Мэтью Кирби - Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

– Рад тебя ви… – Голос его дрогнул, но бывалый воин совладал с собой. – С возвращением, Гейрмунн Хьёрссон.

– Глазам не верю, – признался Шальги, крепко пожимая ему руку.

– Я было подумал, Гутрум врет. – Стейнольфур тряхнул головой и кривым пальцем вытер глаз. – Или принял другого за тебя.

– Как ты вообще здесь оказался? – спросил Шальги.

– Я… вряд ли я сейчас сумею вам рассказать. Связно не получится. Голова до сих пор пылает. Я даже сидеть не могу.

– И не пытайся. Тебя знатно угостили. – Стейнольфур указал на правую сторону головы Гейрмунна. – Припухлость поуменьшилась, но пару дней казалось, будто ты отрастил себе вторую голову.

– Пару дней? Так сколько же я здесь валяюсь?

Шальги еще раз стиснул руку Гейрмунна и разжал пальцы.

– Тебя выловили из реки четыре дня назад.

– Что?

Гейрмунн попытался припомнить события этих дней, но отрезок между сегодняшним днем и битвой при Эшдауне был покрыт темнотой и затянут туманом.

– Четыре дня? – удивленно переспросил он.

– Ты болтался между мирами, – сказал Стейнольфур. – Придешь в сознание и снова уплываешь. На твое счастье, череп у тебя оказался крепким, иначе мы бы точно знали, есть ли там мозги или нет. Я и сейчас готов биться об заклад, что нет. Иначе как ты мог добровольно прыгнуть за борт?

– Причину ты знаешь не хуже меня. На корабле бы вспыхнула потасовка, и никто из нас троих не дожил бы до сегодняшнего дня.

– Пусть так, – согласился Стейнольфур. – Или ты заблуждаешься насчет того, каково быть клятвенником?

– Я не заблуждаюсь, особенно когда это касается тебя, – ответил Гейрмунн. – Потому я прыгнул, не спросив твоего позволения.

Вид у Стейнольфура был рассерженный, но гнев его напоминал гнев испуганного отца, вызванный безрассудным поведением ребенка. Гейрмунн не знал, чего Стейнольфуру хочется больше: накричать на него или обнять.

– Не важно, почему ты прыгнул, – сказал Шальги. – Мы благодарим богов за твое возвращение.

Хотя Вёлунд и не называл себя богом, Гейрмунн счел благодарность парня вполне уместной.

– Расскажите о событиях этих четырех дней, – попросил он. – Чем кончилась битва?

Шальги посмотрел на Стейнольфура. Тот стиснул зубы.

– Под конец дня перевес был на стороне саксов. Датчане много их порубили, но и сами понесли большие потери… Берси убит, – помолчав, добавил он.

– Как? – Разум Гейрмунна отказывался принимать эту весть. Датский конунг был могущественным воином, едва начавшим войну. – Как он пал?

– Он возглавлял атаку, – продолжал Стейнольфур. – Но сражение смешалось. Один из ярлов Хальфдана припоздал.

– Ярл Сидрок.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Я сражался в составе его войска, – ответил Гейрмунн.

Стейнольфур удивленно посмотрел на него и продолжил рассказ:

– Нас с Шальги там не было. Но с чужих слов знаем: Хальфдан разделил армию. Одну часть ярлы повели на соединение с Сидроком. Вторую возглавили Хальфдан и Берси. Несколькими днями раньше они легко разгромили саксов и думали, что и в этот раз будет так.

– А где были вы?

– Здесь. Было решено, что кто-то из ярлов останется здесь – сторожить корабли и лагерь. Жребий пал на Гутрума и его воинов. В том сражении полегло много ярлов.

– Кто?

– Сидрок-старший и его сын. Осберн, который был на Рибе. Ярл Френа и другие. Это был зловещий день.

