Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

– Выпей, боярин. Да не убивайся ты так, лекарь говорит – обойдется на этот раз.

– Слава тебе, Господи всемогущий! – Боярин опрокинул стопку и просипел, крестя себе рот: – Ух, етить… злющее винище…

– Если все правильно сложится, презентую тебе бочонок.

– Вельми благодарствую, княже. – Ховрин поклонился. – Ты уж помилуй, скажи все верно государю. Не нашлось худого умысла…

– Сказать? Можно и сказать. – Я достал из шкатулки массивный золотой перстень и протянул его на ладони боярину. – Держи.

Ховрин живо цапнул подношение и осторожно поинтересовался:

– А что требуеца, княже?

– Да ничего. Нравишься ты мне, боярин. Да ты садись, садись, в ногах правды нет. Поговорим, выпьем. Фен, распорядись там, чтобы заедок принесли. Ну что, еще по одной?

Выпили и поговорили. Весьма плодотворно.

Пожалуй, по итогам общения не могу сказать, что наглухо завербовал боярина. Ховрин оказался осторожным и хитрющим, как библейский змей. Но кое-что полезное он все-таки сообщил. В том числе в части покушения на меня.

Да уж, Жан Жаныч, это тебе не на поединках заточенными железяками пыряться. Но ничего, курица тоже по зернышку клюет. Начало агентурной работы положено. А как без нее в дипломатическом деле? Никак, правильно.

Ладно, пора к ужину с великим князем готовиться.

– Феодора! Живо ко мне, окаянная девица…

Признаюсь, я не ожидал во время званого ужина какого-нибудь особо близкого, «домашнего» общения. Опыт коммуникации со многими венценосцами подсказывает, что подобное почти невозможно. Все посиделки с ними всегда скатываются к официозу. Редким исключением является разве что Фебус. Но это совершенно отдельный случай, все-таки он собрат-попаданец. Да и то после его коронации подобное происходит достаточно редко. Ну не могут государи посидеть с кем захотят, по-человечески, на кухне, махнуть песярик да поговорить за жизнь. Они принадлежат протоколу, этикету, своему государству, еще черт знает кому и чему, но только не себе. А русские государи этого времени – тем более. Прорыв совершит Петр Первый, который наплюет с высокого крыльца на многовековые устои, но это как раз то исключение, что подтверждает правило.

Хотя всякое может случиться, в этой жизни ничего исключать нельзя, а посему, как я всегда говорю, поглядим-посмотрим.

Наряжаться особо не стал, собрался быстро. Правда, когда пришла пора выбирать подарки, нешуточно озадачился. Совсем без них нельзя, так как с пустыми руками по гостям не ходят, но дело в том, что мне совершенно не известно, кто будет присутствовать на ужине из семьи великого князя. Возьмешь на всех, а их не будет, придется раздавать все, потому что назад домой не заберешь. А так презентов не напасешься, я что, подарочная лавка?

Но решил рискнуть, если что, передам с князем.

Феодора, выполняя мою волю, тоже облачилась без особого блеска. Темно-кофейного цвета платье-роб, того же цвета отороченная горностаями расклешенная накидка с длинными разрезными рукавами, а на голове бургундский женский тюрбан. Никаких жемчугов, каменьев и вышивок на одежде, все очень скромно и чопорно. Правда, при этом она обвешалась своими самыми лучшими драгоценностями. Девка, что с нее возьмешь…

Я на досуге прикинул, за кого ее можно на Руси спихнуть, и пришел к выводу, что из царской семьи – ни за кого. Старший сын – занят, сам Иван – тоже. Разве что за кого-то из княжеских братьев, но это тоже не вариант, потому что великий князь многих из них все равно со свету сживет. Кабы не всех. За соратников – смысла тоже нет. Их перспектив я не знаю, а наугад – можно сильно просчитаться. Сегодня соратник – завтра уже на плахе, а жена в монастыре. С этим у Ивана недолго. Так что вопрос пока снимается с повестки.

Около семи вечера за нами прибыл возок в сопровождении трех десятков московских жильцов. И уже через полчаса мы приехали в великокняжескую резиденцию. Уж не знаю, в какую из них и где она находится. Но из Москвы мы выехали точно, потому что путь занял часа полтора, не меньше. И да, дом был построен из красного обожженного кирпича, в славянском стиле, в виде эдаких сказочных хором.

Встретил нас пожилой, неброско, но опрятно одетый мужчина, совершенно славянской наружности, но с доброй толикой чопорности и педантизма в повадках, так присущей европейским гранд-камергерам и майордомам. Судя по всему, он и занимал местный аналог этой должности.

Исполнив полный достоинства поясной поклон, дворецкий приказал слугам взять подарки, а потом жестом предложил нам следовать за ним.

Я уже было утвердился в своем мнении, что без официоза и обязательных бояр из думы в качестве советников на ужине не обойдется, но, в который раз на Руси, ошибся. Все случилось… даже не знаю, как сказать. Видать, уж очень я нужен великому князю, если он пошел на такое неслыханное гостеприимство. Ей-ей, меня так еще не принимали на высшем уровне.

Но обо всем лучше рассказать подробно.

– Добро пожаловать, гости дорогие, проходите, проходите… – Великий князь радушно улыбнулся. – Уж не обессудьте, у нас все по-простому, по-домашнему…

Одет он был в мягкие сафьяновые сапоги, просторные штаны в мелкую полоску, повязанный нешироким атласным кушаком, приталенный кафтан длиной чуть ниже колена, из-под которого выглядывала шелковая бежевая рубаха, расшитая по вороту красивым узором. На голове маленькая скуфейка, очень похожая конструкцией на еврейскую кипу. Без громоздких царских ритуальных нарядов обнаружилось, что Иван высок, хорошо сложен и крепок, правда, слегка заплыл жирком и сутуловат. А так мужик хоть куда, авантажен и харизматичен. Такие всегда слывут дамскими угодниками даже в преклонном возрасте.

Приняли нас в просторной светлой горнице, расписанной по сводчатым потолкам искусным растительным орнаментом. Мебель в византийском стиле, очень красивого, словно светящегося изнутри дерева, вся покрыта мелкой затейливой резьбой, на полах толстые левантийские ковры. От большой, выложенной изразцами печи исходит приятное, но не чрезмерное тепло, масляные светильники в затейливых кованых настенных подставках дают мягкий яркий свет. Оружья и звериных трофеев, коими так любят украшать покои у нас в Европах, нет совсем. Вместо них на полках и стенах разные там расписные миски да глечики. Хотя нет, вон в уголке над сундуком сиротливо притулилась пара богато изукрашенных сабелек за небольшим металлическим щитом типа баклера.

А вообще, в убранстве сильно чувствуется женская рука: на полках, прочих подставочках и сундуках – ручного плетения салфетки, покрывальца и скатерочки. Неужто сама Палеологиня вязала? Или невестка расстаралась? Она как раз слывет на диво рукодельницей. Даже до современности дошли некоторые образцы. Впрочем, ничего удивительного. В нашу эпоху жены государей в свободное от приемов время ведут жизнь обычных домохозяек. То бишь следят за домом, готовят и штопают царственным мужьям подштанники.