Максим Дынин - Голод и тьма

Конечно, подмывало послать "Медведя", пока нас не будет, с "дружеским визитом" в Элизабеттаун, чтобы навести там "порядок". Но матросов среди русских было очень мало, а иметь в основном ирландские команды не хотелось. Так что решили пока оставить все корабли в Новоалексеевске, а потом мы доставим для них моряков из выпускников школы в Николаеве-на-Котлине.

Насчёт же пассажиров "Медведя" было принято решение дать желающим испытательный срок, после чего, при условии всё того же перехода в православие и сдачи экзамена по русскому языку, временно разрешить им остаться на островах. При ударном труде в течение, скажем, двух лет, а также отсутствии нареканий, разрешение на пребывание могло стать постоянным.

На следующий день лорд Пикеринг с сыном прошлись по досочке в миле от берега, а остальные приговорённые к смерти были повешены. Это были, увы, были первые казни, совершенные русскими американцами. И я молился Богу, чтобы это происходило как можно реже. Но, с другой стороны, оставлять в живых тех, кто убивал женщин и младенцев, или морил пленных голодом…

И, наконец, на рассвете пятнадцатого марта Победа дала прощальный гудок и вышла из Новоалексеевской гавани. Впереди была Ирландия, потом небольшой дружеский визит в Англию, и, наконец, наша многострадальная Родина… Именно так, с большой буквы.

Переработанная версия.

Мы предложили Ао O'Нилу высадить его и его людей на одном из полуостровов на юго-западной оконечности Ирландии.

– Ваше сиятельство, а не могли бы вы сделать это чуть восточнее, в районе Кинсейла, примерно шестидесятью милями восточнее?

В электронной энциклопедии про Кинсейл было указано, что ирландское название его – Кённтсал, и что он находится в устье реки Бэндон, или Бандан по-гэльски. В 1601 там произошла битва между англичанами и ирландцами, а также испанскими союзниками последних. Разгром ирландцев в этой битве ознаменовал начало конца Девятилетней войны, также известной как Тиронское восстание. Она продолжалась с 1593 по 1603 год и являлась попыткой остановить английскую колонизацию Ольстера и Ирландии в целом, а руководил ей Ао (по-английски Хью) О'Нил-старший, потомок королей Ольстера, носивший титул графа Тиронского, отец нашего Ао.

После поражения при Кинсейле, англичане начали опустошать земли О'Нила и его вассалов, уничтожая посевы и угоняя скот, а в начале 1603 года ему было предложено мирное соглашение. Он терял немалую часть земель, а также был вынужден сделать английский язык официальным, но за ним сохранялись и титул, и замок, и кое-какие угодья. Дополнительным условием было получение его сыновьями О'Нил, скрепя сердце, подписал мирный договор, получивший название Меллифонтского.

Дальнейшее я знал уже от Ао. Поначалу англичане соблюдали договорённости. Но в 1605 году, когда Лордом-наместником Ирландии был назначен сэр Артур Чичестер, Ао-старшему пришло предписание немедленно прибыть в Лондон на королевский суд. Доставил его вооружённый конный отряд, который приказал графу следовать вместе с ними в Дублин, где их уже ждал корабль.

Кончиться это могло лишь на Тауэр-Грин, лужайке, где рубили головы людям дворянского сословия. Поэтому люди Ао перебили незадачливых конвоиров, и Ао бежал в Баллишаннон и далее на корабле в Испанию. Ао-младший в это время учился в Колледже пресвятой девы Марии [49] Ныне известен как Jesus College. в Кембридже и ничего не знал про случившееся в Англии. В один прекрасный день он был арестован и препровождён в Тауэр, где его предали суду за якобы имевшую место "измену". Именно на суде он впервые услышал про несостоявшийся арест своего отца. И, хотя единственным доказательством его вины было бегство его отца, его приговорили к смерти.

За день до того, как его шею должен был перерубить топор Томаса Деррика, знаменитого лондонского палача, в его камеру в Тауэр наведался Эдвард Сомерсет, Конюший Её Величества Елизаветы, с племянником которого молодой О'Нил дружил в Кембридже. Он объявил, что по его просьбе Её Величество милостиво согласилась заменить смертный приговор на лишение Хью О'Нила всех дворянских титулов и ссылку в Виргинию, где он будет продан в услужение, дабы искупить свою вину перед короной. А через семь лет ему будет разрешено подать прошение на имя правящего монарха о возвращении в Англию.

Это было не просто оскорблением для потомка королей, но и верной смертью – редкие ирландские рабы выживали там более двух лет. Ведь приток рабов всё увеличивался, стоимость их на аукционах постоянно падала, и у плантаторов не было причин заботиться о своих невольниках. Но Ао принял мнимую монаршую милость с внешней кротостью, пообещав себе, что он бежит, как только представится такая возможность. Как он мне сказал, "лучше смерть от диких зверей либо индейцев, чем жизнь под кнутом английского самодура."

В начале сентября того же года его и десяток других препроводили в трюм знакомого нам галеона "Сент-Эндрю". В Белфасте, следующей остановке по пути в Новый Свет, они провели более двух недель – к ним препровождали всё новых ирландцев, пока трюм не был забит до отказа. По пути в Элизабеттаун галеон попал в ранний нористер [50] Северо-восточный циклон, который случается с октября по апрель и, как правило, сопровождается сильными ветрами и обильными осадками. , и еле-еле сумел добраться до Бермуд, где и остался на ремонт. Тогда Ао и двое других сумели бежать из лагеря и перебрались вплавь на Главный остров и тем самым избежали транспортировки в Виргинию.

– А почему вы хотите именно в Кинсейл? – спросил я.

– Ваше сиятельство, это не мой секрет, – ответил он. – Но одно могу вам сказать – многие ирландцы, с которыми меня свела судьба в последнее время, рисковали жизнью за свободу моей родины, пока я учил латынь и греческий в Кембридже. Но хотелось бы туда попасть как можно скорее.

Было понятно, что что-то нам зреет, а что, Ао мне всё равно не скажет. Но я спросил для проформы:

– А почему они не изгоняют местное население, как в Ольстере?

– Если у них будет достаточно колонистов для новых земель, рано или поздно дойдёт дело и до графства Корк. Но пока у них все руки заняты Ольстером. Кстати, если вы боитесь мелей… у меня есть человек, который работал там лоцманом и очень хорошо знает местные воды. Лучше всего будет, если вы выбросите нас чуть западнее города, на побережье.

Дорога до тех мест должна была занять около десяти дней. Первые три дня были на загляденье – солнце, бриз с запада, температуры градусов в восемнадцать-двадцать. Но неожиданно подул северо-восточный ветер, небо заволокло тучами, и мы, как "Святой Андрей" два года назад, попали в самый настоящий "нористер". Высокие волны, пронизывающий до костей ветер, и проливной дождь, вскоре перешедший в снег, покрывший палубу белой пеленой сантиметров в двадцать… К счастью, во времена Второй Мировой в Америке делали качественную продукцию – палуба нигде не протекала, внутри были и свет, и электричество – но морской болезнью заболели практически все. Сначала я думал, что сумел продержаться, но на второй день подумал, что так плохо мне не было даже у мыса Горн. Впрочем, нет худа без добра – заглянув в зеркало, я решил, что моё ярко-изумрудное лицо как нельзя подходит для Изумрудного острова, как часто называют Ирландию.