать пленнику ещё один заинтересовавший меня вопрос:

– А для кого вы строите новую часть города?

– Для корсаров. По задумке адмирала Пикеринга, моего отца, именно здесь они будут базироваться – ведь испанские серебряные флотилии обычно проходят мимо Бермуды. Да и до Карибского моря не так уж и далеко. Как я слышал, некоторые из "морских собак" [31] Так именовались первые английские корсары, которые, как правило, занимались и работорговлей. Самыми знаменитыми из них были Фрэнсис Дрейк и Уолтер Роли. . собирались перебраться из Англии на Бермуды уже в этом году. А один уже поселился здесь, – капитан Кидд. Он ушёл, но вскоре должен вернуться; ему даже уже построили особняк.

Интересно, подумал я. Значит, нужно будет держать ухо востро… Вот только Кидда они вряд ли дождутся – разве что если вплавь. Но я не стал посвящать Пикеринга в подобные детали, а лишь продолжил допрос:

– Есть ли на Бермудах ещё хоть один англичанин, о котором мы ничего не знаем?

– Англичан нету, а вот пятеро ирландцев из первой партии исчезли вместе с одной из вёсельных лодок. Двух из них мы смогли убить на Главном острове во время облавы, а трое других исчезли. А к остальным теперь приставлена дополнительная стража. Там были и предположительно русские – кого-то из них мы, может быть, и убили, но сами потеряли не менее тридцати человек. Ничего, когда придут мартовские корабли, мы устроим там полноценную облаву.

– Или не устроите, – усмехнулся я. Ладно. Расскажи мне, кто приказал убить пленных русских, а в особенности женщин и детей.

– Ректор церкви потребовал. Он сказал, что православные – такие же паписты, и заслуживают смерти. А их попа, который и насаждал богомерзкую ересь, надо сжечь на костре, ибо именно так завещало нам Священное писание.

– А женщин и детей вы за что убили?

– Отец Вильям объявил, что жёны и дети русских – самки и личинки папистов.

– Личинки?

– Именно так. Он сравнил их с гусеницами моли. И добавил, что избавление от них угодно Господу. Впрочем, вряд ли решил так сам ректор – это больше похоже на его супругу.

– А кто принял решение?

– Мой отец, лорд Пикеринг. Но он этого не хотел, уверяю вас! Просто ему не с руки было перечить представителю Церкви.

Я посмотрел на Сашу:

– Твой пациент.

Сам же я поскорее вышел – мне так хотелось набить "джентльмену" морду…

Когда-то давно, ещё в 1980-х, мы с той, другой Лизой обсуждали планы нашей грядущей свадьбы – по её задумке, сразу после окончания университета – и последующего медового месяца. И ей очень хотелось именно на Бермуды, на знаменитые пляжи розового песка.

– Знаю, что дороговато для студентов, – улыбалась она. – Но почти все гостиницы там – только для взрослых, так что если лететь, то до того, как у нас дети пойдут…

Тогда я купил себе путеводитель Фроммера по Бермудам и усердно его штудировал, и в результате этот архипелаг стал и моей мечтой. Но потом свадьба расстроилась. Я уже рассказал, как Лиза узнала, что я не всегда хранил ей верность, и прекратила всякое со мною общение, и мне оставалось лишь время от времени штудировать книжку и мечтать о том, что могло бы быть. А через пару лет я книгу более не обнаружил. Сестра, увидев мои поиски, лишь усмехнулась:

– Отвезла её Лизе на свадьбу – тебе она всё равно не понадобится, а у них там медовый месяц намечается.

Так я узнал о том, что всем моим надеждам на возможное примирение пришло то, что Ринат величает "большим полярным лисом".