Лада Кутузова - Темногорье

— Должна быть запасная дверь, — сообразил Хирург.

Они бросились на ее поиски, но все было зря — дверь оказалась заперта. При взгляде на нее становилась понятна тщетность их стараний: дверь была обита железом. Хирург все же попробовал топором сбить массивный замок, но у него ничего не вышло, как и у Игоря с отмычками. Вход в подвал, чтобы переждать камнепад, отыскать не удалось.

— Ключ Флута! — к Игорю пришла спасительная мысль, но воспользоваться подарком хозяина постоялого двора путники не успели. В шпиль собора попал огненный булыжник, и крыша тотчас же вспыхнула. Вниз посыпались камни, и путникам пришлось прятаться под мраморным столом.

От уничтожения их спасло раннее утро: как только появились первые лучи солнца, все стихло. Статуи вернулись к воротам, химеры и горгульи — на стены зданий. Демоны вновь стали граффити на стене. Город восстал из разрухи, как феникс. Путники забрали свои вещи и вышли из собора.

— Да-а-а… — протянул Игорь. — Видимо, кто-то решил, что давно я в кино не был. Голливуд отдыхает.

— Армагеддон местного масштаба, — сострил Хирург.

— Вы непонятными словами не ругайтесь, — поддержал Игорь.

— Да знаю я, что такое Армагеддон, — не выдержала Катя и улыбнулась. — Конец света.

И тут Игорь не выдержал, сел на землю и расхохотался. У Хирурга уголки губ тоже поползли вверх.

— Почти правильно, — ответил он. — Только конец света — это Апокалипсис. А Армагеддон — окончательная битва добра со злом.

Но Катя лишь рукой махнула: да какая разница?! Главное — они живы.

Они вернулись к проему в стене и обошли город вдоль нее.

________________________________

(1) — Сергей Лукьяненко "Чистовик"

Не спится. Снова ночь. Звезды будто блестки на танцевальном костюме — дешевая попытка украсить наряд. У нее был похожий: черный бархат и много страз, которые сверкали в огнях рампы. Из партера костюм выглядел королевским. Лишь она одна знала ему цену. Но какая разница? Когда они с Йоханом выходили на подмостки, им равных не было. Твист, вальс, фокстрот и, конечно же, танго, — любимый танец. Тело держится жестко, что дает нужное сопротивление и баланс. Бедра движутся страстно в противоположность скованности верха. В танго женщина всегда следует за партнером. А в любви бывает по-разному. Ей пришлось проявить инициативу — Йохан стеснялся. Он был такой… Лаура глубоко вздохнула. Он и сейчас такой, с ним все в порядке. Хотя кому она врет? Ему плохо без нее, невозможно, как и ей.

Она разорвала их союз, отпустив тень Йохана. А он — нет. Ее тень так и не вернулась обратно. Она помнит, как они познакомились. Тренер решил заменить ее бывшего партнера, мол, с ним она высот не добьется. И привел Йохана. Он тогда цыпленком показался: тонкая шея и нежный пушок над губой. Чуть старше этого парня, Игоря. Лаура усмехнулась от воспоминаний. Йохан робел и зажимался, боялся приблизиться. Когда танцевали, он напрягался, словно в спину вставили железный штырь. Лаура негодовала: ну подсобил тренер, подсунул напарничка. А потом в один из вечеров обнаружила, что Йохан следует за ней на расстоянии, точно вторая тень.

Меньше всего в тот момент она думала о том, что он влюбился. Ее душила злость: увязался же этот неудачник. Она подскочила к нему и злым шепотом потребовала: "Слушай, ты! Отвяжись от меня!" Он стоял совсем беззащитный, хлопал глазами и молчал. А потом, когда она развернулась и побежала, крикнул вдогонку: "Не могу отвязаться!" Лаура вернулась и словно впервые разглядела густые ресницы, тонкий нос, детскую пухлость щек. И вот тут ее накрыло, неожиданно, не зря говорят: от любви до ненависти один шаг. Избито, но зачастую верно. Да так сильно нахлынуло, что через полгода они стали парой.

Да, Йохан любил и боялся сказать об этом, пришлось все брать в свои руки. Лаура улыбнулась мыслям. Как бы хотелось, чтобы Катя добралась до радуги и загадала желание. Как хочется жить и любить! Она посмотрела на руки: на них тоже появились черные пятна. Сколько у нее осталось времени? Месяц, два? Вчера умерло сразу двое из их деревни. Стояли во дворе дома, потому что двигаться больше не могли, а потом осели, рассыпавшись трухой.

Что-то привлекло ее внимание к улице, какое-то движение, бесшумное, но несущее угрозу. Лаура выглянула и обомлела: по улицам поселка брел гигант. Уродливый монстр, не похожий ни на одно живое существо. Он олицетворял что-то неотвратимое, предопределенное, точно Эринии, богини мщения. Лаура замерла от догадки: монстр шел по следу, по темному пути, догоняя путников. Она отпрянула от окна и подавила горький, нарождающийся крик: не дойдет Катя до радуги, как и другие. Не вылечится Лаура и не отыщет своего Йохана. Да и сама она, Лаура, скоро обратится в пыль.

Катя всё перебирала: почему они попали в этот город? Зачем им показали…, как там его…, Армагеддон? Ведь их это никак не касается. Или? Она не удержалась и спросила дядю Диму. Но ответил Игорь.

— А это наглядное пособие для тех, кто ни о чем не думает, — сообщил он. — Развязывает войны, гадит вокруг себя, эксперименты запрещенные проводит. Говорят, что лекарство от рака давно придумали, только где оно? Медицинские корпорации не пропускают, им невыгодно.

Он махнул рукой и сплюнул. Некоторое время они шли молча, затем Игорь добавил:

— У меня дед от рака легких умер. Помню, как он мучился, а лекарств, чтобы от боли избавить, не выписывали. Потому что не положено!

Игорь раскраснелся, Катя никогда еще не видела его таким возбужденным.

— Дед иссох весь, потому как есть не мог от боли. А эти… Мама бегала в поликлинику, а там новогодние праздники. И все отпинывали. Дежурный врач к участковому, участковая к заведующей, заведующая к онкологу. А дед сильный был. Он сказал, что пусть они таблетки себе поглубже запихнут, а он обойдется. Так и умер.

Он хотел что-то еще добавить, но слова застряли, лишь кадык заходил верх-вниз. Но потом Игорь собрался и добавил:

— После похорон мама от него подарок передала — планшет. Он знал, что я такой хотел, да больно дорого. Понимаешь, он умирал, а думал о других! Вот какой у меня дед был. А я планшет дома оставил, побоялся с собой взять. Не хотел, чтобы его украли или отняли, пока я в бегах.

Катя робко произнесла:

— Хороший дед. Я тебя понимаю.

Ей хотелось найти правильные, нужные слова, чтобы поддержать, успокоить, но не получалось. Сердцем многое понимаешь, а сказать не можешь. Дядя Дима добавил:

— Штучный дед у тебя был, таких сейчас не выпускают. Гордись им. Но и ты знай: твой дед тоже бы гордился тобой.

Но Игорь не мог успокоиться:

— Дмитрий Иванович, вот вы врач, объясните почему так?! Ведь нельзя же так с людьми, они живые.