Рассказ Стейнольфура поверг Гейрмунна в тягостное молчание. Ярл Сидрок и его сын встретили судьбу с честью и мужеством, в чем он не сомневался. Появление их войска изменило картину битвы, но триста воинов не могли изменить ее исход. Так решили три Прядильщицы и боги. Гейрмунн лишь надеялся, что священник уцелел.

– Что теперь? – спросил Гейрмунн.

– Теперь? Ты поправляешься. А мы ждем. Буря разметала корабли Берси в разные стороны. Они и сейчас поднимаются вверх по реке, подвозя подкрепление. Мы проиграли битву, но не войну. Слышал я, вскоре мы снова нападем на саксов. К тому времени ты должен быть вполне готов сражаться наравне со всеми.

Гейрмунн хотел кивнуть в знак согласия, однако голова у него болела, а глаза так и норовили снова закрыться.

– Отсыпайся, – сказал ему Стейнольфур.

Гейрмунн спал, просыпался, ел и снова погружался в сон. Так продолжалось неделю, и каждый день возвращал ему силы, пока наконец он не почувствовал, что готов покинуть шатер и предстать перед Гутрумом. По дороге к нему Гейрмунн видел, что здешний лагерь уступает Рибе, но превосходит лагерь на Охотничьем холме. Подобно тому он был разбит на широкой равнине, у места слияния двух рек. Десятки кораблей, стоявших там, защищали лагерь с севера и юга. На западе защитой служили лес и земляной вал. Войдя в шатер Гутрума, Гейрмунн увидел браслет Вёлунда, поблескивающий на руке датчанина.

– Здравствуй, Гейрмунн Адская Шкура, – сказал ярл. – Рад видеть тебя на ногах.

– Я тоже этому рад, – склоняя голову, ответил Гейрмунн.

Он пришел в шатер Гутрума со Стейнольфуром и Шальги. Там, помимо ярла, находился Эскил.

– Я терпеливо дожидался дня, когда смогу задать тебе главный вопрос, – сказал Гутрум. – И этот день настал. Ответь, как ты здесь оказался?

Несколькими днями ранее, достаточно окрепнув, Гейрмунн рассказал свою историю Стейнольфуру и Шальги. Сейчас он слово в слово повторил ее Гутруму. Честь Гейрмунна и свидетельство браслета не давали ему причин для вранья. Посмеет ли кто-нибудь усомниться в рассказе или назвать его сумасшедшим? Гейрмунн знал, что не потерпит этого.

Ни Гутрум, ни Эскил не усомнились. Ярл снял браслет и вновь стал рассматривать, словно тот в чем-то изменился.

– Хнитудр, изготовленный кузнецом Вёлундом?

– Да, ярл Гутрум.

Гейрмунн еще не придумал, как вернуть браслет. Стейнольфур говорил, что он будет отъявленным дурнем, если попытается это сделать. Браслет купил ему благосклонность Гутрума. Зачем же рисковать, чтобы лишиться ее снова?

– Если до этого ты лишь назывался Адской Шкурой, то теперь таковым и являешься, – заключил Гутрум. – Вернулся со дна морского. Это все равно что вернуться из страны мертвых. Я слышал, ты участвовал в битве при Эшдауне?

– Да, – скромно ответил Гейрмунн. – Но сумел убить лишь двоих саксов. А потом началось отступление к броду.

– Судя по тому, что я слышал, ты достиг большего, чем многие испуганные датчане, побывавшие там. По их словам, саксы сражались как волки.

Эскил нахмурился, но промолчал.

– Саксы бились отчаянно, – подтвердил Гейрмунн.

– Больше мы не потерпим такого поражения. – На лице Гутрума вспыхнул гнев. Он снова надел браслет. – Ты готов сражаться в моих рядах, Адская Шкура?

– Готов, – сказал Гейрмунн. – Но у меня есть вопрос.

– Задавай.

– Что с моим мечом? Он остался на борту «Волнолюбца», но Стейнольфур сказал, что потом меч куда-то исчез.