Максим Дынин - За обиду сего времени

Зато теперь моя мечта сбылась, причём почти на четыреста лет раньше… Вот только острова были похожи на описанное в путеводителе разве что в очертаниях, да и то не полностью. Ещё не была намыта смычка между Новониколаевским и Новоалександровским островами – именно там англичане впоследствии сделают аэропорт. Точнее, теперь если его кто и построит, то это будем мы…

Да и Новоалексеевка была мало похожа на St. George в моём будущем. На карте, присланной нам через испанцев, были изображены двенадцать длинных зданий с подписью "общежития", храм святого Николая, дом причта. На центральной площади находились администрация, она же и клуб, и школа; столовая с кухней; и общественная баня – куда же русским людям без неё… А чуть в стороне – медпункт с мини-больничкой. С восточной стороны, там, где берег превращался в обрыв, располагался форт, с другой – порт, верфи, склады и мастерские.

На схеме с "Золотого кабана" восемь общежитий были переименованы в "казармы", два – в "гостиницу", на одном была надпись "ирландские мастера", а на последней вместо подписи был изображён цветок. Взорванный форт был восстановлен на том же месте. Верфей стало две, и там же находились новые здания барачного типа, да и мастерских стало больше. Здание администрации перестроили в Дворец губернатора, а храм святого Николая превратили в англиканскую церковь святого Георгия. Кроме того, как мне рассказал Кидд, каждому, кто участвовал в захвате Бермуд, выдали по участку в ещё незастроенных частях "Сент-Джорджа", и на некоторых из них уже стояли частные дома; на медпункте тоже почему-то появилось изображение розы, а баня превратилась в таможню.

И, наконец, на площади появилось здание, на котором была изображена пивная кружка, а посередине площади было нарисовано нечто, напоминавшее русскую букву П.

Теперь же я всё это мог лицезреть воочию – берег Новоалексеевского острова, плавно идущий к гребню холма где-то в полкилометре, или чуть больше; более пологий Новониколаевский остров, на котором вокруг руин только что уничтоженного форта располагались поля; скалистый Курский островок справа, и такие же слева, где из проливов между ними виднеются мачты сразу двух затонувших там судов. От Новоалексеевского причала вверх по склону между складскими помещениями шла дорога, выходившая на площадь с виселицей посередине. На площади – небольшая каменная церковь с деревянной башней, и несколько зданий – частично деревянных, частично каменных; посередине находилась длинная виселица, и впрям напоминавшая искомую букву.

Выше вела ещё одна улочка, на которой стояло и несколько особняков побогаче. Справа – дорога, ощетинившаяся длинными зданиями казарм. За ними по обе стороны дороги располагались здания, похожие на конюшни, а чуть повыше – длинное каменное здание, к востоку к которому примыкала высокая каменная стена, окружавшая три корпуса разной длины. А дальше на восток находились форт – вновь в руинах – и за ним, на скале, строящийся маяк.

Я с удовлетворением заметил, что крыши практически всех зданий были белыми и ступенчатыми – именно такие правила были и в нашей истории с момента заселения острова. Строили их из белого бермудского известняка, который на воздухе быстро затвердевал, а ступеньки помогали собирать воду, которую дождевые трубы отводили в резервуары под домами. Перед тем, как наши ребята ушли на Бермуды, я достаточно долго просидел с организаторами похода и рассказал им всё, что помнил, и показал всё, что было у меня в компьютере, а кое-что и распечатал. Вот только резервуары, как я заметил, находились не под домами, а рядом с ними. Другой возможности обеспечить население водой практически не было – подземные воды на островах были чуть солоноватыми, и подходили разве что для помывки или орошения. Исключения имелись, но точное местоположение так называемых "линз" воды мы найти не смогли; радовало лишь, что одна из таких "линз" находилась где-то на Новоалексеевском острове.

Слева же от площади дорога шла к верфям. Их было две, к одной был пришвартован корабль – вероятно, тот самый купец – а на территории второй находился недостроенный остов корабля. С другой же стороны верфей шло полноценное строительство; именно там, наверное, и возникнет посёлок корсаров.

Ринат настоятельно просил меня не участвовать в зачистке – видите ли, безопасность моей тушки была для них очень важна. Так что я стоял под ласковым зимним бермудским солнцем. В путеводителе было указано, что именно здесь, в Сент-Джордже, самый прохладный и дождливый климат на островах, но с утра было сухо, а поднявшийся ветер разогнал облака, и сейчас я видел перед собой синее небо, по которому лениво бежали кучерявые облака, а под ним зелень островов, лазурное море… Некоторым диссонансом служили дымящиеся развалины фортов, уничтоженных корабельной артиллерией.

Через полчаса пришёл Ринат.

– Зачистка окончена. Потерь нет, сюрпризов тоже. Предварительные итоги такие: В Новоалексеевске и в фортах обнаружено семьдесят три трупа и сорок пять раненых. Кроме того, шестьдесят восемь англичан задержаны, включая гражданских лиц.

– А на потопленном нами корабле?

– Не знаю, но не выплыл никто. Странно, вода не слишком холодная, градусов, наверное, с двадцать. Хоть за деревяшку кто-нибудь мог же ухватиться…

– Да они, как правило, плавать не умеют. Жалко их, конечно.

– Ты это брось. Именно эти милые ребята, или такие же в точности, поубивали всех наших, включая и женщин, и даже младенцев.

Я лишь тяжело вздохнул. Чем эти доблестные цивилизаторы были лучше нацистов, примерно так же расправлявшихся с детьми "низших рас"… И, вспомнив, спросил:

– А местного священника вы взяли?

– Ага. Он, прямо как мадам Пикеринг, обоссался при задержании и никакого сопротивления не оказал. Зато жена его завопила про "папистов" и "слуг дьявола", после чего схватила кочергу и бросилась на нас.

– Надеюсь, никого не покалечила?

– Нет, конечно. Но, когда у неё эту кочергу отобрали, она до крови укусила за руку одного из наших ребят.

– Ринат, если верить Пикерингу, именно муж её потребовал убийства всех наших, даже младенцев, назвав их "хуже, чем папистами" и "самками и личинками папистов".

– Поверь мне, ихний кюре – тряпка, яйца в их семье – у ректорши, он лишь озвучил её слова.

– Хорошо. А прогуляться-то можно?

– Теперь можно. Вот только пока в моём сопровождении.

– А до ветру мне самому можно будет, или тоже под охраной? – сказал я с ноткой сарказма в голосе, но Ринат ответил абсолютно серьёзно.

– Это лучше предварительно сделать здесь, на борту.

– Ясно. Ну что ж, пойдём пока.

Мы прошли между складов на площадь, застроенную со всех сторон домами. Почти все они были деревянными и, судя по внешности, русской постройки. Каменной были только церковь с правой стороны площади и двухэтажное здание с западной стороны. Два других здания были первоначально деревянными, но с каменными пристройками. П-образная структура посередине и правда оказалась виселицей – глаза меня не подвели. Рядом стояли два открытых гроба, в одном уже лежала молодая рыжеволосая девушка, а ребята бережно вынимали из петли второе тело – смуглого молодого человека, в котором прослеживалась испанская кровь [32] Такой типаж иногда встречается в прибрежных районах юго-востока Ирландии и именуется Black Irish ("чёрными ирландцами"); это, как правило, потомки моряков Великой Армады с кораблей, которые шторм выбросил на тамошние берега. . Рядом находились две других верёвки, к счастью, так и не дождавшиеся своих жертв.