Андрей Валентинов - Цикл Аргентина. Компиляция. Романы 1-6

Тут явно следовало спросить «почему».

— Почему? — спросил Марек Шадов.

— Чтобы управлять человечеством, требуются невероятные технические возможности и средства. И мозги, об этом тоже не следует забывать. Ну, пусть будет не весь мир, а Китай или наша Европа. Представим себе некую организацию, тайную и всемогущую. У этой организации есть и силы, и амбиции. Но с чего вы взяли, что организация будет одна? В подполье можно встретить только крыс, а крысы не слишком дружны. Это, Марек, причина первая. Допустим, крысы перегрызлись, и победил некий Крысиный Король, всех прочих загрыз и обглодал до косточек. Однако Король правит не сам, а с помощью таких же крыс, подобранных им по своему образу и подобию. Очень скоро одно из подобий само захочет стать образом. Грызня вспыхнет по новой, и все придется начинать сначала. Такова, Марек, вторая причина. Упростим задачу. Наш Король оказался жесток и хитер, всё видит, за всеми следит. Регулярные чистки, террор, отбор самых верных и преданных, каждые несколько лет — смена караула, скобление до белых костей. Власть абсолютна, никто не спорит и не возражает, даже в мыслях. Но беда в том, Марек, что отбор будет отрицательным, верные и преданные — не всегда самые умные. Крысиный Король неизбежно станет ошибаться, но поправить его некому. В результате количество ошибок растет, достигает критической точки — и власть рушится. Это третья причина — и самая главная.

— Вы говорите не только о тайных обществах, мистер Мото.

— Да, таковы Муссолини и Сталин, таким хочет стать Гитлер. Еще один парадокс: чтобы взять власть, общество должно перестать быть тайным. А крысам на свету не слишком уютно. Поэтому наиболее умные из вождей всех этих всесильных, хоть масонов, хоть розенкрейцеров, хоть «Триад», удерживают остальных от последнего шага к реальной власти. Куда выгоднее оставаться в тени и получать регулярный доход от торговли той же властью. А заодно и всем прочим: оружием, золотом, наркотиками, девицами из борделя. Да чем хотите!

— Выходит, они все-таки бандиты?

— Конечно бандиты.

Женщина заснула прямо на деревянной скамье в новом, огромном и неуютном, зале ожидания аэропорта Ле Бурже. Нужный ей рейс задержали на час, потом на два, а затем — и до самого утра.

— Непогода! Увы, увы, мадам! Под Парижем — облачный фронт. Но, между нами, хорошо, что этот фронт — облачный!

Следовало взять номер в местной гостинице, но женщина почувствовала, что силы кончились. Она села на жесткую скамью, надвинула шляпку на нос и спрятала ладони в карманы летнего пальто. В последний момент подумалось о сумочке, оставленной практически без присмотра, под правой рукой, но тяжелая темная волна уже накрыла ее с головой и, завертев, закружив, утащила в безвидную бездну. Подбородок упал на грудь. Женщина спала.

Не спал молодой ажан-полицейский, еще не разменявший первый год службы, а потому очень рьяный. Женщину он приметил сразу и уже успел узнать и номер ее рейса, и то, что рейс отложен, и даже про облачный фронт. Мысленно посочувствовав, он заметил лежавшую на скамье сумочку. Ворья в Ле Бурже хватало, поэтому добросовестный ажан переместился поближе и принялся наблюдать. Иных дел в этот глухой ночной час все равно не предвиделось. Зал ожидания был почти пуст, начальство ушло спать, а «особое положение», введенное из-за подлецов-бошей, посмевших напасть на бедных чехов, отменили еще вчерашним утром.

Ильза Веспер спала.

Морфей, капризное, непредсказуемое божество, в эту ночь оказался по-своему добр. В ее снах не было ни Замка Измены, ни падающей двери, ни кучки красноватого угля на полу. Женщина забыла всех, кого довелось убить, даже О'Хару, снившегося ей почти каждую ночь. Зато она увидела черный каучуковый мячик, любимую игрушку (игрушку ли?) ее мужа, Марека Шадова. Во сне мячик заметно вырос, мир же исчез, превратившись в огромный многогранный кристалл, опутанный тонкими белыми нитями. Она находилась в самой середине, а каучуковый кругляш безостановочно и упрямо носился из угла в угол, от одной грани кристалла к другой. Женщина знала, что шевелиться нельзя, стояла ровно, боясь лишний раз вздохнуть, но черный шарик все равно сумел ее почуять и с каждым разом пролетал все ближе и опаснее.

А потом женщина догадалась, что мячик — никакой не мячик и не игрушка. Он и есть Марек Шадов, ее случайный муж, о котором она так и не сумела ничего толком узнать. Кай из детской сказки — Крабат из древней легенды. И его судьба столь же непредсказуема и своенравна. От одной грани кристалла — к другой, не оглядываясь назад, по белой нити — дороге, известной лишь ему одному.

— Крабат!.. Кра-а-абат!..

Женщина наконец-то поняла, когда и в чем ошиблась. Каучуковый шарик невозможно приручить и спрятать в сумочку. Марек-мячик, Марек-Крабат — опасен, и для нее, и для Гертруды. Фонарик с весеннего праздника Чуньцзе оказался мертвецким речным огоньком.

Но если так… Генерал умрет на рассвете. Марек Шадов… Посмотрим!

Тяжелая волна вновь накрыла ее с головой, унося в безмолвие и мрак, но прежде чем мир-кристалл исчез навсегда, женщина успела подумать о дочери. Гертруда, не верившая никому, поверила Мареку, своему Каю из сказки. Если он исчезнет, девочка станет такой же, как она сама, Ильза Веспер. И Герде придется всю жизнь танцевать танец «Апаш» под Бумажной Луной.

Морфей — божество не только капризное, но и милостивое. Новый сон-волна унес, рассеял по песку прежний, и женщина все забыла. Осталось лишь дальнее, едва различимое эхо, отозвавшееся негромким напевом, знакомым манящим ритмом.

Полицейский-ажан, уже отвадивший мановением служебного кулака непутевого воришку, пытавшегося подобраться к сумочке, глядел с симпатией. Женщина, спавшая на деревянной скамье, чем-то напомнила ему покойную тетушку, старую деву, любившую и баловавшую непоседу-племянника.

Не слишком молодая. Некрасивая — что скрывать! Но наверняка очень добрая.

На ней были тяжелые летные очки, на нем — тоже, что крайне неудобно, когда целуешься на высоте четыре тысячи метров над уровнем моря. Но Вероника Оршич все-таки сумела коснуться губами губ — легко, словно погладила. Отодвинулась, выдохнула белым морозным паром.

— Давно хотела! Сразу, как только увидела тебя в твоем нелепом парике, Отомар. Почему ты скрывал свое имя? Оно очень красивое. Марек — плохо, ничуть не лучше, чем «доктор Эшке». Ты…

Не договорила, сдвинула очки на лоб, плеснув синим взглядом. Вторая попытка, на этот раз куда более успешная.