Мэтью Кирби - Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

– Что тут было? – спросил Гейрмунн.

– У саксов это место зовется Анкариг. Тут у них стоял христианский храм. Небольшой. Деревянный. – Фасти указал на запад. – А вверх по реке есть другое место – Мидсхемстед. Там тоже есть храм, но намного больше этого и каменный.

От огня пострадало еще несколько строений. Случайно или намеренно – оставалось только гадать. Пожар не пощадил и огорода. Лавируя между черными обломками и грудами пепла, Фасти добрался до развалин храма. Войдя следом, Гейрмунн увидел датчан, рассевшихся вокруг костра на фундаменте храма. Их была дюжина, если не больше. Все повернулись в сторону Гейрмунна, но внимательнее всех на него смотрел коренастый темноволосый воин с тревожными морщинами на лбу и бородовидным топором у пояса.

– Фасти, а это кто? – спросил коренастый.

– Меня зовут Гейрмунн Хьёрлейф.

– Я тебя не спрашиваю, – оборвал его воин.

– А мне чужие языки не нужны. Свой есть. Ты и есть Одмар?

Коренастый свирепо покосился на Фасти:

– Ну я.

– Я нашел его на берегу реки, – пояснил Фасти, переминаясь с ноги на ногу. – Называет себя норвежцем.

– Никакой он не норвежец, – фыркнул Одмар. – Гирвас он. Болотный сакс.

– Я родом из Ругаланна, – возразил Гейрмунн и опустил тяжелую корзину на землю. Раковины устриц заклацали. – Я отплыл из Ютландии, из Рибе, с флотилией Берси.

– Да ну? – Одмар огляделся по сторонам. – И где же он? Где корабли Берси.

– Скорее всего, в Лундунаборге, куда он собирался. Меня во время бури смыло за борт и выбросило в здешних краях.

– Должно быть, тебе повезло, или у тебя бог в покровителях. А может, ты просто врешь. – Одмар покосился на корзину. – Это наши устрицы?

– Они, – ответил Гейрмунн.

– Вываливай на угли, – распорядился Одмар.

Гейрмунн хоть и не сразу, но подчинился, опрокинув содержимое корзины на угли близ кромки пламени. Раковины тут же начали посвистывать и попискивать. Датчане потянулись за ними. От кипящего сока створки раковин лопались. Улыбающиеся воины жадно глотали сок, затем ножами выковыривали устричное мясо. Гейрмунн стоял, пока Одмар не махнул ему, разрешая присоединиться к остальным. Рот командира был набит очередной устрицей.

Первая же раковина обожгла Гейрмунну язык соком со вкусом морской воды. Зато мясо оказалось жирным и вкусным. За считаные мгновенья все устрицы были съедены. Гейрмунну удалось вытащить шесть. Съев их, он бросил створки раковин в общую кучу.

– Я целый день их собирал, – заявил Фасти, глядя на остатки добычи.

– Не хнычь, – сказал Одмар, вытирая рукавом рот и бороду. – Завтра наберешь новых.

Несколько датчан засмеялись. Одмар снова повернулся к Гейрмунну:

– Как ни крути, не похож ты на норвежца.

– Я с рождения не похож на норвежца, – ответил Гейрмунн. – Думаешь, ты первым это заметил?

Это вызвало новый всплеск смеха. Теперь засмеялся и Одмар.

– Садись, норвежец, с нами. Дым и запах пожарища отгоняют докучливых комаров.

– Спасибо, Одмар.

Гейрмунн сел к огню. Голода он больше не ощущал. Недавняя тревожность тоже поуменьшилась.

– Как вижу, твой меч остался на корабле, – сказал Одмар. Он оглядел своих воинов. – Мы – люди Уббы. Фасти ему родня. Мы находились в Хагелисдуне. Там Убба убил Эдмунда – короля этих болотных саксов. Нынче он движется на Мерсию. А мы остались в этих болотах, чтобы местные людишки не баловали.

Гейрмунну вспомнились трупы на реке. Неужели священники могли как-то сопротивляться датчанам? Он снова обвел взглядом окрестности сожженного храма и вдруг заметил строение, уцелевшее в пожаре: круглую хижину из палок и глины, стоящую близ бывшего огорода. То была единственная тень в сумерках, сгустившихся над болотом. Двери у хижины не было. Только узкое окошко. Одно это выделяло ее среди других построек. Хижина легко могла бы сгореть, однако не сгорела. Значит, ее намеренно не тронули.

– Что это за постройка? – спросил Гейрмунн.

– Гробница, – ответил Одмар.

Гейрмунн еще раз присмотрелся к хижине.

– Разве саксы собирают мертвецов в деревянные гробницы?

– Это живые мертвецы, – пояснил Одмар.

Устрицы в животе Гейрмунна вдруг стали холодными и тяжелыми.

– Хаугбуи, что ли?

– Сходи проверь, – заулыбался Одмар.

Остальные молчали и ждали, как поведет себя Гейрмунн. Ему вновь стало тревожно. Одмар несомненно его разыгрывал. Вот только безобиден ли розыгрыш командира? А вдруг он задумал навредить странному норвежцу? Поколебавшись, Гейрмунн решил удовлетворить собственное любопытство, не имевшее ничего общего с задумкой Одмара. Встав, Гейрмунн покинул освещенный круг и пошел в темноту, к круглой хижине. Еще на полпути он почувствовал резкий запах мочи и испражнений. Это несколько погасило его страх. Браги рассказывал истории о мертвецах, но те никогда не мочились и не гадили.

Подобравшись к хижине, Гейрмунн понял, что запах идет из окошка. Похоже, его обманули: это не гробница, а тюрьма. Гейрмунн подошел к окошку сбоку, встал на цыпочки и вытянул шею, намереваясь заглянуть внутрь. Там что-то захлюпало. Мелькнуло бледное лицо со всклокоченными волосами и следом из окошка что-то выплеснулось. Гейрмунн пригнулся, чудом не попав под каскад мочи и испражнений.

Датчане у костра покатывались со смеху. Гейрмунн побагровел. Поначалу он ругал себя за собственную дурость, но постепенно заулыбался сам, отдавая должное розыгрышу датчан. Однако человек в хижине не смеялся и вряд ли улыбался. Он выкрикивал проклятия на языке саксов. К своему удивлению, Гейрмунн понимал почти все слова.

– Убирайся прочь, языческий дьявол! – кричал сакс.

Гейрмунн посмотрел на изрядную кучу дерьма и лужу мочи. А ведь у этого безумца может быть припасено еще. Подумав так, Гейрмунн решил больше не заглядывать внутрь.

На саксе была одежда священника, хотя и грязная. Спутанные волосы и борода почти закрывали лицо. Увидев Гейрмунна, он высунулся из окна и завыл, шевеля растрескавшимися губами. Гейрмунн отошел еще дальше.

– Оставь его! – крикнул продолжавший хохотать Одмар и махнул Гейрмунну, чтобы возвращался к огню.

Гейрмунн еще раз взглянул на странную хижину без двери и вернулся в развалины храма. Датчане поддразнивали его, довольные неожиданным развлечением. Гейрмунн поднял руки, признавая, что его здорово разыграли.

– А ты проворен, норвежец, – похвалил его Одмар. – Некоторые мои ребята после разговоров с этим мертвецом были вынуждены отмываться в реке.

– Почему ты говоришь, что он мертв? – спросил Гейрмунн.

– Я же сказал: это его гробница.

Гейрмунн нахмурился, так и не поняв смысла. Тогда Одмар похлопал Фасти по плечу:

– Расскажи ему.

Прежде чем начать, молодой датчанин откашлялся.