Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

Дальше я самоустранился: дело в руки взяли люди из службы великокняжеского протокола.

– Венец о пяти зубцах из красного злата тонкой работы с каменьями. О пяти адамантах, пяти лалах и пяти лазоревых яхонтах, а такоже множества зерни…

– Кубок червленого серебра для питья со смарагдовой россыпью, эмалью и тонкой чеканкой…

– Чаши питейные, числом десять, разного размеру, червленого серебра, искусной чеканки и насечки золотом…

Подарки по очереди выносили на бархатных подушках и в голос их подробно описывали, не стесняясь сообщать даже вес.

Я стоял в сторонке и откровенно скучал. В том, что дары понравятся, даже не сомневался. Сам отбирал. Уж я-то знаю толк во вкусах государей.

Бояре на подарки никак не реагировали – напоминали собой каменных истуканов, а вот Иван – вполне живо. По лицу было заметно, что он очень доволен. Ну да, ну да; ходит слушок, что ты жадноват, Иван Васильевич. Впрочем, государи все как один скупцы, это факт.

После драгоценностей перешли к оружию и доспехам.

– Пансырь с закрытым шоломом, поножами, наручами, перчатками и прочим снарядом по иноземному чину, искусной гравировки, с насечкой и накладными золотыми фигурами зверья неведомого…

– Пансырь конский, с конским шоломом и пластинами на шею и зад, искусной гравировки…

– Щит с золотой накладкой льва рыкающего…

– Самострел с золочеными железными рогами, по ложу костью и золотыми бляхами выложенный…

При виде различного воинского железа и снаряда великий князь слегка поскучнел, но когда перешли к винам, специям, тканям и прочему, опять воспрял.

В итоге стало ясно, что с подарками угодили. Еще бы, в них вбухано столько, что хватит купить немалого размера замок. И это еще не все. На очереди презенты лично от меня. Но уже потом, сначала гляну на результаты. Может статься, и домой поедут. Не хрен зазря добром разбрасываться.

После того как демонстрация закончилась, Иван важно кивнул, а затем, лично, неслыханное дело, сообщил, что принимает посольство и к оному благоволит.

Благодарственные поклоны в ответ, отступление тылом вперед, дабы не показать спины государю, – на этом большой прием закончился.

Что могу сказать… Полный успех – это не то слово. Триумф, ептыть. По протоколу царь-батюшка должен молчать как рыба, а тут сам слово молвил.

А вот что дальше, увы, не знаю. По идее, должен случиться торжественный пир. Но когда – бог весть. Никто ничего пока не сообщил. По идее, где-то через пару дней, а то и через неделю. Черт бы побрал эту извечную русскую неспешность…

Впрочем, в неведении я оставался ровно до того времени, пока не пересек ворота резиденции. Там меня уже дожидалась очередная боярская кодла во главе с тем же Ховриным.

– Великий князь всея Руси Иван Васильевич… – Боярин сделал внушительную паузу. – Назавтре пополудни объявил большой званый пир, куда тебя, княже, и приглашает со товарищи, а такоже с чадом твоим…

– Буду, – коротко бросил я.

– А сегодни… Сегодни изволь пожаловать, княже, к великому князю на вечерю… с чадом своим такоже. Но без ближников. Толмач тоже не потребуется.

Ховрин тяжко вздохнул, всем своим видом изображая, насколько не согласен с решением государя.

Вот это новость… Получается, Ваня решил наплевать на протокол и пришпорить события. Личная встреча в узком семейном кругу… Весьма, весьма… Ну что же, грех отказываться. Поужинаю, поговорю…

– Изволю, с чадом своим. Заедешь, заберешь…

В этот самый момент Логана, который вместе с Отто стоял рядом со мной, бурно вывернуло.

– Это что за хрень?! – вне себя от ярости заорал я боярину. – Опять? Совсем страх потеряли, скоты, – посольских травить! Лекаря, мать вашу! Живо…

Думал, Ховрина тут же на месте хватит удар. Он сильно побледнел и осел на руки сопровождающих. Да и я сам, признаюсь, перепугался до смерти. То-то скотт сегодня весь день зеленый, аки жаба. Сука, за братца я всю Москву с ног на голову поставлю!!! Кровью ответят, уроды! Но как? Как его умудрились отравить? Вчера мы ели свое, сегодня завезли свежие продукты, но их, по словам русов, дегустировали на предмет отравы. Да и не ели мы их еще. Ужинал он со мной, а позавтракать сегодня мы еще не успели.

– Княже… – прохрипел боярин. – Сие… сие… невозможно…

Не обращая на него внимания, я присел рядом с Логаном.

– Братец, что с тобой?..

– Урргх… – утробно прорычал скотт и извергнул на снег очередную порцию переваренной пищи. Выглядел он – краше в гроб кладут. На лице, уже даже не зеленом, а синем, появился жуткий оскал, словно у мертвеца.

– Да где этот гребаный медикус!!!

– Здесь, ваше сиятельство… – Август вежливо оттер меня в сторону и присел рядом с шотландцем. – Так, что тут у нас…

Медикус зачерпнул пальцем блевотину, внимательно осмотрел, понюхал ее и покачал головой.

– Что, мать твою? Отравили? Братец, что ты жрал вчера и сегодня?

– А его милость ел… – Август ухмыльнулся. – Селедку, потом еще мясо, которое вы называете «tushonka», и запил все… пивом…

– Значит…

– К счастью, – медикус поклонился, – я не вижу здесь яда. Если не считать за него то испорченное мясо, которое я приказал выбросить, а его милость, прежде чем это сделали, успел его попробовать…

– Да, сир… – сообщил подбежавший Себастьян. – Там одна банка душком взялась, долго открытая стояла. А его милость сказал, что…

– Урргх!.. – опять проревел Логан, фонтанируя блевотиной. – Заткни пасть…

– А его милость вчера вечером сказал, мол, чего зазря добру пропадать… – успел все-таки закончить повар. – И того… съел…

– Вашу же мать! – бессильно выдохнул я. – Уроды вы паршивые.

Мне вдруг очень захотелось дать по башке скотту. Нет, ты смотри, какое западло устроил. Хорошо хоть не на приеме облевался, а уже дома. Позору не обобрался бы. Тьфу ты, как дите малое, право слово, тянет в рот что попало… Ну да ладно. Боярин на нервах, самое время его сажать на крючок. Так сказать, позорише в победу обращать.

– Август…

– Да, ваша милость.

– Забирай этого при… забирай, в общем. И промой ему желудок хорошенько. Через задницу. А если будет сопротивляться, скажешь мне.

– Сир!!! – жалобно взмолился Логан. – Помилуйте… бу-э-э!..

– Хрен тебе! А ты, Отто, чего зеленый? Тоже тухлятину жрал?

– Нет, что вы, сир! – поспешно отказался шваб. – Я себя отлично чувствую.

С последним словом раздалось предательское урчание у него в животе.

– Ели, ели они, – тут же наябедничал повар. – Вместе они ели…

– Понятно. Август, забирай и этого. Не поставишь на ноги к завтрему, спрошу с тебя.

– Ну что там, княже? – влез Ховрин.

– Иди за мной, – зло буркнул я. – Сам. Твои пусть здесь остаются.

Зайдя к себе в комнату, я достал заветную флягу с арманьяком и налил его в две стопки.